Дугал тоже широко улыбнулся, вне себя от радости. Николас больше не потревожит его!

Внезапно Келсон посерьезнел и с виноватым видом покосился на Дугала.

— Мне очень жаль… насчет вчерашнего вечера, — прошептал он. — Я честно пытался не смеяться над тобой. Должно быть, ты чувствовал себя просто ужасно, когда споткнулся вот так, у всех на глазах. — Он прикусил губу и опустил взгляд, но в глазах его все равно плясали веселые огоньки.

— Честное слово, я ничего не мог с собой поделать. У тебя был ужасно смешной вид… весь перемазанный в соусе, с прилипшими перьями!.. И лицо у тебя было вот такое перекошенное, — Келсон широко распахнул глаза и оттянул вниз уголки рта. Нижняя губа и подбородок у него задрожали, словно он вот-вот расплачется.

Вообразив себе, как он, должно быть, выглядел прошлым вечером, Дугал и сам расхохотался, глядя на ужимки Келсона. Теперь, когда принц извинился перед ним, это воспоминание уже не казалось таким унизительным.

— Ничего страшного, — Дугал пожал плечами и улыбнулся в ответ. — Я, наверное, и впрямь выглядел ужасно глупо, особенно когда гонялся за собаками.

И они вместе дружески рассмеялись.

— Келсон? — окликнул с другого конца стрельбища мужской голос.

— О, боже! Дугал, извини, но мне пора бежать. — Келсон устремился навстречу герцогу Корвинскому. — Морган обещал позаниматься со мной фехтованием после обеда.

— Морган учит тебя фехтованию? — изумленно выдохнул Дугал.

Обернувшись, он узнал высокого светловолосого Дерини, который терпеливо дожидался неподалеку. Подняв руку, Аларик поманил к себе Келсона.

— Ну, разумеется, он не мой постоянный наставник, — пояснил Келсон. — Для этого у него просто нет времени. Но ведь он в Гвиннеде лучше всех владеет клинком. Мне всегда есть чему у него поучиться. А сейчас мне и вправду пора бежать. Морган сказал, что если мы задержимся, то для занятий уже не хватит времени. А в следующую субботу у тебя будет свободное время?

— Да.

— Тогда приходи ко мне, и мы вместе поиграем, — торопливо бросил Келсон и в последний раз улыбнулся к Дугалу, перед тем как присоединиться к Моргану.

Дугал проводил обоих взглядом и помахал Келсону рукой, прежде чем принц с Морганом завернули за угол и скрылись из виду. Затем Дугал с улыбкой вновь поднял свой лук и наложил стрелу на тетиву.

То, что Николаса отправили домой — это была замечательная новость. Однако стоявшие поодаль пажи таращились на него отнюдь не из-за этого. В их взглядах читалась зависть и уважение. Все они видели, как он разговаривал с принцем, и слышали, как тот пригласил его поиграть вместе с ним.

Делая вид, будто он ничего не замечает, Дугал медленно оттянул тетиву к правому уху. Он усиленно тренировался последние полтора месяца и теперь гораздо лучше стрелял с правой руки, хотя до сих пор и ощущал при этом неловкость. Глубоко вздохнув, он выпустил стрелу, — и та с глухим стуком вонзилась в набитую соломой мишень.

Опустив лук, Дугал обнаружил, что наконец попал прямо в яблочко.

Примечание автора: этот рассказ был написан еще до публикации ограниченного подписного издания «Кодекса Дерини» в 1988 году. Теперь мне известно, что семейство Мердок больше не правит в Картанском графстве. Тем не менее, мне показалось, что Николаса, одного из моих персонажей, будет уместно сделать именно Мердоком. За два столетия, прошедших от правления Алроя и Джавана до короля Бриона, Мердоки, несомненно, могли превратиться из отъявленных злодеев в людей просто малоприятных. И мне хотелось сделать акцент именно на этом. Однако все прочие возможные ошибки и несоответствия я тщательно исправила, согласуя их с данными «Кодекса».

«Гадалка»[5]

1116 год

Наш следующий рассказ имеет отношение к предыстории великолепной леди Риченды, которая впоследствии стала супругой Аларика и матерью его детей. Однако, когда Аларик впервые встречается с ней, она — супруга другого мужчины и мать его ребенка… А задолго до этого, вероятно, она вела точь-в-точь такую же жизнь, как и большинство других молодых женщин из благородных семей, принадлежавших тому времени и культуре, чье будущее изначально определялось желаниями родителей.

Мы должны всегда помнить об этом и не судить о прошлом по стандартам сегодняшнего дня. Мне часто задавали вопросы, почему я не позволяю женским персонажам в своих романах сбросить длинные юбки и вуали и на равных сразиться с мужчинами. На это я всегда отвечала, что стараюсь показывать женщин такими, какими они могли бы быть, если бы жили в несколько идеализированном варианте нашего собственного прошлого, а это означает, что в подавляющем большинстве своем они бы придерживались традиционных для женщин социальных ролей.

Несомненно, жизнь знатных женщин была именно такова, и давайте взглянем правде в глаза: причина, почему писатели в большинстве своем предпочитают не делать своими героями персонажей из простонародья, лежит в том, что знатные люди благодаря своему богатству имеют возможность переживать всевозможные «приключения», в то время как низкорожденные ремесленники и крестьяне вынуждены все время и энергию тратить на то, чтобы попросту обеспечивать собственное выживание и существование своих семей и детей, которые нуждаются в еде, одежде и крове над головой. В нашем собственном прошлом лишь немногие привилегированные дамы имели достаточно свободного времени и финансов, чтобы вести праздную жизнь и заниматься учеными изысканиями, подобно Ивейн Мак-Рори (сознательно списанной мною с Маргарет Роппер, дочери сэра Томаса Мора) или Риченде и Росане. Что же касается возможности на равных померяться силами с мужчинами, — то это считалось просто невозможным, неслыханным и постыдным!

Поэтому мы должны судить о том, что уготовило будущее девушке из благополучной семьи именно в тех условиях, в которых обычно находились юные знатные дамы: они должны были прежде всего предвидеть для себя замужество с мужчиной, чье состояние и будущие перспективы окажутся не ниже ее собственных и, возможно, дадут шанс еще больше продвинуться по социальной лестнице их будущим детям, — ибо от женщин требовалось прежде всего производить на свет потомство… как можно чаще, и желательно мужского пола.

И хотя о браке по любви чаще всего в подобных союзах речь вообще не шла, по крайней мере, среди высшего класса, но подозреваю, что в большинстве своем супруги со временем начинали чувствовать друг к другу по меньшей мере искреннюю привязанность. И, разумеется, большинство девушек до замужества мечтали обрести подлинную любовь и уважение даже в устроенном родителями браке.

Итак, наш следующий рассказ дает возможность представить, как могла складываться жизнь Риченды в этом возрасте. В канонической вселенной Дерини мы не имеем возможности понаблюдать за ней в обществе первого мужа, Брэна Кориса, графа Марлийского, и потому ничего не знаем об их отношениях до тех пор, пока измена не привела его к гибели. Однако из некоторых оброненных ею реплик, даже когда предательство супруга становится очевидным, мы можем сделать вывод, что этот брак, по крайней мере внешне, казался вполне благополучным: Брэн был нежным и снисходительным супругом, хорошим отцом для юного Брендона; и, разумеется, сама Риченда была без ума от своего первенца. Однако до свадьбы, когда реальность замужества еще казалась очень далекой, и можно было предаваться сладостным девическим мечтам, она с подругами вполне могла прийти на сельскую ярмарку и обратиться за советом к гадалке.

— Риченда!

Кто-то неожиданно взял ее за руку, и она обернулась. Радостная улыбка озарила лицо девушки.

— Ависа! Откуда ты здесь?

— Я на пару недель приехала погостить к родичам. А ты знаешь, что и Леонора тоже вернулась?

— Нет. Где же она?

— Гостит у своей тетушки. Как забавно, что мы оказались здесь все в одно и то же время! Мы могли бы встретиться, Риченда?