Однако в глубине души она сознавала, что не так уж интересно болтаться по магазинам, да и валяться в постели, проснувшись, она никогда не любила.

Во время ленча Джуди находилась в весьма унылом настроении и, чтобы убить время, начала чистить столовое серебро. Тогда время понеслось на удивление быстро, и она рассердилась на себя.

«Мне не следовало этого делать, – спохватилась она. – Мне надо избавиться от этой роковой привычки – убивать время работой. Это смешно».

Бланш вернулась домой около пяти часов и устроилась в гостиной с тем самым романом, который пыталась читать Джуди. Слыша ее резкие движения, Джуди догадалась, что хозяйка, так же, как и она раньше, не знает, куда себя деть. Очевидно, роман тоже не помог.

«Возможно, это от безделья, – подумала Джуди. Потом, вспомнив о своем решении избавиться от рабской привычки трудиться, нахмурилась. – Если у меня будут деньги, я сумею хорошо проводить время. Смогу каждый день ходить в кино, посещать музыкальные шоу и танцы. Трудно сидеть лишь дома без денег. Интересно, где Бланш сегодня была?»

Из гостиной послышались звуки оркестра, потом нетерпеливое восклицание: «Черт!» – и радио смолкло.

Явная скука Бланш угнетала Джуди.

«Если она при всех своих деньгах не знает, что делать с собой, не произойдет ли то же самое со мной? Вся беда в том, что в наши дни особенно не поразвлекаешься. Говард прав. Мы действительно должны искать новые стандарты жизни».

Ей хотелось, чтобы Уэсли вернулся. Если бы она могла остаться с ним на несколько минут наедине, он, может быть, дал бы ей какие-нибудь доказательства своей симпатии. Это послужило бы ей некоторой компенсацией за утомительно проведенный день. Она от души надеялась, что он перестанет быть таким холодным к ней. И еще ее волновала догадка, что он хранит какую-то тайну. Зачем ему было притворяться слепым? Она не верила, что причиной тому была работа. Она с тревогой чувствовала, что в его желании выдавать себя за слепого было что-то нехорошее, и это ее тревожило.

Она услышала, как Бланш начала говорить по телефону, и, чувствуя беспокойство, подошла к двери.

– Сегодня вечером не могу, дорогой, – раздраженно говорила она. – Нет, я должна идти с Говардом на этот проклятый обед к Энериту… – Она помолчала, потом продолжала: – Абсолютно ничего. Ходила в кино. Нет, мерзкий, я просто не знала, что с собой делать. Тебе-то хорошо. У тебя есть твоя дурацкая фабрика. Послушай, Хуг, ты не мог бы раздобыть денег? Я устала от этой жизни. Я добилась бы развода, если бы ты привел в порядок свои житейские дела. Ну сделай что-нибудь. Ведь не думаешь же ты, что я буду так жить дальше. Ты же не захочешь, чтобы я тебя содержала, верно? Думаю, я вполне благоразумна. Я не прошу тебя и меня содержать. Только себя. Если бы ты мог это сделать, я моментально выскочила бы за тебя замуж. – Новая долгая пауза, потом она сказала: – О Боже, я болтаю, а дверь открыта настежь.

Джуди поспешила скрыться. Потом она услышала, что пришел Уэсли, и захотела встретиться с ним.

– Джуди? – спросил он, когда она вошла в гостиную. Он сидел в кресле с зажатой меж пальцев наполовину выкуренной сигаретой. Он не посмотрел на нее и вел себя так, будто был слепым. Это раздражало ее: она уже считала, что получила право на другое обращение.

– Да, – коротко ответила она и подошла к нему.

– Все в порядке, – тихо сказал он, – полиция согласна с тем, что вам надо вести себя так, будто ничего не случилось. Повидайте завтра, как было условлено, этих парней и расскажите им, как открывается сейф.

Он вытащил из кармана листок бумаги и протянул ей:

– Скопируйте это. Там все объяснено. Нельзя, чтобы они что-то заподозрили. Полиция хочет схватить их с поличным, с мехами. Вам беспокоиться не о чем. Полиция не станет предпринимать против вас никаких действий.

– Понятно, – сказала она, с надеждой ожидая продолжения. Кража ее не интересовала. Ее интересовали только их будущие отношения. Почему он не хочет о них говорить?

– Вы не боитесь? – он принял ее молчание за колебание. – Вы сможете через это пройти?

– О да, конечно смогу, – ответила она, потом выпалила: – Я… Я думала о том, что вы говорили вчера вечером… О вас и обо мне.

Он быстро встал.

– Не теперь, Джуди. Сначала давайте покончим с делами. И ничего не говорите о краже миссис Уэсли. Она о краже знать не должна. Понятно?

«Черт бы побрал эту кражу», – подумала она, но вслух сказала:

– Конечно, я ей ничего не скажу.

– Вот это правильно. Будет также лучше, если никто не увидит нас вместе беседующими. Это продлится недолго, Джуди.

– Миссис Уэсли велела уйти мне в конце недели. До тех пор что-нибудь изменится?

– Если бы вы могли предложить Глебу пятницу, было бы очень хорошо. Я устрою так, что в этот вечер нас не будет дома.

– Я скажу им, – пообещала девушка. – Но что будет со мной? Мне нужно будет куда-то пойти, когда я уйду отсюда.

Он нетерпеливо махнул рукой.

– Все устроится. Я за этим прослежу. А сейчас, думаю, вам лучше уйти. – Он улыбнулся.

– Но времени осталось немного, – настаивала Джуди. Если он не собирается становиться более практичным, ей придется заставить его изменить планы. – Вы сказали, что у меня будет квартира?

– Конечно, – ответил Уэсли, и у нее возникло чувство, что он с трудом сохраняет спокойствие. – Конечно, у вас будет квартира. – Он подумал немного, сжимая и разжимая пальцы. – В четверг у вас свободный день? Мы встретимся где-нибудь и посмотрим, что можно сделать. А теперь идите, Джуди.

Это было не то, что она хотела, но делать было нечего. По крайней мере, она вынудила его против своей воли заняться ею. Джуди видела это. Что ж, она продолжит и дальше в том же духе.

– Хорошо, Говард… – она осеклась и покраснела. – Я… Я могу вас называть Говардом?

Он застыл, направив на нее черные линзы очков.

– Зовите меня как хотите, – и в его голосе зазвучала резкая нотка. – А теперь уходите, Джуди.

Она подошла к двери и оглянулась.

Он не двигался. Руки его были глубоко засунуты в карманы брюк, на черных стеклах очков играл свет. В его позе была странная напряженность. Он напоминал человека, который слышит свист летящей бомбы и ждет взрыва.

Среда.

Утро казалось нескончаемым, а Бланш особенно придирчивой. Она не хотела идти сегодня вечером обедать с Уэсли и вымещала дурное настроение на Джуди. Злоба и дурное настроение Бланш, а также мысль о том, что ей скоро предстоит встретиться с Френч, действовали Джуди на нервы, и весь день тягостное, непривычное чувство холодным комом стояло у нее в груди.

Уход Бланш из квартиры на ленч явился для Джуди большим облегчением. Но едва лишь она устроилась с газетой, позвонил телефон. Это был Гарри.

– Джуди? Я стараюсь связаться с тобой с воскресенья. Что случилось, малышка? Каждый раз, когда я звоню, отвечает эта Уэсли. Я с ума сходил, думая о тебе. Что с тобой сделал Тео?

Джуди почувствовала, как в ней поднялась волна ярости.

– Я не желаю говорить с тобой, подлец! – злобно крикнула она. – Ты велел этой свинье избить меня, ты не помешал. Ненавижу тебя и не хочу тебя больше видеть, – и швырнула трубку на рычаг.

Телефон сразу же зазвонил снова. Она не взяла трубку, и он замолчал.

Итак, с Гарри покончено. Да, она его немного любила, но теперь у нее есть Говард, и она не желает даже смотреть на Гарри.

Она насторожилась, услышав, что в дверь позвонили, и подумала, не Гарри ли это или вдруг Тео? Прежде чем она набралась храбрости и открыла дверь, позвонили еще раз. Это был не Тео, а инспектор Доусон.

– Добрый день, – грубовато бросил он, приподнимая шляпу, – мне надо перемолвиться с вами словечком.

Джуди покраснела, потом побледнела. Его она меньше всего ожидала увидеть. Она отступила в сторону, и он прошел в холл.

– Небольшое разнообразие после «Бридж-кафе», а? – спросил он, озираясь кругом. – Попала в цвет, а?