Я слегка отступила и нанесла удар, вложив в него всю свою силу. Лезвие меча пронзило ее шею сбоку, сильно и глубоко. Она издала ужасающий, тошнотворный вопль, от которого у меня по коже побежали мурашки, и сделала шаг в мою сторону. Я вытащила меч и нанесла новый удар. Она вцепилась руками в горло, колени у нее подогнулись. Я колола и рубила, с каждым разом меч все глубже погружался в шею. Отрезать голову оказалось труднее, чем я думала. К тому же меч наверняка был не просто старый, но и тупой.

Однако в конце концов у меня хватило здравого смысла понять, что она больше не движется. Голова лежала отдельно от тела, мертвые глаза смотрели на меня, как будто она не могла поверить в случившееся. По правде говоря, я и сама не могла. Кто-то вскрикнул, и, как это ни абсурдно, я подумала, что Елена. Потом я повела взглядом по комнате. В дверном проеме стояла Мия с выпученными глазами и совсем позеленевшая, как будто ее вот-вот вырвет. Где-то в глубине сознания сверкнула мысль, что она взорвала аквариум. Выходит, магия воды не совсем уж бесполезна.

Исайя, все еще вздрагивая, пытался подняться на ноги, но я оказалась рядом прежде, чем он сумел полностью распрямиться. Снова запел меч, каждый удар порождал боль и кровь. Сейчас я чувствовала себя опытным профи. Исайя упал на пол.

Перед моим внутренним взором стояло зрелище, как он ломает Мейсону шею, и я рубила, рубила — со всей силой, на какую была способна. Точно эти яростные удары могли изгладить из памяти ужасное воспоминание.

— Роза! Роза!

Сквозь пропитанный ненавистью туман я почти не обратила внимания на призыв Мии.

— Роза, он мертв!

Медленно, дрожа, я остановили руку и перевела взгляд на его тело — и на голову, лежащую отдельно. Мия была права. Он мертв. Совсем, совсем мертв.

Я оглянулась по сторонам. Кровь везде, но ужас гнусного зрелища сознание на самом деле не замечало. Мой мир сузился до выполнения двух простых задач. Убить стригоев. Защитить Мейсона. Все остальное находилось за пределами восприятия.

— Роза… — Мия дрожала, в ее голосе звучал страх, и боялась она меня, не стригоев. — Роза, нужно уходить. Пошли.

Я перевела взгляд на останки Исайи, несколько мгновений смотрела на него, а потом, все еще с мечом в руке, медленно сползла к телу Мейсона.

— Нет, — прохрипела я. — Не могу оставить его. Вдруг придут другие стригои. — Глаза горели, точно я отчаянно хотела расплакаться. А может, и не поэтому, не знаю. Жажда крови все еще бурлила во мне, жестокость и ярость — единственные эмоции, на которые я была способна.

— Роза, мы потом вернемся за ним. Другие стригои и впрямь могут прийти. Значит, нужно уходить.

— Нет, — повторила я, не глядя на нее. — Я не брошу его одного.

Свободной рукой я погладила Мейсона по волосам.

— Роза…

Я вскинула голову.

— Уходи! — закричала я. — Уходи и оставь нас в покое.

Она сделала несколько шагов вперед, и я вскинула меч. Она замерла.

— Уходи, — повторила я. — Найди остальных.

Мия медленно попятилась к двери, бросила на меня последний, отчаянный взгляд и выбежала наружу.

Наступила тишина. Я перестала изо всех сил стискивать рукоять меча, но не выпустила его из руки. Навалилась на тело Мейсона, положила голову ему на грудь, безразличная ко всему: к миру вокруг, к самому бегу времени. Может, прошли секунды, может, часы. Я не осознавала этого. Не осознавала ничего, кроме того, что не могу бросить Мейсона. Я пребывала в измененном состоянии — только оно позволяло мне хотя бы отчасти отгородиться от ощущения ужаса и горя. Мне не верилось, что Мейсон мертв. Мне не верилось также, что я сама породила смерть. Пока я отказывалась признавать и то и другое, мне удавалось обмануть себя, что ничего не произошло.

В конце концов послышались шаги и голоса. Я подняла голову. В дверь потоком вливались люди, много людей. Я не узнавала никого из них, но мне и не требовалось. Они представляли собой угрозу, от которой я должна была защитить Мейсона. Двое направились ко мне, и я вскочила, вскинув меч и защищая лежащее у моих ног тело.

— Не подходите! — предостерегающе сказала я. — Держитесь подальше от него.

Они продолжали приближаться.

— Назад! — закричала я.

Один остановился, другой нет.

— Роза, — мягко произнес голос, — положи меч.

Руки задрожали. Я сглотнула.

— Оставьте нас.

— Роза!

Снова тот же голос, голос, который я знала когда-то. В конце концов почти против воли я начала осознавать, что происходит вокруг. Взгляд сфокусировался на лице стоящего передо мной человека. Карие глаза Дмитрия, его взгляд, мягкий и одновременно решительный, был прикован ко мне.

— Все в порядке, — произнес он. — Теперь все будет в порядке. Можешь положить меч.

Руки задрожали еще больше, с такой силой я вцепилась в рукоятку.

— Не могу. — Говорить было больно. — Не могу оставить его одного. Я должна защитить его.

— Ты его защитила, — сказал Дмитрий.

Меч выпал из руки, с громким клацаньем ударившись о деревянный пол. Вслед за ним я опустилась на четвереньки, страстно желая заплакать, но слезы не приходили. Дмитрий обнял меня и помог встать. Вокруг нас звенели голоса, и одного за другим я узнавала людей, которым доверяла. Дмитрий потянул меня к двери, но я была не готова уйти. Вцепилась в его рубашку, комкая ткань. Одной рукой обнимая меня, другой он погладил мои волосы и отвел их от лица. Я прислонила к нему голову, а он все гладил и гладил меня по волосам, бормоча что-то по-русски. Я не понимала ни слова, но мягкий тон действовал успокаивающе.

Стражи разбежались по всему дому, осматривая каждый его дюйм. Двое подошли к нам и опустились на колени рядом с телами, на которые я не желала смотреть.

— Это она сделала? Обоих?

— Меч сто лет не затачивали!

Странный булькающий звук вырвался из моего горла. Дмитрий успокаивающе сжал мне плечо.

— Уведи ее отсюда, Беликов, — произнес за его спиной женский голос, хорошо знакомый голос.

Дмитрий снова сжал мне плечо.

— Пошли, Роза. Пора.

На этот раз я подчинилась. Он вывел меня из дома; каждый шаг давался с болью и трудом, но Дмитрий поддерживал меня. Разум все еще отказывался признавать реальность происшедшего. Все, что я могла, — просто бездумно следовать указаниям.

В конце концов я оказалась в одном из самолетов Академии. Двигатели взревели, когда самолет взлетал. Дмитрий пробормотал, что сейчас вернется, и оставил меня одну. Я смотрела прямо перед собой, как будто изучая детали переднего сиденья. Кто-то сел рядом и накинул мне на плечи одеяло. Только тут я осознала, как сильно дрожу, и плотнее закуталась в одеяло.

— Я з-з-замерзла… Почему я так замерзла?

— Ты в шоке, — ответила Мия.

Я повернулась и посмотрела на нее. Светлые кудри, большие голубые глаза… Что-то в ее облике пробудило во мне воспоминания. Внезапно все разом навалилось на меня. Я плотно зажмурилась.

— О господи… — Я открыла глаза и снова посмотрела на Мию. — Ты спасла меня… спасла, когда взорвала аквариум. Это наверняка твоих рук дело. Тебе не следовало возвращаться.

— А тебе не следовало бросаться за мечом.

Справедливо.

— Спасибо, — сказала я. — То, что ты сделала. Никогда не думала, что такое возможно. Блестящий ход.

— Я и сама не знала, что такое возможно, — задумчиво, с печальной улыбкой сказала она. — Вода не годится как оружие, помнишь?

Я подавилась смехом, хотя сейчас те мои слова вовсе не казались смешными. Больше нет.

— Вода — замечательное оружие, — заявила я. — Когда мы вернемся, тебе обязательно нужно научиться использовать ее.

Ее лицо просияло, в глазах пылала страсть.

— Мне ужасно хочется этого. Больше всего на свете.

— Мне очень жаль… Ну, из-за того, что случилось с твоей мамой.

— Тебе повезло, твоя еще жива, — прошептала Мия. — Ты даже не представляешь, как тебе повезло.

Я отвернулась и снова уставилась на переднее сиденье. И сама испугалась, услышав, что говорю: