Анжелина картинно откинулась на подушки, простыня соскользнула как бы невзначай, обнажив ее грудь.

– Видно, твоя красавица леди ничего тебе дать не может, а? – проворковала она удовлетворенно.

В ее голосе не было удивления, слишком уж хорошо изучила она майора. Мужчиной он был никудышным, но Анжелина его, конечно, нахваливала, как могла. Она была женщиной опытной. Жизнь на ранчо ее вполне устраивала, и она старалась выполнять все прихоти.

– Ничего она не может! – недовольно проворчал майор, расстегивая штаны. – Даже член у меня не встал, – зло добавил он, и Анжелина чуть не расхохоталась. Она ясно представила себе, что произошло с майором в первую брачную ночь, и едва сдержалась: если Мак-Лейн заметит хоть тень улыбки на ее лице, то ей несдобровать.

– Да, она у тебя холодна как рыба, – ответила Анжелина и раскрыла хозяину свои объятия.

Мак-Лейн был уже близок к оргазму, у него все было отлично.

– А ну-ка, изогнись, – скомандовал он Анжелине, – я хочу вот так…

Виктория с удовольствием погрузилась в домашние заботы, которым, казалось, нет конца. Они успокаивали ее. Каждый день она придумывала себе новые и новые дела, чтобы не оставалось времени на грустные раздумья. Конечно, своим хорошим настроением она была обязана в основном тому, что майор больше не приходил к ней в спальню. Но и шитье тоже оказывало благотворное воздействие.

– Мы с тобой греемся на солнышке, как две старые кошки, – рассмеялась Эмма. Она сделала несколько стежков и зевнула.

– Здесь так хорошо, – отозвалась Виктория.

Она начинала все больше ценить природу и климат здешних мест. Стоял июнь. В полдень солнце припекало довольно сильно, но воздух был сух и свеж, и жара почти не ощущалась. Ночи были прохладными, и под одеялом было вполне уютно. Дома, на юге, все было по-другому. Сильная влажность делала воздух удушающим.

– Да, очень. – Эмма переложила юбку в своей корзинке. – По-моему, это уже бесполезно чинить. Но вот скатерть еще можно привести в порядок.

Эмма снова зевнула. В ее голосе слышались спокойствие и удовлетворение.

– А сиеста – штука довольно заразительная.

– Ты права, – согласилась Виктория. – Но у нас ведь тоже было что-то подобное. Помнишь, если вечером намечались танцы, то мы днем ложились отдыхать.

– Как давно это было. Целых пять лет прошло.

– Да, целых пять лет.

Больше они не стали вспоминать о прошлом. Слишком разительные перемены произошли за эти годы, и отнюдь не к лучшему. Сколько жизней унесла война, сколько семей разрушила…

Эмма встала, и Виктория последовала за ней. Она подумала, что Селия давно пропала у них из виду и, пожалуй, пора ее поискать.

– Пойду поищу Селию, – сказала она сестре.

– Да, пойди, а то этот Гарнет вечно крутится возле нее, – согласилась Эмма.

Викторию настораживало поведение Тарнета. Все время он торчит возле дома, подкарауливая Селию, как будто у него других дел не было. И хотя до сих пор он не делал ничего, к чему можно было придраться, она беспокоилась за Селию. Если она опять увидит его рядом с сестрой, пожалуй, надо будет сказать майору. Правда, Виктория была почти уверена, что ее супруг ничего не предпримет и не захочет ссориться со своим управляющим.

– Хочешь, я пойду с тобой? – спросила Эмма.

Она все время старалась быть рядом с сестрой и помогать ей в чем только возможно. А Виктория теперь часто нуждалась в поддержке. Но Эмма была слишком чувствительна, и Виктория опасалась, что конфликт с Гарнетом сильно подействует на нее.

– Спасибо, Эмма, я схожу одна. – Виктория беспечно улыбнулась и покачала головой. – Она, наверное, как всегда, в конюшнях. Я просто попрошу ее прийти помочь нам с шитьем.

– Господи, если бы она только могла понять!.. – воскликнула Эмма.

– Тогда это была бы уже не Селия.

Виктория не стала проходить через дом, а открыла калитку и вышла со двора. Все служебные постройки располагались полукругом вокруг дома, со стороны его правого крыла. Здесь были погреба, сараи, складские помещения, огромный амбар и конюшни. Справа от дома тянулись загоны для скота. До конюшни надо было пройти ярдов сто под палящим солнцем, и Виктория пожалела, что вышла с непокрытой головой.

В конюшнях было прохладно и сумрачно. Пахло лошадьми, смазанной упряжью и соломой. После яркого света Виктория почти ничего не видела и остановилась в дверях, чтобы глаза привыкли к темноте. Наконец она смогла различать предметы и сразу заметила Селию в дальнем конце конюшни. Девушка залезла на высокую ограду стойла и протягивала что-то стоявшей там лошади.

Виктория пригляделась и узнала Рубио, лучшего жеребца майора, которым он страшно гордился. Жеребец недавно убил мексиканца, который был к нему приставлен, но майора это не смутило. Он с удовольствием рассказывал всем и каждому, какой он сильный и злой. Потому Виктория не на шутку испугалась, увидев сестру подле его стойла. Она сделала шаг вперед, но побоялась позвать Селию. Неизвестно, как этот норовистый жеребец отреагирует на звук ее голоса.

В дверном проеме в противоположной части конюшни показался мужской силуэт. Виктория узнала Гарнета и ускорила шаг.

Почуяв Гарнета, жеребец забеспокоился и, отойдя в дальний угол стойла, начал бить копытом о землю.

Селия повернулась к вошедшему.

– Вы напугали его, – сказала она укоризненно, – он уже совсем было взял сахар у меня из рук.

Гарнет не заметил Викторию, хотя она была рядом, и подошел к девушке. Он положил ей руку на колено и провел ладонью вверх, к бедру.

– Дайте-ка я помогу вам слезть. Селия засмеялась, и ее голосок зазвенел серебряным колокольчиком.

– Я и сама отлично слезу!

Виктория, с трудом сдерживаясь, подошла к сестре.

– Конечно, ты можешь сама, – сказала она ровным голосом, – пойдем-ка скорей домой. Нам нужна твоя помощь, очень много шитья накопилось.

Как всегда послушная, Селия спрыгнула на покрытый соломой пол.

– А я и забыла, – ответила она извиняющимся тоном. – Знаешь, я разговаривала с Рубио. Правда, – он красивый?

Да, Рубио был очень красив, дик и опасен. Это был огромный мускулистый жеребец темно-рыжей масти. Виктория согласилась бы с сестрой, если бы не глаза Рубио. Они были такие злобные, что становилось страшно. Это был жеребец-убийца, но Селия этого не замечала. Она видела только красоту.

– Он очень красивый, – согласилась Виктория, – а сейчас беги домой и помой руки. Пора приниматься за дела.

– Уже бегу, – сказала Селия и устремилась к дому, тихонечко напевая на ходу.

Виктория обернулась к Гарнету и встретила его враждебный взгляд.

– Мистер Гарнет, – сказала она, стараясь сохранять спокойствие, – выслушайте внимательно то, что я вам скажу. Второй раз я не буду повторять. Оставьте в покое мою сестру. Не смейте к ней прикасаться.

Гарнет ухмыльнулся и шагнул навстречу Виктории.

– А если нет? Что вы со мной сделаете?

– Я скажу мистеру Мак-Лейну, что вы пренебрегаете своими обязанностями и не даете прохода Селии.

Гарнет расхохотался, мрачно глядя на Викторию.

– Ну, вы меня прямо испугали, хозяйка. Да он вам ответит, что не следует совать нос не в свои дела. Я управляю имением, и майор во всем на меня полагается. Ему без меня никак не обойтись.

– Зато я без тебя обойдусь прекрасно, – раздался голос Ропера из-за спины Гарнета. ешь, мне очень понравилась эта мысль.

Гарнет обернулся, и лицо его исказилось от ненависти. Раньше он был только зол, а теперь пришел в ярость.

– Не твое это дело.

– Захочу, так будет мое, – продолжал Ропер, стоя в дверном проеме. Свет падал сзади, и невозможно было разглядеть выражение его лица, но по тону, с которым он говорил, Виктория поняла, что отступать он не намерен.

– Оставь девчонку в покое.

– Чтобы она досталась тебе, да?

– Нет, мне она не нужна, но и ты ее не получишь.

Гарнет сделал движение правой рукой, но не успел даже коснуться револьвера, как Ропер уже нацелил на него свой. Виктория даже не заметила, чтобы он пошевельнулся.