Практичную Эмму больше всего интересовало, что им надо взять с собой.
– Нам понадобятся лошади, еда, одеяла и теплая одежда, – сказала она – А еще ружья, порох и пули, – добавила Виктория.
Они не должны остаться беззащитными. Ей уже преподан жестокий урок, и теперь надо полагаться только на собственные силы.
– А как мы уведем лошадей?
– Уезжать придется ночью, и это следует сделать как можно осторожнее.
– Сегодня?
– Попробуем сегодня.
Остаток дня они посвятили тайным сборам. Решено было взять только самое необходимое. И все они, даже Селия, без колебаний откладывали в сторону изящные ночные рубашки и дорогие платья. Наряды их больше не интересовали.
Эмма занялась провизией и кухонной утварью. Им понадобится кофейник и кастрюля с длинной ручкой. Их надо будет потихоньку вынести из кухни. В течение всего дня Эмма совершала набеги в кладовку, унося каждый раз понемногу продуктов. Ей удалось запастись кофе, сахаром, мукой, картошкой, фасолью, острым ножом и тремя ложками. Из кухни она сумела прихватить несколько лепешек.
Виктория направилась в библиотеку за ружьями, но, едва открыв дверь, замерла на пороге. За столом сидел майор. Он поднял на нее воспаленные, красные глаза, и ей припомнились фрески с изображением сатаны. Этим утром Маклейн попытался побриться, но сделал это небрежно. На щеках остались островки щетины, и от этого вид его был еще ужаснее. И все-таки он встал из-за стола и обратился к жене наигранно доброжелательно, как говорил с ней раньше:
– Хочешь взять книгу, дорогая?
– Да, я хотела бы почитать сегодня после обеда, – ответила она, стараясь скрыть разочарование.
– Бери что хочешь, – он показал рукой на ряд книжных шкафов. – Боюсь только, что здесь мало для тебя интересного.
Виктория сделала вид, что выбирает книги, и сняла с полки несколько, даже не посмотрев на названия.
Услышав за спиной отрывистый смех мужа, она обернулась и увидела, что он смотрит на нее с нескрываемой злобой.
– Да уж, ты леди… Настоящая дама. Не зря деньги плачены. Уж такая ты церемонная, такая неприступная. Бьюсь об заклад, у тебя даже панталоны накрахмалены.
Виктория бросилась к выходу, а Мак-Лейн продолжал хохотать.
– Да им плевать будет, что ты такая вся из себя! – бросил он ей вслед, – Погоди, они до тебя доберутся. Небось думаешь, что для меня ты слишком хороша? Ну, так для Сарратов вполне сгодишься.
Дыхание майора участилось, глаза стали совсем безумными. Страшные ночные видения вновь обступали его.
Не хотела спать со мной, да? Сарраты тебе еще меньше понравятся. Только с ними ты не справишься, как бы ни старалась. Можешь драться, кусаться, орать, сколько хочешь. Но ты ведь не будешь этого делить, да? Ты ведь дама из общества. Такие не дерутся. Ты просто будешь лежать как мертвая, да? Как та, которую застрелили?
Виктория захлопнула за собой дверь, а поток ругательств из комнаты не иссякал. Стрелой взлетев вверх по лестнице, она закрылась у себя в спальне. Он безумен, в этом нет никаких сомнений. И все-таки Виктория холодела от страха при мысли, что он прав. Никто не видел тел мальчиков. Кто-то стрелял в нее! Значит, Сарраты вполне могли остаться в живых и вернуться, хотя прошло двадцать лет.
Ей понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться и убедить себя в том, что все это уже не имело значения: скоро они уедут отсюда навсегда и Мак-Лейн останется один.
Ружья нужны были немедленно, но вечером их взять не удалось. Майор просидел всю ночь в библиотеке, разговаривая сам с собой и время от времени разражаясь взрывами хохота. Все лампы были зажжены, и мрак отступил.
На следующий день в доме появился Гарнет. Он подошел к Виктории, самодовольно улыбаясь. В этот момент он был похож на голодного волка, увидевшего добычу.
– Как там поживает ваша хорошенькая сестричка? – спросил он наглым тоном, прекрасно понимая, что теперь для него нет преград.
Виктория посмотрела на него и ушла, не произнеся ни слова. Она была в ужасе.
Ружья снова не удалось достать. Вечером, перед тем как лечь спать, к ней подошла Эмма.
– Не думай больше о ружьях поедем так прошептала она.
– Heт, – также шепотом ответила Виктория, – нам нельзя рисковать. Ты ведь знаешь, что там творится.
Они внимательно посмотрели друг на друга, и на лице каждой было написано отчаяние. Добраться до Санта-Фе одним, не имея никаких средств защиты, было равносильно самоубийству.
Прошло три дня, а ружей Виктория так и не достала.
На четвертый день с юго-запада, из-за пустыни, задул сильный ветер, неся с собой пыль и песок. Перемена погоды подействовала на всех удручающе. Работники начали ссориться. Раздалось три выстрела. Из кухни доносилась ругань. Это бранились Лола и Кармита. Селия целый день просидела в одном из своих укрытий. Жеребец Рубио затоптал насмерть мексиканца, того самого, с которым Эмма говорила несколько дней тому назад.
Несчастный положил свежую солому в стойло, поставил жеребца и уже собирался выйти, как Рубио нанес ему своим железным копытом чудовищной силы удар. Мексиканец упал, а жеребец продолжал топтать его с безудержной яростью, обрушивая на бесчувственное тело всю свою мощь. Когда Рубио успокоился и на него смогли накинуть аркан и вывести из стойла, на соломе лежал обезображенный труп.
Мак-Лейну тут же сообщили о происшедшем, но он только хмыкнул:
– Болван, надо быть осторожней.
Лишь на четвертый день Виктории удалось достать оружие. Она не знала, смогут ли они бежать этой ночью, поэтому взяла всего одну винтовку, опасаясь, что пропажа нескольких сразу обнаружится. Надо было подобрать пули нужного калибра. Виктория вынула из винтовки одну, сравнила с теми, что лежали в ящике, и набрала полные карманы.
К большому сожалению, ей удалось найти только один пистолет. Он был гораздо меньше и легче того, который ей дал Джейк в тот день, когда в нее стреляли. Стоило Виктории вспомнить о Ропере, как сердце ее пронзила острая боль. Она не должна больше думать о нем, если хочет выжить. Быстро покончив с этим делом, Виктория выскочила из библиотеки.
Этой ночью они не смогли выехать. То ли ветер взбудоражил всех, то ли гибель мексиканца, но мужчины не уходили спать до рассвета. Они слонялись по двору и громко переговаривались. Эмма и Виктория просидели в своих комнатах до самой зари, но так и не дождались удобного момента. Уехать незамеченными было невозможно.
На закате следующего дня с дальнего пастбища прискакал загонщик. Он несся так, что пыль стояла за ним столбом, и почти загнал свою лошадь.
– Всадники, – прохрипел он, слезая с лошади, – чертова пропасть. Едут с Парсоновского перевала.
Мак-Лейн побледнел.
– Сарраты! – зарычал он и бросился в дом.
Гарнет выругался.
– Чертов идиот, – бросил он вслед убегающему хозяину и повернулся к загонщику:
– Сколько всадников?
– Не знаю, хозяин, человек двадцать, может тридцать, – ответил загонщик.
Он не стал сообщать Гарнету, что совсем не умеет ни читать, ни считать, и назвал эти цифры, потому что слышал, как другие употребляют их, когда говорят о большой группе скота. На самом же деде к ранчо приближалось шестьдесят три человека.
Гарнет задумался. Маловероятно, что пришельцы занимались угоном скота. Обычно для этого собираются совсем маленькие отряды. Группа из двадцати или тридцати человек, вторгшаяся на чужую территорию, явно намеревалась предпринять враждебные действия. У Гарнета было достаточно народу, чтобы остановить ее.
Гарнет решил не выезжать со своим отрядом навстречу пришельцам. Во-первых, они могли заметить его раньше, чем он их, а во-вторых, здесь, среди построек, он мог надежно укрыться. Пусть едут сюда. Они пока не догадываются, что их обнаружили, так что преимущество на его стороне. Мак-Лейн бросился в библиотеку и начал проверять, все ли винтовки заряжены. Отсутствие одной из них он просто не заметил. Бормоча что-то себе под нос, он схватил ружья в охапку и потащил к себе в комнату. На лестнице, столкнувшись с Викторией, он расхохотался ей в лицо.
