Я легла на диван, чтобы обдумать это, и проспала до момента, когда пора было идти на автобус, чтобы ехать в бар. Ох, мне столько надо было сделать по учебе. Придется быть аккуратнее, иначе моя драгоценная стипендия пропадет. К счастью, моя успеваемость была на высоте даже при слабой посещаемости.

Чуть погодя, когда я вошла в «Пит», Дженни отвела меня в сторону.

– Ну так в итоге – что у тебя с Келланом?..

Я улыбнулась и смахнула непрошеную слезу. Он не вернулся вовремя, чтобы отвезти меня на работу, и я уже скучала по нему.

– Дженни, он влюблен в меня по уши.

До глубины души, да. На уровне «я никогда ни к кому не испытывал ничего подобного». Это было слишком трудно осмыслить.

Она заключила меня в объятия.

– Здорово, что он признался, ты должна знать правду. Вам нужно все знать, чтобы принять решение.

Я отпрянула и в ужасе уставилась на нее:

– Что я творю? Я люблю Денни и не посмею его ранить. И Келлана не посмею. Я не знаю, что делать.

Дженни вздохнула и потрепала меня по руке.

– Этого, Кира, я не скажу. Тебе придется решать самой. – Она оглянулась на клиентов из ее зоны и шагнула к ним, однако остановилась и снова взглянула на меня. – Но ты должна выбрать, деваться некуда.

Она успокаивающе улыбнулась, хлопнула меня по спине и отошла.

Этим вечером Келлан так и не появился. Он не пришел и ночевать. Именно после этого во мне зародилась тревога. Когда на следующий день ничего не изменилось, она переросла в панику. На третьем круге появилось отчаяние.

Четыре болезненно долгих дня прошли без единой весточки от него…

Каждое утро я спускалась на кухню, рассчитывая увидеть там Келлана, сидящего за столом, – безукоризненного, потягивающего кофе, приветствующего меня сексуальной полуулыбкой и словами «Доброе утро». Но всякий раз его там не оказывалось, и мои глаза наполнялись слезами. Перед уходом в университет я брала его фирменную футболку (которую по-прежнему не носила) и прижимала к лицу, вдыхая его запах и гадая, где он и чем занимается. На работе же я из вечера в вечер ждала появления группы, и регулярно заходили Мэтт и Гриффин, пререкавшиеся о чем-то, но только не Келлан. Ночью, стоило Денни заснуть, я вставала и ложилась в его пустую постель, уткнувшись в подушку.

Во мне бушевала паника. Он все же уехал? Было ли это его решением – просто покинуть город и сбежать без меня? Я даже не могла спросить у ребят, куда он подевался. В их присутствии мне не удавалось связать и двух слов, а они никогда не говорили о нем, ни разу. Мне было пусто без него.

С каждым днем я все глубже погружалась в депрессию. Я охладела к Денни. Он пытался взбодрить меня, но тщетно. Он пробовал вызвать меня на разговор, однако и это не удавалось. Порывался целоваться – и я отворачивалась, ограничившись лишь дежурным чмоком. Мое настроение постепенно передалось и ему, и он прекратил попытки доставить мне удовольствие. Все равно в этом не было смысла. Меня ничего не радовало. Но Денни никогда напрямую не спрашивал, в чем дело, ни единым словом, почти как если бы боялся поинтересоваться этим, и слава богу, потому что я страшилась его вопросов.

Стояло унылое пятничное утро, и я сумрачно поцеловала Денни, уходившего на работу. Поцелуй был машинальным и не заключал в себе никаких чувств. Денни печально взглянул на меня. Я напряглась в ожидании вопросов, которые вскроют правду.

– Кира… я… тебя люблю.

Он нежно провел пальцем по моей щеке, и я заметила в его глазах влажный блеск. Я знала, что он чувствовал возникший между нами холод, и тоже ощущала дистанцию.

– Я тебя тоже, Денни, – шепнула я, моля себя не расплакаться.

Он склонился, поцеловал меня и погладил по голове.

Я провела ладонями по его лицу, пытаясь проигнорировать досаду на то, что Денни предпочитал щетину и не был гладким, как Келлан. Зарылась в его волосы, стараясь не думать, что у него они короче и мне не намотать их на пальцы, как пряди Келлана. Я впилась в него крепче, мечтая, чтобы дыхание мое участилось, чтобы губы Денни, столь не похожие на губы Келлана, зажгли во мне огонь, чтобы наша прежняя страсть вспыхнула с новой силой. Но ничего не произошло.

В следующую секунду он отпустил меня, дыша так же медленно и спокойно, как и я сама.

– Мне пора… Извини.

Еще секунду он грустно изучал меня, затем повернулся и вышел. Я не сдержалась, и несколько слезинок стекло по моим щекам. Неужели все кончено?

Келлана не было так долго, моя потребность в нем до того возросла, а печаль достигла таких глубин, что мне казалось, будто во мне проделали дыру. Я знала, что это неправильно, и понимала, что это выбивает жизнь из наших с Денни отношений, но не ведала, как это остановить. Он взял и уехал… Исчез. У меня не было времени ни подготовиться, ни окончательно проститься… Финал остался открытым, и это убивало.

Я потерянно побрела наверх в ванную – скоро пора отправляться на занятия. Мой мир катился в тартарары, но жизнь монотонно тянулась дальше. Я оделась. Причесалась. Накрасилась. Сделала все, что подобало обычной студентке в обычный учебный день, который я ненавидела до последней секунды. Мне хотелось свернуться калачиком и плакать часами. По Келлану, которого нет. По тому, что случилось с нами с Денни. Я шумно выдохнула и проглотила подступившие слезы.

Да, он ушел. «С тем и живи», – выругала я себя. Он правильно сделал. В итоге все упростится. Может быть, Денни никогда и не спросит, если Келлан никогда не вернется.

С этой болезненной мыслью я медленно отворила дверь и перестала дышать. Келлан, глядевший в пол, как раз одолел верхнюю ступеньку. Он поднял глаза на скрип и медленно улыбнулся своей ошеломляющей полуулыбкой. Он поражал взгляд. Без малого неделя разлуки заставила меня слегка подзабыть, насколько он был привлекателен. Волосы, волнистые и всклокоченные, просто взывали к моим пальцам: заройтесь! Футболка с длинными рукавами липла к телу до того возбуждающим образом, что откровенно просила их повторить каждый волшебный изгиб. Сильный гладкий подбородок открыто приглашал к поцелуям, а пухлые губы, изогнутые в улыбке, вынуждали меня оставаться бездыханной. Но главным были его непостижимо глубокие синие глаза, светившиеся любовью ко мне.

– Доброе утро, – сказал он негромко в своей типичной манере.

Я метнулась к нему, не успел он тронуться с места, и распростерла свои объятия. Зарывшись лицом в изгиб его шеи, я дала волю слезам, которые сдерживала до того.

– Я думала, ты уехал, – сумела я выговорить между всхлипами, пока Келлан крепко прижимал меня к себе. – Я решила, что больше никогда тебя не увижу.

Я плакала, а он гладил меня по спине и шепотом утешал:

– Прости, Кира. Я не хотел тебя расстроить. Мне нужно было кое-что уладить.

Отпрянув, я ударила его в грудь:

– Не смей так делать!

Улыбнувшись, Келлан положил руку мне на щеку.

– Не смей так меня бросать… – Я потеряла нить, натолкнувшись на его неожиданно болезненный взгляд.

– Не буду, Кира. Я просто так не исчезну, – ответил он, гладя меня по щеке.

Не думая о последствиях, я выпалила то, что так долго держала в себе:

– Я люблю тебя.

Его глаза мгновенно увлажнились. Он прикрыл их, и по щекам скатились две слезинки. Я смахнула их кончиками пальцев. Ему, наверное, никто никогда не говорил этого искренне. А я сказала. Каждым уголком своей души я чувствовала это.

– Я очень, очень… люблю тебя.

Келлан открыл глаза, уронив новые слезы.

– Спасибо. Ты не знаешь, как я хотел… Сколько я ждал…

Он не сумел закончить мысль: я подалась к нему и поцеловала упоенно и нежно. Он не замедлил вернуть поцелуй, придержав меня за щеку другой рукой. Не отнимая губ, я потянула его за шею в спальню. Почти не отлипая друг от друга, мы молча разделись. Когда я осталась перед ним обнаженная, он отстранился, чтобы взглянуть на меня, лучась теплом и любовью.

– Ты такая красивая, – прошептал Келлан, гладя мои волосы.