Я походил среди мертвецов, уткнувшись носом в сгиб локтя. Зараза, уже подгнивать начинают. Такое ощущение, что появились они примерно в одно и то же время. Могло ли такое быть? Да легко. Голос тот еще козлина. Появились, скооперировались, и пошли убивать хозяина квартала.

Но тот крик, который я слышал, стал для этих недотеп последним. Вот только… Что-то здесь было не так. К этим двоим, которые лежат, как снежные ангелы, жалко снега не завезли, у меня претензий никаких. Мирные, как божьи агнцы, отдыхают, разглядывают небо. Согласен, оно у нас красивое, примерно, такое же, как катаракта глаза.

А вот поза последнего не понравилась. Видимо, крик по нему прошелся по касательной, не сильно зацепив. Новичок даже цеплялся за стену, судя по треснутым ногтям и полоскам на штукатурке. Хотя в итоге все равно умер.

Камней на них нет, значит, Псих их забрал. И пополз к себе? Именно что пополз, потому что от мертвецов к подъезду вел явный след, будто кого-то волокли. Я присел, рассматривая землю. Крови не видно. Тогда что случилось? Как говорили самые лучшие детективы моей молодости: «Ничего не понимаю».

Ох, не нравится мне это, очень не нравится. Однако разобраться придется. Жил бы Псих через пару кварталов, так и бог бы с ним. Умерла, как говорится, так умерла. Но оставлять терру инкогнита под боком — решение плохое. Придется выяснить, что же случилось с соседушкой.

Я снял ружье с предохранителя и медленно, стараясь не шуметь, зашел в подъезд. Что интересно, дома у всех почти одинаковые, а запахи везде разные. К примеру, здесь царил дух тяжело больного человека и лекарств. Неужели Псих не чувствует? Или действительно его вкусы настолько специфичны, что сосед вполне может оправдывать свое прозвище.

Немного земли и несколько травинок было на отбитых ступенях. Ага, значит, раненый пополз наверх, цепляясь за железные прутья перил. Пришлось подниматься по следам.

Психа я нашел на лестничном пролете второго этажа, аккурат под синими почтовыми ящиками. Лежал он, раскинув руки, подобно выброшенной на берег морской звезде. Пахло от соседа так себе — мочой и немытым телом. Я даже на мгновение подумал, что он все, отбегался. Однако именно в этот момент сосед пошевелил рукой.

— Крикун, спокойно, это Шипастый, — скороговоркой выпалил я, боясь уподобиться слушателям Дениса Майданова. Только крови из ушей мне сейчас не хватало.

Сказал, однако палец быстро лег на один из спусковых крючков. Рисковать я не собирался.

— Шипастый, — спокойно ответил Псих. — Хорошо, что ты пришел.

Сосед не только говорил бесстрастно и выдержанно, но и вел себя довольно странно. Даже не попытался взглянуть на меня. То, что с ним что-то случилось, я понял и без того. Только пока раздумывал над степенью ранения. Однако апатия Психа насторожила.

— Ты как?

— Никак, — ответил он. — Хорошо, что ты пришел. Добей меня, Шипастый. Ты неплохой мужик. Добей.

Я тяжело выдохнул, поставив ружье на предохранитель и убирая в инвентарь. Подошел к Психу, разглядывая того. Да, выглядит хреново: бледный, с синяками под глазами. Хотя, учитывая слишком светлую кожу соседа, его взлохмаченную прическу, и полусумасшедший взгляд, почти ничего не изменилось. Интересно, сколько ему? Не больше тридцати. Какой-нибудь сотрудник офиса — физически развит слабо, даже скорее дрищеват… Да что там, Крылатый по сравнению с ним Бадюк. В смысле, мастер спорта по всем видам спорта.

Добить, говоришь? Если не брать эмоции, то с точки зрения здравого смысла — предложение выгодное. Псих здесь с самого начала, значит, и камней с него дадут прилично. Однако что-то меня удерживало. Внутренняя чуйка, что ли? А вот своей интуиции я привык доверять. Эта зараза меня никогда не подводила.

Убить — это завсегда успеется. К тому же, не мог я так, сразу завалить беззащитного человека и без прелюдий. Надо хотя бы поговорить. Настроиться на нужный лад.

— Крикун, ты расскажи сначала, что и как. С тебя же не убудет.

— А что тут рассказывать? — тяжело поднялась грудь соседа. — Появились эти трое, минут через пять, как волна началась. Я в подъезде стоял, их видел. Появились, значит, и сразу пошли в квартал. Понимаешь, Шипастый, как команда?

Ага, получается, это я правильно выводы сделал. Да, с каждой волной Голос пытался изумить нас все больше. Не удивлюсь, если скоро здесь будет высаживаться полностью вооруженный десантный взвод.

— Когда они подобрались на нужное расстояние, я, значит, ударил. Двоих сразу положил, а третий успел применить способность. Не знаю, что это было. Меня подбросило в воздух и приложило спиной о подъездный козырек. Я его потом добил, но… — в зеленых глазах Психа выступили слезы, — но сам видишь, что случилось. Ноги отказали. Эта сука мне позвоночник сломала. Я пытался добраться до квартиры. Сначала вроде полз, ничего, а потом совсем больно стало.

Сосед еле сдерживался, чтобы не заплакать. Да, становиться калекой — всегда неприятно. А становиться калекой в Городе означало одно — подписать себе смертный приговор. Здесь с тобой никто нянчиться не будет. А умрешь ты скоро.

Но меня все равно покоробила эта жалость к себе. Все умирают, так природой задумано. Ныть-то зачем?

— Я умру, — словно прочитал мои мысли Псих. — Со следующей волной. Только когда она будет? Поэтому хорошо, что ты пришел. Не хочу мучиться.

Ну да, расклад для соседа хуже некуда. И в целом он прав. Тем более, теперь нам Голос угрожал не новичками, а неким чудо-юдо.

— Ты же не будешь против, если я немного посмотрю? — предложил я.

— Ты врач? — спросил Псих.

По-честному, надо было ответить, конечно, что нет. Ну, какой с меня врач? Надо хотя бы на мои заскорузлые пальцы поглядеть. Да и морда покоя не давала. Такое ощущение, что меня любили часто и подолгу бить. Нет, конечно, есть вариант, что я очень плохой врач. И потому мне прилетало за дело. Но внутреннее чутье подсказывало, что эскулап я такой же, как Псих капитан дальнего плаванья. Но я решил действовать более дипломатично.

— Да хрен его знает. Помнить бы что-нибудь. Ты только терпи и постарайся не кричать. Во всех смыслах.

Понятно, что для нанесения ущерба Психу надо будет перейти в боевой режим. Однако сомневаюсь, что отказавшие ноги смогут стать этому серьезной преградой.

Я вновь стал человеком, точнее, голым человеком, вытащил из инвентаря одежду и быстро облачился в нее. Очень быстро. Вот прям как в армии. Даже прислушался к себе. Хорошая оговорочка. Вот там-то я точно был, к гадалке не ходи.

А после бережно, насколько мог, я перевернул Психа на бок. Да, при переломе позвоночника больного нельзя кантовать. Надо срочно позвонить в скорую и ждать, когда добрые дяди и тети в белых халатах приедут и сами все сделают. Но это в нормальной жизни, а не в Городе.

Псих громко стонал. Я искоса поглядывал на него, контролирует мой сосед себя или еще нет? Внутренне даже был готов к резкому удару по кадыку, чтобы крик не вырвался наружу. Однако пока все вроде было нормально. Неторопливо и очень внимательно прощупал позвоночник. После я вытащил нож и разрезал одежду на спине Психа. Ого, хорошенько ты полетал, дружище. Почти супермен, только трусы под штанами и ты в них ссышься. Аккурат посередине спины, фиолетовым пятном растеклась гематома. Я положил соседа обратно, убирая нож.

— Есть плохие новости и хорошие, с какой начать?

— Давай с хорошей, — морщась, попросил Псих.

— Жить ты будешь. Может быть недолго, не знаю, какие там планы у Голоса на наш счет. Но это точно. И ходить сможешь. Не, не смотри так на меня, я не сын божий и исцелять не умею. Просто у тебя ничего серьезного.

— В смысле ничего серьезного? — подозрительно смотрел на меня Псих. Как на сумасшедшего, заявившего, что он Наполеон. И ладно бы император, так нет, торт. — Я вообще-то парализован.

— Ой, не надейся. Вам только бы пособие получить, — отмахнулся я. — Цел твой позвоночник. Всего лишь контузия спинного нерва. Прилетело тебе здорово. Видел бы, какой там синячище. Когда отек спадет, кровоизлияние рассосется, все будет нормально. Ты на адреналине сюда прополз, а когда поостыл, стало совсем невмоготу.