Помимо нормативистской в прошлом веке существовала и теория субъективного права как объекта преступления. Этой теории придерживался, в частности, В.Д.Спасович, автор первого в России учебника по уголовному праву. Он писал о том, что "преступление есть противозаконное посягательство на чье-либо право, столь существенное, что государство, считая это право одним из необходимых условий общежития, при недостаточности других средств охранительных, ограждает ненарушимость его наказанием"[212].
Н.С.Таганцев отмечал в связи с этим, что "преступное деяние заключается по этому взгляду или в уничтожении чьего-либо права, или в воспрепятствовании к пользованию им, или в невыполнении чьих-либо законных требований". Однако, по мнению Н.С.Таганцева, "посягательство на субъективное право составляет не сущность, а только средство, путем которого виновный посягает на норму права, на которой покоится субъективное право: Право в субъективном смысле в свою очередь представляет отвлеченное понятие, как и норма, а потому само по себе, по общему правилу, не "может быть непосредственным объектом преступного посягательства, пока оно не найдет выражения в конкретно существующем благе или интересе: Для преступного посягательства на такое право: необходимо посягательство на проявление этого права"[213].
Концептуальная же позиция самого Н.С.Таганцева по проблеме объекта преступления, как уже отмечалось, представляется наиболее верной и сохраняющей свое значение, несмотря на прошествие без малого сотни лет. Эта концепция заключается в следующем. "Жизненным проявлением нормы может быть лишь то, что вызывает ее возникновение, дает ей содержание, служит ей оправданием — это интерес жизни, интерес человеческого общежития, употребляя это выражение в широком собирательном значении всего того, что обусловливает бытие и преуспеяние отдельного лица, общества, государства и всего человечества в их физической, умственной и нравственной сферах. Жизнь общественная в ее индивидуальных и общественных проявлениях творит интересы и вызывает их правоохрану, в силу чего эти интересы получают особое значение и структуру, облекаются в значение юридических благ и как таковые дают содержание юридическим нормам и в то же время служат их жизненным проявлением, образуя своей совокупностью жизненное проявление правопорядка. При этом, обращая интерес жизни в правовое благо, право не только признает бытие этого интереса, не только дает ему охрану и защиту, но видоизменяет его в объеме, форме, иногда даже в содержании, сглаживая его частный, индивидуальный характер и придавая ему социальное, общественное значение: Таким образом, посягательство на норму права в ее реальном бытии есть посягательство на правоохраненный интерес жизни, на правовое благо"[214].
"Такими правоохраняемыми интересами могут быть: личность и ее блага — жизнь, телесная неприкосновенность, личные чувствования, честь, обладание или пользование известными предметами внешнего мира; проявление личности вовне, свобода передвижения и деятельности в ее различных сферах; возникшие в силу этой деятельности известные отношения или состояния — их неизменяемость, ненарушимость; различные блага, составляющие общественное достояние, и т. п. Причем, конечно, не всякий интерес этих групп получает правоохрану, а только тот, который может иметь общественное значение: Охраняемые интересы могут иметь реальный характер — жизнь, здоровье, неприкосновенность владения, или идеальный — честь, религиозное чувство, благопристойность и т. д. Эти интересы могут принадлежать отдельному лицу, физическому или юридическому, или отдельным общностям, существующим в государстве, или всей совокупности общественных факторов, всему обществу, или, наконец, государству как юридически организованному целому: Правоохрана может относиться или к самому интересу, защищая его непосредственно от разрушения, уничтожения или изменения, или охрана может быть направлена на юридическое отношение лица к такому благу — охрана возможности и свободы владеть, распоряжаться или пользоваться таким благом или интересом"[215].
Таким образом, объект преступления — это охраняемые уголовным законом социально значимые ценности, интересы, блага, на которые посягает лицо, совершающее преступление, и которым в результате совершения преступного деяния причиняется или может быть причинен существенный вред.
Система и соотношение социально значимых ценностей, интересов не являются неизменными, они изменяются с изменением исторических условий. И об этом также писал Н.С.Таганцев: "Сумма таких правоохраненных интересов, обрисовка каждого из них в отдельности, их взаимное отношение и т. п. изменяются в истории каждого народа сообразно с изменением условий государственной и общественной жизни, с развитием культуры"[216]. Изменяются и приоритеты в системе ценностей уголовно-правовой охраны. Это ярко прослеживается на примере развития российского уголовного законодательства XX в. Так, начиная с советского периода, общее определение объектов уголовно-правовой охраны и объектов преступления давалось уже в самом законодательстве, прежде всего, в понятии преступления. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. определяли преступление как "нарушение порядка общественных отношений, охраняемых уголовным правом". Порядок общественных отношений, "соответствующий интересам трудящихся масс"[217], и объявлялся, таким образом, общим объектом уголовно-правовой охраны. Первый УК РСФСР 1922 г. определял преступление как действие или бездействие, опасное для рабоче-крестьянского правопорядка[218].
Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. объявляли преступлением "общественно опасные деяния, подрывающие власть трудящихся или нарушающие установленный ею правопорядок"[219]. УК РСФСР 1926 г. общим объектом уголовно-правовой охраны считал "социалистическое государство рабочих и крестьян и установленный в нем правопорядок" (ст. 1). Преступление же определялось так: "Общественно опасным признается всякое действие или бездействие, направленное против советского строя или нарушающее правопорядок, установленный рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени" (ст. 6)[220]. УК РСФСР 1960 г. в первоначальной редакции обозначал преступление как "общественно опасное деяние, посягающее на советский общественный или государственный строй, социалистическую систему хозяйства, социалистическую собственность, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права граждан, а равно иное, посягающее на социалистический правопорядок общественно опасное деяние, предусмотренное Особенной частью настоящего Кодекса" (ст. 7)[221]. В последней редакции, спустя 36 лет, УК РСФСР 1960 г. признавал объектами преступления общественный строй СССР, его политическую и экономическую системы, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права и свободы граждан, все формы собственности, социалистический правопорядок (ст. 7)[222].
В Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г. (не вступивших в действие из-за распада СССР) помимо перечисленного к объектам преступления относились также природная среда, мир и безопасность человечества.
Официальный проект нового Уголовного кодекса России, внесенный на рассмотрение Государственной Думы РФ в 1992 г. и затем отклоненный Президентом РФ, предлагал уже иную шкалу ценностей: мир и безопасность человечества, личность, ее права и свободы, собственность, природная среда, общественные и государственные интересы (ст. 2)[223]. Новый УК РФ 1996 г. признает объектами уголовно-правовой охраны прежде всего права и свободы человека и гражданина, собственность, общественный порядок и общественную безопасность, окружающую среду, конституционный строй России, мир и безопасность человечества (ст. 2).
212
Спасович В.Д. Учебник уголовного права. Часть Общая. СПб., 1863. С. 84.
213
Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 31–32.
214
Там же. С. 32–33.
215
Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 34–35.
216
Там же. С. 34.
217
См.: Уголовное право. Общая часть/Под ред. Н.Ф.Кузнецовой, Ю.М.Ткачевского, Г.Н.Борзенкова. М., 1993. С. 105.
218
См. там же. С. 35.
219
Уголовное законодательство СССР и союзных республик. Сборник (Основные законодательные акты)/Под ред Д.С.Карева. М., 1957. С. 7.
220
Там же. С 39.
221
Уголовный кодекс РСФСР. М., 1962.
222
Уголовный кодекс РСФСР. М., 1996.
223
См.: Преступление и наказание. Комментарий к проекту Уголовного кодекса России/Под ред. Н.Ф.Кузнецовой и А.В.Наумова. М., 1993. С. 23.