И про гадости про других было правдой. Хотя Виктор и не заявлял прав на деревню, но именно его все считали новым владельцем. Поэтому некоторые, желая понравиться новому хозяину, стали доносить на своих односельчан. Этот неуважительно отозвался о фэтре Викторе, этот о фэтре Рупе. А вот этот крестьянин, страшное преступление, тайком засеял поляну в лесу, чтобы утаить подати от своего господина. Но говорить напрямую с ним или Рупом никто не решался, и поэтому все передавали свои сообщения через детей. Те исправно сообщали об этом Виктору, поражаясь подлости людей. Доносы были полезны тем, что позволяли лучше узнать эту планету. Что здесь считается преступлением и требует наказания, а что заслуживает награды. Но, выслушивая доносы, Виктор делался противным самому себе. И хотя ни на один донос он не отреагировал, они продолжали исправно поступать. Землянина заинтересовало только одно сообщение — о засеянной поляне в лесу, которое он получил только сегодня. Это рассказал Петер после Линки. Заинтересованный Виктор попросил повторить донос. Петер удивился, но просьбу выполнил.

— Интересно, — пробормотал Виктор. После чего остальных выслушал молча и, вопреки обыкновению, дополнительных вопросов не задавал. Поэтому сегодняшняя встреча прошла быстро, и все разбрелись по комнатам.

На следующее утро Виктор встал пораньше и отправился на поиски находчивого крестьянина и напросился к нему в дом. Конечно, напросился, не то слово. Он просто попросил разрешение войти, а крестьянин не посмел отказать.

Виктор вошел в дом. Он представлял собой самое обычное жилье крестьян — прихожая и одна большая комната, где все и жили. Сейчас на Виктора с испугом смотрела жена крестьянина и двое их детей. Судя же по спальным местам, у них есть еще дети, но в доме в настоящий момент их не было. Найдя нечто, что напоминало скамейку, Виктор устроился на ней поудобнее. Крестьянин остался стоять, вытянувшись перед ним. Виктор поерзал. Он чувствовал себя не очень хорошо, сидя перед человеком, который стоял, к тому же этот человек значительно старше его. Плюнув на все рекомендации Лукора, Виктор поднялся.

— Добрые люди сообщили мне, — начал он, — что ты распахал поляну в лесу…

Дальше Виктор продолжить не смог, поскольку крестьянин смертельно побледнел и рухнул на колени. Рядом плюхнулась его жена. Заголосила:

— Фэтр, прошу вас, не наказывайте его!!! Нечистый его попутал!!! Говорила я дурню, что бы он так не делал, но он ведь разве послушает!!! И ничего утаивать он не хотел!!! Он бы со всем честно рассчитался!!! А поле понадобилось ему, потому что долг на нем!!! Он бывшему владельцу задолжал, вот и решил распахать дополнительно участок!!! Он ведь для вас старался, фэтр!!! Все для вас!

Подобного напора со стороны жены крестьянина землянин никак не ожидал и слегка растерялся. Приняв молчание фэтра за одобрение своей речи, она продолжила напор. Но на этот раз Виктор, оправившийся от неожиданности, закончить не дал.

— А ну тихо!!! — рявкнул он.

Женщина сжалась и замолчала. Ее муж покорно склонил голову. Испуганные дети смотрели исподлобья.

— Разве я хоть слово про наказание сказал?

Крестьянин слегка поднял голову и озадаченно посмотрел на фэтра.

— Фэтр?

— Я просто хочу кое-что уточнить. На мой первый вопрос ответила твоя жена. Ты засеял это поле чтобы вернуть долг бывшему владельцу деревни. То есть Гийому. Хорошо. Кстати, встаньте с колен, с вами же так невозможно разговаривать!

Крестьяне удивленно посмотрели на него, но поднялись.

— Второй вопрос, что за долг?

Крестьянин слегка помялся.

— Отец фэтра Гийома был у нас недавно. Почти перед самой своей смертью. — Крестьянин замолчал. Виктор торопить не стал и молчал. Крестьянин, видя, что его ждут, продолжил: — Он увидел мою дочь и захотел, что бы она служила ему…

Дальше Виктор мог продолжить и за него. По-видимому, отец Гийома обладал неким извращенным чувством справедливости. Он мог бы просто забрать девушку, несмотря на протесты родителей, но он решил дать шанс и велел выплатить определенную сумму денег. Выплатить ее крестьянин не имел никакой возможности, поэтому и решил совершить «страшное преступлением»: тайком от господина вспахать еще одно поле.

Виктор задумчиво прошелся по комнате.

— Понятно. Но ведь отец Гийома умер, а сам Гийом уже не господин этой деревни.

— Но долг остался, — ответил крестьянин.

Виктор покачала головой. Это было выше его понимания. Впрочем, он тут же кое-что понял, вспомнив, с какой старательностью работали здесь доносчики. Если бы сам крестьянин не сказал новому господину о долге, то за него это сделали бы другие, о чем он великолепно знал. И, насколько Виктор мог понять, вряд ли новый фэтр, кем бы он ни был, отказался бы от денег. В этом случае невыплата долга могла быть гораздо хуже, чем распаханное тайком поле.

— И как же вы проделали все это тайком?

— Просто фэтр. Я часто езжу в лес. Все привыкли к этому. Если бы не лес, то моя семья уже давно умерла бы с голода. А ту поляну я нашел давно, еще когда маленьким был. Когда появился этот долг, я решил рискнуть. Я тайком сделал второй плуг и отвез его туда. После чего отправился в лес на несколько дней. Мои дети работали на законном поле, а я пахал то.

— Ясно. — Виктор сел на скамейку. — Вот что. Сколько у вас детей?

— Семеро, фэтр. — Пять мальчиков и две девочки. Двое уже почти взрослые. Одному семнадцать лет, а девочке восемнадцать.

— Понятно. Значит, сделаем так. Долг я вам прощаю…

— О, фэтр, спасибо вам! — Не успел Виктор опомниться, как крестьянин и его жена снова оказались на коленях. К тому же жена крестьянина заставила опуститься на колени и двоих своих детей, присутствующих здесь.

— Что здесь происходит, отец? — раздался от двери чей-то звонкий голос.

Виктор резко обернулся. Ага, вот и старший сын крестьянина. Высокий юноша в простой одежде. В руках он сжимал топор и его взгляд не предвещал землянину ничего хорошего. Из-за его спины выглядывала девушка. Судя по тому, как они были похожи, эта была его сестра. Теперь понятно, почему отец Гийома хотел взять ее служанкой к себе.

— На колени, Цетор, — прикрикнул крестьянин на сына. — Благодари фэтра. Он великодушно простил нам долг старого господина.

Цетор радости не выказал, хотя лицо его сестры осветилось радостью.

— И что этот великодушный фэтр потребовал взамен? — не очень уважительно спросил он.

— Цетор, — испуганно прикрикнул крестьянин. — Фэтр, не обращайте на дурачка внимания.

— Дурачка? — удивился Виктор, разглядывая Цетора. — Не думаю. Он умнее многих в деревне. И уж совершенно точно храбрее. Цетор, это ведь твое имя? Что ты собрался делать этим топором?

Цетор покосился на топор в своих руках. Крестьянин попытался что-то сказать, но Виктор быстро заставил его замолчать. Тут сестра что-то отчаянно зашептала тому на ухо. Цетор сердито послушал, потом отшвырнул топор в угол. Виктор даже испытал разочарование, но вида старался не показать.

— Ничего, фэтр, — ответил Цетор. — Я собрался поставить его на места.

— Хм, а я думал, что ты собрался употребить его в несколько несвойственном ему деле. Но ладно.

— И все же, что вы хотите взамен своего такого великодушного поступка, фэтр?

— А просто в мою доброту ты поверить не можешь? — поинтересовался землянин.

— Поверить в доброту фэтра?

Крестьянин в ужасе застонал, но на него никто не обратил внимание. А вот два брата Цетора, по-видимому, целиком одобряли поведение своего старшего брата.

— Что ж, можешь не верить. Но у меня есть к тебе предложение. Видишь ли, я, хоть и не заявлял права на эту деревню, но вроде бы как считаюсь ее владельцем. Очень возможно, что в скором времени появится несколько желающих ее отнять. По некоторым причинам мне подобного не хочется. — Цетор криво усмехнулся. Виктор усмешку понял правильно. — Нет, вовсе не по той причине, о которой ты подумал. Я вполне могу прожить и без податей. Можешь поверить, я не пропаду. Но со мной дети, которые к большим переходам не приспособлены. В некотором отношении я в ответе за всех их.