Через полчаса Славен, красный и мокрый, как мышь, сидел на траве, пытаясь восстановить дыхание. Весь бой продержался! Но в конце подлая баба достала его таки хитрым ударом. Надо потом будет научиться у нее. Сейчас отдышится и снова встанет в круг. От Поляны он не отступится, пусть мертвого его унесут отсюда.
Но когда он наконец перевел дух, увидел перед собой все ту же сгорбленную старушку.
- Но-но, это, бабушка, давай обращайся обратно! Я не хочу сапоги! Я хочу Поляну и скатерть-самобранку, и вообще одну Поляну, самобранку можешь оставить себе!
- Нет, ну экий нахал, ты посмотри на него, Полюшка! Но упорный. Смелый. Чистый сердцем, даже черезчур... И любит он тебя, Полюшка.
Полина стояла, опираясь спиной на курью ногу, избушка ногу не убирала, не нарушала мизансцену.
- Что, Полюшка, выбрала?
- Давно выбрала, бабушка. Не ошиблась, это ладно.
- Это ладно, - эхом отозвалась старушка, - на Купалу свадьба? Ну-ну, приду... А ты, герой, скатерку-то возьми, пригодится, чай...
ГЛАВА 14. Водяной и болотник
Разгар лета, все в заботах, как водится: овинники амбары готовят, полевики урожай оберегают, лешие лес хоронят от пожаров... Люди тоже все при деле. Страда в разгаре. И на реку некогда бедным сходить, водяника потешить... только мальчишки коней купать по утру приезжают, но тут неизвестно, кто кого пугает больше! Былой раз речной хозяин так копытом получил в лоб, три дня на дне отлеживался. Да и это, воду мутят, ржут, как кони, плещутся, и не подойдешь! А ну их...
Речной хозяин посмотрел на колесо мельницы: крутится. Прокатиться, что ль? Да и эта забава надоела... А река-то и впрямь мельчает, того и гляди крыша терема на поверхности покажется! Нет. Так дело не пойдет дальше. Надо к соседу идти. Это что ж, развел свое болото, понимаешь ли, наверное, уже половину верховья реки захватил! Все мало ему! Сколько вон ручьев было? Все заболочено... Впрочем, и его, хозяина речного, вина тут есть. Когда в верховья-то хаживал? Э-э-э... Надо идтить. Водяник еще раз взглянул на колесо: нет, разочек прокатится - и быстренько в путь, пока этот мельник не прибежал браниться.
До верховья добрался он быстро, оседлав крупного сома, так кстати попавшегося вблизи терема. Ишь, прикормился, уяснил сомяра, куда люди подношения приносят. Нет-нет, а перехватит что-нибудь. А люди-то иной раз за речного хозяина его принимают. А тот и рад. Вот пускай отдувается. Эх, красота так прокатиться! Пожалуй, надо завести еще таких парочку, и будет у него выезд, как у людей - тройка! Видел водяник, как люди свадьбу праздновали...
Мысли о свадьбе снова навели на лирический лад. Вон, все по парам, даже у страшного лешака жена есть! А он в расцвете лет! Богат не хуже воеводы! А один... грустно. Отпустил сома - прошёл азарт катания - и потихоньку перебрался в ручей с темной болотной водицей, теперь вверх по течению.
- ...Что ты, милая, нешто сомневаешься во мне?.. - голоса человеческие. Парочка людей стоит в лесочке, милуются, разговаривают! Да что за напасть сегодня! Ему-то, водянику, ни помиловаться, ни поговорить не с кем!
- Не сомневаюсь, Бьёрнушка, - вот ведь как ласково она его: «Бьернушка!» - Только ведь сама ту девку растерзанну видела, боязно мне. И не известно, кто ж её... А ну впрямь оборотни?..
- Птаха ты моя, псом спать буду у дверей твоих, никому в обиду не дам...
- Боязно мне... - девица прижалась к урманину всем телом.
Урманина-то водяник узнал, как не узнать? Свой в своем роде. А как она к нему жмется! Как жмется! Речной хозяин всей своей мокрой шкурой почувствовал страсть человека. Позавидовал. Сплюнул, чтоб зла не накликать завистью, свой все-таки, и пошлепал дальше по ручью. Вот ведь в двух шагах прошёл, а эти двое даже не заметили... Любовь!
Тем временем лес поредел, ручеек замелел, трава болотная появилась, осока, под ногами хлюпает. Вот оно, болото. Ну, незваным негоже, конечно, но ведь не просто, а по делу. Речной хозяин задумался, как поступить, надо бы подождать кого-нибудь да передать болотному, что родственник в гости пожаловал. Присел водяник на кочку, перепончатые лапки в лужу опустил, сидит, выжидает.
На болоте тем временем оживление пошло, то одна заспанная личность появится, то другая из-за кочки вынырнет - и опять в тину. Это видят, что не человек, так им и без надобности, подумал водяник. И тут прямо в двух шагах от себя увидал глаза. Огромные, зеленые, как старая ель, пушистыми ресницами, словно серым мхом, обрамленные. Омут, а не глаза. Трясина. Лицо белое, как молоко, давеча Степанида молочком угощала, и губки, как клюква спелая, красные, маленькие да пухленькие. Да и все остальное при ней, сверху стройная, и грудь небольшая, зато бедра широкие, даже сарафаном не скроешь, красота! Болотница подняла ножку, и сердце водяника пропустило удар: ножка как ножка, почти человеческая, только ступня, как у уточки, с перепоночками.
Речной хозяин шумно сглотнул, привлекая к себе внимание, красавица обернулась, поправляя черные, как хвост кобылы мельника, волосы.
- Ой, а кто ж вы такой будете? И зачем к нам пожаловали?
Водяник, с трудом проталкивая слова, ответил:
- Мы... М-м-мы... М-м-м-э-это... Это мы. Это я. Речной хозяин. Родственник вашего... главного.
- А... Хозяин реки, значит?.. - болотница кокетливо повела ресницами. - А зовут вас как?
- А так и зовут, Хозяином. Или Водяным. Иногда. Люди.
- Водяным? А, Вадик, значит. А меня вот Марыською кличут.
Водяник опять шумно сглотнул, не в силах оторвать взгляд от перепончатых лапок.
- Приятно очень, барышня Марыська.
«Барышня Марыська» смущенно прыснула в кулачок, уж от рождения шестнадцать лет на болоте жила, а никто барышней её не называл... А он вроде ничего, этот Вадик, солидный мужчина и хозяин, видишь ли. Интересно, а его можно на дно затащить? Надо у отца спросить.
Тем временем «Вадик» сидел на кочке и пялился, как деревенский дурачок, на Марыську. Забыл ведь и зачем пришёл, и что здесь делает, и куда идти нужно...
На дне болота своим чередом начался переполох. А как же! Спозаранку примчалась к хозяину болотному кикимора и начала верещать, что, во-первых, его родственничек водяной пожаловал, а во-вторых, толстая Марыська его, водяника то есть, обхаживает.
Болотник встрепенулся как ужаленный! Это шанс! Еще какой! Неужто удастся Марысечку пристроить в хорошие руки?! Счастье-то какое! Э-э-э, только брат водяник не прост, наверняка полболота в приданое попросит. Да еще дани лет эдак на двести... Конечно, Марысечка, кровиночка родная, и не такого стоит, точнее его, отцовских, нервов... Но попробовать поторговаться можно.
- А ну, бездельники и дармоедки, быстро наведите тут чистоту и порядок! Водяник, чай, застойную воду не любит! И угощенье. Не знаю, где ты рыбки возьмешь. Давеча телку затянуло, вот её и подавайте! Да грибочков добавьте, да щавеля. Нет, не тех грибочков, какими в позапрошлом годе соседнего болотника угощали, чье болото нашим стало. Беленьких там положи, ну мухоморов чуток для скусу, значит...
Дождавшись, пока болотный хозяин удалится, пожилая кикимора с видимым удовольствием начала рассказывать историю появления Марыськи своей юной внучке, пристроившейся рядом с корзиной грибов:
- Надо сказать, что Марыська была одновременно и отрадой душевной болотника, и его страшной карой. Лет эдак шестнадцать назад полюбилась болотнику тут одна бабенка, да так полюбилась, что он ради нее в барского виду мужика обращался и в этом виде с ней общался. Бабенка была нраву не строгого, мужа имела спокойного, да и как тут заподозришь в чем жену, когда она завсегда с корзиною полной то морошки, то брусники... А когда дело до клюквы дошло, сообщила болотнику, то есть мужику барского вида, что она того, в тягости. Болотник рад был безмерно, на радостях во всем признался и стал звать любимую к себе в дом. Но та почему-то с лица сбледнула и бегом-бегом убежала. Только спустя несколько месяцев, уже под первые заморозки, к декабрю, на болото подкинули корзинку с человеческим младенцем женского полу и утиными лапками, как у болотника. Недоношенную, маленькую, непрестанно орущую девочку нарекли Марыською, и два года все болотные жители ходили под страхом ужасной расправы, ежели с младенчиком что случится. Одна сворованная и по очереди карауленная на границе болота коза чего стоила. Караулили, чтоб не утопла, не сбежала, и чтоб лешаки не украли краденое. Кормить-то чем-то надо младенчика? Во-о-от. Козой и кормили, да тьфу на тебя, дурища, каким мясом. Молочко-о-ом.
