Но сейчас Райан жалеет о том, что сказал. Отец как-то сказал, что это из-за наказания. Отказался бы Райан от своих слов, если бы не был наказан? Великий Лакс… я получила ответы на многие вопросы, но новые всё продолжают заполнять мою голову.

Что скажет Райан в своё оправдание? Хотя, зная его, он не станет оправдываться. Сейчас он и сам считает себя виноватым. Но опять же, это из-за наказания. Даже мой брат не считает, что он сказал что-то ужасное. А я? Меня стошнило минут 15 назад, это и есть моя реакция, мой ответ. Я хочу послушать, что скажет Райан.

С трудом я поднялась с пола, затем умылась и почистила зубы. Я вышла в комнату, где отец ждёт меня, сидя на кресле, налила себе воды и залпом осушила полный стакан.

— Как ты себя чувствуешь?

— Всё плохо, пап.

— Хочешь я оставлю тебя?

— Нет, — твёрдо ответила я, — Ты ещё не всё рассказал.

— Не будет истерик?

— Нет. Я обещала.

— Сейчас я скажу то, что оправдает Райана в твоих глазах. Ещё на Ассизах я проголосовал против его осуждения, потому что то, что он сказал — всё-таки цель нашего существования. Я увидел всю концепцию только после его освобождения, что окончательно оправдало его в моих глазах.

— То есть?

— В Хранилище есть примерная концепция, созданная лакстардами, но всё настолько банально, что достаточно отследить историю мира, чтобы понять, как именно действует эта концепция. Сможешь понять? — спросил отец. Я задумалась.

— Они создают болезни и распространяют их, что приводит к массовому истреблению. Это и есть концепция?

— Именно. И однажды они создадут нечто такое, что сотрёт всё население планеты. Это будет апокалипсис. И это будет грязно, болезненно. В живых останутся только лаксоны и лакстарды.

— Чем отличается концепция Райана?

— Дочка, Райана наказали не за концепцию, а за то, что он заикнулся о том, о чём не должен был. А суть его концепции заключается в массовой эвтаназии. Быстро, просто, безболезненно.

Я… Что? Я потрясла головой. Мысли смешались в кучу. То есть…

— Он не виновен, — прошептала я.

— Он был не понят.

— Пап?

— Что?

— Что с ним сделали?

— Это может рассказать тебе только Райан.

— И он расскажет. Но почему ты не можешь?

— Потому что я не знаю всех подробностей.

— Что?

— Поделюсь только тем, что знаю.

— Да, хорошо, — с жадностью сказала я.

— Как я уже сказал, я восхищался Райаном, когда он был подростком, но я восхищаюсь им и по сей день. Он смиренно принял то, что его отправят в Цитадель. До меня дошёл слух, что он самый стойкий из всех нарушителей. Представь, Райан отбывал наказание в течение одного года, но…, - отец потёр виски, что бывает с ним крайне редко, — После того, что я увидел, даже меня начало тошнить. Райан был круглые сутки под наблюдением. И за тот год, он заплакал всего два раза. Два раза, — словно причитая, сказал отец, после чего прижал пальцы к своим глазам.

— Пап? — я встала и подошла к нему, затем села на колени.

— Всё хорошо, дочка, всё хорошо, — отец убрал руку от своего лица. Я кивнула и заняла место в кресле, — Один раз, когда лакстарды проводили свой жуткий эксперимент. Я уверен, что это были слезы против его воли. Но второй случился в новогоднюю ночь. То были слёзы отчаяния. Но после этого, он не проронил ни одной слезинки.

Я не заметила, как от рассказа отца и сама начала плакать. Слёзы тяжелыми каплями падают с моих глаз. А я ведь даже не знаю точно, какие там были эксперименты.

— Что это был за эксперимент?

— Я покажу тебе, — отец взял планшет.

— У тебя есть запись?

— Твой брат выкрал её.

— Аарон? — догадалась я.

— Да. Я не уверен, что ты готова это увидеть. Точно хочешь?

— Да, хотя мне очень страшно.

— Подумай хорошо.

— Я должна, — отец кивнул и передал мне планшет.

Я не стала медлить и сразу нажала на воспроизведение видео. Запись велась сверху. Райан находится в хорошо оборудованной медицинской комнате. Он такой… юный. Его волосы длиннее, чем сейчас. И он одет в какую-то непонятную тунику. На видео он лежит на каком-то операционном столе и просто смотрит в потолок. Восхитительно! Его лицо ничего не выражает. Если бы я так лежала, то я бы вовсе и не лежала, а кричала бы как умирающая и пыталась бы сбежать. Но Райан не таков. Я заметила, что шрам на его пальце достаточно свежий, даже выглядит как рана. Лакстрады ходят вокруг него, готовясь к чему-то, что должно вот-вот случиться.

— Есть предположения, что сейчас мы сделаем? — обратился к нему какой-то лакстард. Я даже не сразу поняла, что он сказал это на лаксонском языке. Но Райан ему ничего не ответил, продолжая смотреть в потолок отсутствующим взглядом.

— Молчишь? — снова сказал лакстард, — Это ненадолго.

К Райану подошла девушка-лакстард и положила ему на лоб какую-то квадратную штуковину. Мой суженый даже бровью не повёл.

— Он готов, — сказала девушка-лакстард.

— Чёрный юмор, — сказал тот мерзкий лакстард, переключившись на английский язык, потому что в нашем языке нет такого слова, как «юмор». Девушка-лакстард весело усмехнулась. Вот сука!

Третий лакстард буквально приковал левое запястье Райана, и правое предплечье, затем приковал его ноги, туловище и даже шею! Мой лоб покрылся испариной, к горлу подступил ком. Райан на видео даже не шелохнулся.

— Сегодня без анестезии, — сказала… ничего не понимаю… Я поставила на паузу.

— Пап, это та же девушка-лакстард?

— Они близнецы.

— А, поняла.

Я снова нажала на воспроизведение. Назову первую близняшкой А, а вторую — близняшкой Б.

— Зачем ты ему сказала? — накинулась близняшка А на близняшку Б.

— Потому что я не психичка, проклятая ты дура! — ответила близняшка Б. Она мне нравится.

— Обломщица, — ответил первый лакстард, — Разойдитесь, пора начинать.

Все лакстарды разошлись в разные стороны. Райан по-прежнему ни разу не шелохнулся и спокойно продолжает смотреть в потолок. Что же творилось у него в голове? Первый лакстард надел перчатки на руки, после чего взял…

— Нет, — прошептала я.

Он взял листовую пилу. Благодаря тому, что я учусь на медицинском, я точно знаю, что это за инструмент и для чего он применятся. Кажется… Мои глаза снова начали извергать цунами, я на автомате прикрыла рот рукой. Лакстард покрутил листовой пилой перед глазами Райана. Его взгляд оставался отстранённым, но его ноздри всего на секунду раздулись и сразу же вернулись на своё положение. Я даже не представляю, насколько ему страшно, но его владение собой…

Лакстард прижал своей рукой руку Райана, после чего резко резанул его кисть.

Я закричала и выкинула планшет. Мне нужно потерять сознание, мне нужно потерять сознание, мне нужно потерять сознание. Я рухнула на колени с кресла. Отец что-то мне говорит, но я не слышу его. Я даже не хочу слышать его. Он пытается поднять меня, успокоить, но мне это не нужно. Я начала ползти на карачках в сторону ванной комнаты. Но я не могу. Меня стошнило прям на собственный ковёр. Из меня начала выходить вода и желчь. Я испытываю нескончаемые позывы к рвоте, но из меня уже нечему выходить.

— Нужно выпить это, Василисса, — причитает отец, крутя передо мной стакан с какой-то розовой жидкостью.

Я не хочу это пить. Я ничего не хочу. Всё, что мне нужно — потерять сознание. Я начала думать о самых худших моментах своей жизни, вперемешку с самыми лучшими, чтобы переполнить свой эмоциональный диапазон.

Я всё-таки довела себя до потери сознания, судя потому что моя истерика прошла и я сейчас лежу в своей кровати. Отец, увидев, что я открыла глаза, резко пересел ко мне на кровать.

— Василисса, ты должна выпить это.

Он протянул мне тот стакан с розовой жидкостью и я осушила его, даже не спросив, что это. Что я увидела… У меня уже были некоторые догадки на этот счёт, но увидеть всё собственными глазами оказалось куда страшнее. Как они могли? И как посмели покуситься на лаксона? Райан… Он такой сильный! Я бы сошла с ума прям в Цитадели и нашла бы способ покончить с жизнью прям там.