— Некогда принимал я гостем в доме своем Одиссея, богатыми дарами одарил я его. Теперь я пришел воспользоваться его гостеприимством. Скажи мне, действительно ли я прибыл на остров Итаку?

Крупная слеза скатилась из глаз старца Лаэрта, и он ответил:

— Чужеземец! Ты действительно на Итаке, но не встретишь ты здесь Одиссея. Завладели домом его злые люди. Одиссей наверно погиб. Я же его отец. Но скажи мне, кто ты!? Откуда прибыл?

Одиссей опять назвал себя вымышленным именем и опять заговорил об Одиссее, сказав, что уже пять лет прошло с того дня, как принимал он у себя Одиссея. Услыхав это, опечалился Лаэрт. Взял он обеими руками земли, посыпал ею свою голову и громко застонал от невыносимого горя. Не мог больше смотреть Одиссей на горе отца. Он бросился к нему, заключил его в свои объятья и воскликнул:

— Отец! Я твой Одиссей! По воле богов вернулся я на Итаку! Не плачь больше! Я отомстил уже женихам, разорявшим мой дом!

Не сразу поверил Лаэрт, он потребовал доказательства, что действительно пред ним стоит сын его. Тогда Одиссей показал ему рубец от раны на ноге и перечислил все плодовые деревья, которые Лаэрт подарил ему еще в детстве. Заплакал от радости старик, обнял Одиссея и воскликнул:

— О, великий отец Зевс! Есть еще на светлом Олимпе боги, если искупили злодеи смертью свою вину! Но я боюсь, что сюда придут все жители Итаки отомстить за смерть родных.

Но Одиссей успокоил отца и повел его в дом, где готова была уже трапеза. Там омылся Лаэрт и оделся в чистые новые одежды, а богиня Афина сделала его бодрее и моложе. Весело сели все за трапезу. В это время вернулся старый раб Долий со своими сыновьями. Войдя в дом, в изумлении остановился он, увидав за трапезой гостя, и вдруг узнал в нем Одиссея. Бросился он к нему и стал целовать Одиссею руки и ноги, призывая на него с радостью благословение богов. Весела была трапеза в доме старца Лаэрта.

Между тем распространилась молва по городу, что убиты все женихи возвратившимся Одиссеем. С криком негодования прибежали ко дворцу Одиссея родственники женихов со всем народом и вынесли убитых. Затем собрались они на городской площади и стали обсуждать, как поступить им. Отец Антиноя, старый Эвпейт, стал возбуждать весь народ восстать против Одиссея и отомстить ему за гибель женихов. Лишь певец Фемий и глашатай Медонт убеждали граждан не подымать рук на Одиссея, так как видели они сами, что боги были на стороне Одиссея, женихи же погибли по воле Зевса. Выступил в защиту Одиссея и прорицатель Галиферс. Он напомнил гражданам, как советовали им он сам и Ментор не позволять женихам бесчинствовать в доме Одиссея. Сами виноваты теперь граждане. Лучше покориться Одиссею, чтобы не навлечь на себя еще большей беды. Часть граждан послушалась Галиферса, часть же во главе с Эвпейтом бросилась за оружием.

Видела все это с высокого Олимпа богиня Афина и спросила громовержца Зевса:

— Отец Зевс! Скажи мне, что ты решил? Возбудишь ли ты теперь великую битву или же мир водворишь между враждующими?

— Дочь моя милая! — ответил Зевс Афине. — Ведь ты же решила, что должен отомстить женихам Одиссей. Он отомстил и имел на это право. Будет царем Итаки Одиссей. Мы предадим забвению смерть женихов. Как и прежде, будет царить любовь на Итаке, будет там богатство и мир.

Так сказал Зевс. Тотчас помчалась Афина на Итаку. Граждане большой толпой приближались уже к дому Лаэрта. Их увидел один из сыновей Долия. Вооружились все бывшие в доме. Вооружились даже старцы Лаэрт и Долий. Вышли они из дома во двор. Явилась Одиссею под видом Ментора богиня Афина. Обрадовался он, узнав богиню, и, обратившись к Телемаху, сказал:

— Сын мой! Теперь докажи, что помнишь ты, что происходишь из славного рода, славного по всей земле своей доблестью.

— Возлюбленный отец! — воскликнул Телемах. — Ты увидишь, что я не посрамлю твой славный род!

Услышал слова эти и Лаэрт. Радость наполнила его сердце, и он воскликнул:

— О, какой день посылаете вы мне, боги! Как рад я! Спорят сын мой и внук о том, кто храбрее!

Подошла к Лаэрту Афина и повелела ему бросить, не целясь, копье во врагов, призвав на помощь богиню Афину и отца Зевса. Потряс Лаэрт копьем и бросил его. Копье пробило медный шлем Эвпейта, раздробило ему череп, и мертвым упал он на землю. Бросились на врагов Одиссей с Телемахом. Все бы погибли граждане Итаки, если бы грозно не крикнула богиня Афина:

— Прекратите битву, граждане Итаки! Скорее разойдитесь, не проливая крови!

Всеми гражданами Итаки овладел сильный ужас. Выпало у них оружие из рук, и пали они на землю, услыхав возглас богини. Придя в себя, обратились в бегство граждане, спасая свою жизнь. Громко крикнув, Одиссей ринулся преследовать бегущих. Но бросил Зевс свою молнию, и она, сверкая, упала на землю пред Афиной. Удержала богиня Одиссея, сказав:

— Богоравный сын Лаэрта, укроти свое сердце! Воздержись от кровавой битвы, чтобы не разгневался на тебя Зевс-громовержец!

Возрадовался Одиссей и остановился, не стал он преследовать бегущих граждан Итаки. Вскоре Афина-Паллада, приняв образ Ментора, утвердила прочный мир между народом и царем Одиссеем, скрепленный их взаимной клятвой.

Изложено по трагедии Эсхила «Агамемнон».

Агамемнон, отправляясь в поход под Трою, обещал жене своей Клитемнестре дать ей немедленно знать, когда падет Троя и окончена будет кровопролитная война. Посланные им слуги должны были разводить костры на вершинах гор. Такой сигнал, передаваясь с одной горной вершины на другую, скоро мог достигнуть его дворца, и Клитемнестра раньше других узнала бы о падении великой Трои.

Девять лет длилась осада Трои. Настал последний, десятый год, в который, как было предсказано, она должна была пасть. Клитемнестра могла теперь каждый день получить известие о падении Трои и о том, что возвращается муж ее Агамемнон. Чтобы не застало ее врасплох возвращение мужа, Клитемнестра каждую ночь посылала раба на крышу высокого дворца. Там, не смыкая глаз всю ночь, стоял раб, вперив глаза в ночную тьму. И в теплые летние ночи, и во время грозы и бури, и зимой, когда члены коченеют от холода и падает снег, стоял ночью на крыше раб. Дни шли за днями, а покорный воле царицы раб каждую ночь ждал условленного сигнала. Ждала его и Клитемнестра. Но не для того, чтобы с ликованием встретить своего мужа, — нет! Она забыла его ради другого, ради Эгисфа, и замышляла гибель царю Агамемнону в тот день, когда вернется он на родину со славой победителя.

Была темная ночь. Вот уже начал чуть бледнеть восток. Близилось утро. Вдруг увидел раб яркий огонь на далекой вершине горы. Это был давно желанный сигнал.

Пала великая Троя; скоро вернется домой Агамемнон. Обрадовался раб — теперь окончена его тягостная ночная стража. Поспешил он к Клитемнестре и сообщил ей радостную весть. Но была ли она радостна для Клитемнестры?

Чтобы не пало на нее и тени подозрения, Клитемнестра сделала вид, что и она рада известию, и, созвав рабынь, пошла принести богам благодарственную жертву. В глубине же сердца коварная Клитемнестра замышляла гибель Агамемнону.

Собрались и жители города у дворца Агамемнона. Быстро дошла и до них весть, что пала, наконец, великая Троя.

Хотели старейшины встретить у дворца Агамемнона, хотя и овладевало иногда ими сомнение, что скоро, действительно, вернется их царь. Эти сомнения рассеял прибывший вестник; он объявил, что недалеко уже Агамемнон. Опять притворилась обрадованной Клитемнестра. Она поспешила во дворец как бы для того, чтобы приготовить все для встречи, но не к встрече мужа готовилась она, а к его убийству.