Через четыре часа «Сапсан» аккуратно прилунился в кратере Шиккард на обратной стороне Луны, и спрятался в глубокой тени, отбрасываемой скальной грядой. Все системы маскировки были включены на полную мощность.
– Приехали, – сказала Вика, вставая и сбрасывая тяжелую шубу. – Уф! Для пилотирования штурмовиков такая одежда не подходит.
– А кстати, почему «Сапсан»? – спросил Макс, тоже освобождаясь из страховочных пут своего кресла.
– А потому что за орбитой Плутона нас ждет «Шаис»[39]! – Виктор только что закончил работать с бортовым вычислителем и был совершенно обескуражен своим открытием. – Ударный крейсер седьмой серии.
– Ты не знал, – сказала Вика с утвердительной интонацией.
– Ни сном ни духом! Честное пионерское. Но, главное, зачем?
– Запишем. Потом разберемся, если разберемся. Что-то меня начинает тревожить такое обилие неожиданностей, – сказал Макс голосом, не предвещавшим ничего хорошего тем, кто эти неожиданности им подстроил, и стал изучать данные на контрольном дисплее эвакуационного кокона. – Как будто нормально. А крейсер, пожалуй, даже лучше. На «Шаисе», кажется, стоит универсальный клинический блок?
– Не только! – откликнулся Виктор.
– Не только, – согласился Макс, а Виктория потянулась всем своим роскошным телом, облаченным в джинсы и свитерок-водолазку, и сказала с извиняющейся улыбкой:
– Слушайте, господа, я хочу есть.
– Хочешь шоколадку? – спросил Макс, отворачиваясь от Лики.
– Это такая шутка?
– Сейчас будет обед, – жизнерадостно объявил Виктор, снова склоняясь над вычислителем.
– Нет, отчего же? – Макс нагнулся к своей куртке и достал из кармана плитку шоколада «Вдохновение» из посылки Утеса. – Держи!
– Шоколад! – Голос Вики передал ее полный восторг. – Ты золото, Макс. Хочешь, я тебе отдамся?
– Не надо, Вика! – усмехнулся Макс. – Во-первых, меня прибьет Лика. – Он бросил мимолетный взгляд на покоящееся в коконе тело Лики. – А во-вторых, твой черный полковник. Мне это надо? Кушай на здоровье.
– Готово! – объявил Виктор.
Посередине маленького помещения «выросли» низкий столик и три стула строго утилитарного дизайна. А Виктор уже вынимал из приемного бокса «обед»: три плоских кюветы с большими ломтями зеленоватого плотного желе и три стакана воды.
– Да, не Кемпински[40]! – протянула с сожалением Вика и откусила от плитки.
– Это нормальный армейский рацион, – обиженно возразил Виктор, отстегивая от одной из «тарелок» ложку и приступая к еде. Макс и Вика с интересом наблюдали за этой демонстрацией. Съев примерно треть порции, Виктор тщательно вытер губы салфеткой, прилагавшейся к порции, отодвинул «тарелку» и, мрачно оглядев друзей, сказал:
– Если по-умному, то надо бы когти рвать!
– Федя!
– Что, Федя? Ну извини, солнышко! Я хотел сказать, что уходить надо. Я не трус, но очко-то «жим-жим».
– Федя!
– Ну, я Федя! А только очень уж оперативные у нас друзья завелись, и боюсь, что без насекомых тут не обошлось. Как вспомню наш променад по Скандинавии, веришь, Макс, цыпками покрываюсь, что твой гусь лапчатый. Ей-богу! Как коммунист ревизионисту говорю. Но, с другой стороны, как представлю, что месяц, два, а то и полгода этот холодец хлебать придется… Ужас!
– Мне это тоже не нравится. – Макс скосил глаза на Лику, спавшую в коконе. – Но ты прав.
– И в чем конкретно я прав? – осторожно спросил Виктор.
– Во-первых, – начал излагать свою мысль обстоятельный Макс, – ты прав в том, что наш противник подозрительно быстро вычисляет наше местоположение. Вывод прост до очевидности. На нас что-то есть. Знать бы что?
– Знал бы прикуп, жил бы в Сочи. Это может быть что угодно.
– Вот видишь! Но, с другой стороны, мне эта наша заливная рыба тоже не нравится.
– Ты что, советские фильмы смотришь, что ли? – с искренним интересом поинтересовался Виктор.
– Смотрел. Компартия, как мафия, бессмертна. Везде пролезут, – строго сказал Макс. – У нас они магазинчик держали, в Хайфе. Русская литература, фильмы, газеты…
– От оно как! – делано восхитился Виктор. – Небось КГБ постарался. Или вы их не щупали?
– Мы, Федя, всех щупали. И всех, кого надо, брали.
– Ну, положим, не всех…
– Всех, всех, Федя. Ваших всех. Тебе перечислить?
– Не надо. Уже не актуально. А тебе?
– И мне не актуально.
– Тогда к делу. Так что ты, Макс, предлагаешь?
– Сначала я хотел бы спросить вас с Викой. Когда начался гон? Сколько времени у них ушло, я имею в виду.
– Мы обнаружили их активность через пять часов. Примерно, – ответила за них двоих Вика.
– Ясно, – кивнул Макс. – Мы – через полтора. Допустим, что им известен регион входов-выходов, и они нас ждали, потому что в Норвегии появились только двое, но все же – час, максимум – полтора. Вот что мы имеем.
– В принципе достаточно, – согласился Виктор. – Присаживаемся рядом с магазином…
– У нас нет денег, – сказала Вика.
– …ночью, – продолжил Виктор. – В сельской местности, и… – Он быстро взглянул на Вику. – Проводим экспроприацию экспроприаторов.
– Я захватил деньги. – Макс кивнул на свой громадный рюкзак.
– У меня столько не было, – удивился Виктор, рассматривая рюкзак.
– А там не только деньги, – загадочно улыбнулся Макс, вполне довольный произведенным эффектом.
– А что там? – спросила Вика.
– Сувениры, – вполне серьезно пояснил Макс, беря с пола рюкзак и ставя его на стол.
«Одной рукой! – восхитился Виктор. – Вот же лось!» Между тем из недр расшнурованного рюкзака стали появляться – одна за другой – очень странные вещи, способные, впрочем, многое рассказать о Максе и ходе его мыслей. Первыми были извлечены увесистые пачки валюты, упакованные в целлофан («Я брал только фунты и доллары, они не стареют», – сказал Макс), и несколько больших прямоугольных пакетов, завернутых в газеты и обмотанных бечевкой («Кассеты с музыкой», – несколько смущенно объяснил Макс), затем томик краткого курса истории ВКП(б), изданного в Петрограде в 1941 году под редакцией Л.Д.Троцкого («Ну как же, как же! Я и принес в сорок втором», – вспомнил Виктор); пачка газет и подарочное издание «Советский Союз. Восемьдесят лет вместе», присланные незабвенным Утесом; блок сигарет «Ататюрк» (из того же источника), пластиковый пакет с каким-то мелким хламом, среди которого Виктор углядел ту самую самописку в эбонитовом корпусе, и, наконец, как кульминация, заветный бочонок Виктора. Впрочем, непередаваемый аромат старого коньяка заранее рассказал всем заинтересованным лицам, отчего рюкзак Макса выглядел таким большим и отчего он и в самом деле был таким тяжелым.
– Вот до чего доводит людей жадность! – с восхищением пропел Виктор, уже доставая из стенного шкафчика подходящие емкости.
– На голодный желудок… – с сомнением в голосе пропела Виктория.
– Лучше так, чем никак, – сразу же откликнулся бодрым голосом Виктор, выставляя на стол стаканы.
– Федя!
– Ты не права, солнышко. Это стандартный русский язык. Макс, у тебя шоколадок больше нет?
– Есть. – Обстоятельный Макс кивнул на свою куртку. – Но это для Лики.
– Понял, принял. – Виктор наполнил первый стакан и, передав его Вике, взялся наполнять второй.
– Куда направимся? – Вика держала стакан в одной руке, а другой подгоняла ароматы коньяка к своему идеальному носу и по-кошачьи жмурилась от удовольствия.
– Я знаю пару подходящих мест, – сказал Виктор, передавая стакан Максу. Он взглянул на часы и закончил: – Если не торопиться – вздремнуть, умыться – можно, как раз к сумеркам поспеть.
– Ты имеешь в виду Европу. Почему? – спросил Макс, отпивая из своего стакана.
– Ну, это просто. – Виктор тоже сделал глоток и потянулся за сигаретами.
– Федя! – строго сказала Вика. – Ты что, не видишь, какой здесь объем?
– Вижу. Но это не проблема, – возразил Виктор, закуривая. – Ты даже не представляешь, солнышко, какая здесь вентиляция. – Он затянулся и демонстративно выпустил дым, который тут же стремительно исчез неизвестно куда. – Нас как-то довольно прилично поджарили лазером вот в таком же штурмовике, только старой версии. Очень, знаешь, поучительное зрелище случилось. Вся рубка в огне – спасибо, мы в защитных костюмах были – система пожаротушения визжит, как… Ну, визжит, в общем, а вентиляция, представь, работает. Так что не бойся, девочку не отравим.
