- Разрешил.

   - Расскажи, как.

   - Ну, - странный вопрос, - мне показалось, что мастер не мог отказать, но и соглашаться совсем не желал. Однако в конце концов уступил.

   - Кимура тоже мастер, - сказал Мана.

   - О... Теперь ясно, - на самом деле мне не было ясно ничего, в том числе, почему Мана рассказывает мне вампирские тайны, так ревностно им оберегаемые.

   - Фэнел - мастер Левобережья Киева, Кимура - Правобережья.

   - Они равны, выходит? Почему же Фэнел боится Кима?

   Вампир пропустил мой вопрос мимо ушей. Наконец, спустя минуту или две, он нехотя ответил:

   - Кимура старше, но в положении они равны. Это к первой части вопроса. Вторую я бы не стал обсуждать на твоем месте.

   Я поспешила согласиться.

   - Значит, они поделили власть в Киеве?

   - Ничего они не делили. Помимо них есть Мастер Киева и всей Украины, если ты не знала, - сообщил Мана.

   - Откуда же... А кто он, Мастер Киева? Это тайна?

   - Нет. Его зовут Ингемар, он очень старый и могущественный. Вампир, как ты могла догадаться.

   Я не обратила внимания на насмешку.

   - А откуда он?

   - Гайя.

   Все. Всего одно слово - и мне хочется сунуть голову в песок.

   - Молчу...

   - И завтра в доме у Кимуры постарайся делать то же самое, ладно? Ты же умница.

   Я умница, Эмиль - молодец. Интересно, как он других своих "подопечных" ласково величает? Со злостью уставилась в окно, не желая глядеть на эту вонючую сволочь.

   - Ты меня хорошо расслышала?

   - Мана, - спокойно и внятно постаралась сказать я ему, - у меня прекрасный слух. Я все услышала и уяснила.

   - Хотелось бы надеяться, - тон голоса вампира стал холодным.

   - Ты знаешь, зачем я Киму понадобилась?

   - О, - сказал Мана, помолчал, - это долгая история. В доме Кима живут... Кимура - патернал. Он помогает молодым вампирам, пока те не смогут сами о себе заботиться.

   - Разве о них не должны заботиться создатели?

   - Должны. Но довольно часто создателю надоедает.

   - Разве это правильно?

   - Это обычно.

   - А ты... тебя тоже отдали? - спросила я и притихла в ожидании резкой отповеди. Господи, и зачем я спрашиваю?.. Мне любопытно или небезразлично? Не могу понять. Но что-то в голосе Маны заставило меня спросить.

   Он глянул на меня, я усилием воли подавила желание выпрыгнуть из машины на ходу.

   - Почему ты задаешь такие вопросы? Ты не представляешь, к каким последствиям все это может привести.

   - Прости. Если тебе неприятно...

   - Я же предупреждал тебя. Сколько раз мне нужно еще говорить это?

   - Ты думаешь, что я побегу трепаться на каждом углу на эту тему? Или что в следующей книге опишу ваше общество с указанием полных имен и адресами?

   Мана свернул в мой двор. Остановил машину. И броском кобры схватил меня, прижав одной рукой, а другой сжимая мое лицо.

   - Ну сколько, сколько мне повторять это все, чтобы ты поняла одно - меня надо слушаться беспрекословно? - прошептал он. - Тебе нравится терпеть боль? Ты мазохистка? - он с силой поцеловал меня.

   - Я не... Мне не нравится терпеть боль. Просто я не могу понять, почему ты так идиотски себя ведешь, - он чуть разжал пальцы, чтобы я могла говорить. - Вампир, все такое... Великий и ужасный... Нагоняющий страх...

   Вместо ответа он вцепился мне рукой в волосы, рванул мою голову назад и опять впился в мою шею. Снова мир протекал лезвием, нет, сверлом ввинчивался в мое бедное сердце. И на этот раз Мана и не думал останавливаться. Я пыталась просить, но из горла вырывался только хрип. От боли я мечтала сойти с ума. Нет, умереть. Нет, я мечтала, чтобы меня никогда не было... Но лишь через целую вечность милосердная тьма окутала меня.

  ИСТОРИЯ ДАМПИРА.

  За 7 месяцев до описываемых событий..

  Я не спала. То есть... то есть, я не помнила, как я засыпала, когда проснулась, замерзнув, в кромешной темноте. Первые пару секунд я просто пыталась устроиться поудобнее и нашарить сползшее одеяло. Но когда моя рука коснулась ледяного металла слева, и после, по инерции, вторая рука, взлетев, натолкнулась на такой же металл сверху, на меня лавиной обрушились воспоминания. И та же инерция ужаса, не знаю, какой именно из инстинктов, заставила меня рвануться вперед, отчего я врезалась лбом в "потолок". Раздался гул. Надо мной была пустота. Я упала назад, отрезвленная несколько этим шлагбаумом. Мне было очень, очень холодно. Я судорожно принялась ощупывать свой ящик, перевернулась на живот и начала колотить кулаками в тонкий листок металла, отделяющий меня от привычного мира живых. Господи, да что же это?.. Я в морге. Я помню, как я умерла.

   Воспоминания сквозь пелену клаустрофобии и какого-то необъяснимого страха приходили кусками. Я помню... помню... Все началось тогда, в Италии, в Милане. Не так давно. Я заболела... Да, определенно заболела. Простудилась. Вернулась домой... Но нет, не так. По порядку, успокойся, успокойся, Саша Лемех, вспоминай же, вспоминай...

   Это был последний рабочий день в Италии. Последняя плановая съемка - я впервые снималась для "Вог", итальянского "Вог", в целой серии сессий, посвященных Неделе высокой моды. Я познакомилась с самой Донателлой Версаче, с Эммой Ли Берк и - о Боже! - с Жан-Батистом Легрелем! Я работала также на двух показах, для домов Версаче и "Легрел", естественно. Я знала, что Жан-Батист на своем главном показе, как обычно, поведет за ручку свою любимую "инопланетянку" Пивоварову, мою тезку, но тогда, на небольшом внеплановом показе, он выбрал меня. На мне было свадебное платье - белое с серебром, короткое и пышное, и черное болеро с цветком из белых страусиных перьев. На ногах - белые босоножки на 12-сантиметровой шпильке с такими же цветками на задниках. На голове - приколотая шпилькой сбоку круглая шляпка-таблетка с пучком черно-белого фатина. Понятно, что в обычном свадебном платье много ума не надо - вышла и плыви себе, только не запутайся. А в этом ужасе - вышла и утешай себя тем, что позор на пять минут, не больше, в Италии тебя никто не знает, а дома, глядишь, никто этот показ и не смотрел... Однако на мне наряд выглядел сказочно. Жан-Батист посмотрел на меня и без лишних церемоний вышел на подиум в конце показа со мной. Ах, как нам аплодировали!.. Конечно, больше ему, но мне было так хорошо стоять там и улыбаться в зал, где собрались весьма влиятельные люди...

   После этого показа меня нашел один человек - то есть, он был с обширной свитой, но вообще дела свои решал сам. Это был Симон Бланшар, главный человек в "Quereller", журнале, который в последнее десятилетие побеждает "Вог" в борьбе за звание модного журнала номер один. Он сказал, что давно уже не видел в модели такого потенциала, что я непременно стану "топ", и что он взял бы меня в жены, но уже женат. Почему-то именно эта его шутка меня расслабила, мне стало ясно, что он не ищет со мной легкого пересыпа, как некоторые из "тузов", которых я немало повстречала на своем веку. И он сразу перешел к делу. Помимо прочего "Кверелёр" имеет несколько модельных агентств, что позволяет им не только писать о моде, но и делать ее. Я становлюсь собственностью агентства "Кверелёр" здесь, в Италии, и в других странах, контракты - с ходу, то есть, как многим девочкам, мне не придется с голодными глазами бегать по кастингам, агент, который будет обеспечивать мне все блага жизни белого человека, то есть, настоящей модели и манекенщицы. Первый год оплата будет не так велика, извинился Симон, нам - деньги, тебе - имя и экспириенс. Когда он назвал сумму, я с трудом сдержалась, чтобы не захихикать, как идиотка. Это были огромные деньги, особенно по меркам моего родного Киева, где модели, в основном, кормятся за счет, мягко говоря, эскорта. А потом, говорит Симон, посмотрим, но я твердо намерен тебя раскрутить и заработать на тебе кучу денег. Я сказала, что не знала, что у "Кверелёр" есть свое агентство и вообще... Симон пристально глянул на меня с легкой улыбкой. "Сандра, реалии таковы, что моду делаем МЫ, журналисты. Не ОНИ, дизайнеры. Не ОНИ".