Я не стал заставлять себя долго ждать и набросился на поджидающее меня изобилие. Кларисса сидела и наблюдала, как я уплетаю за обе щеки. Вскоре к бесплатному зрелищу присоединилась и Машка. Впрочем, их взгляды мне совершенно не мешали насыщаться. Наконец, я наелся и отвалился от стола. На столе еще оставалось очень много еды, и глаза с болью смотрели на это, но живот у меня не резиновый и отказывался принимать лишнее.

— Как приятно наблюдать, как ест голодный человек. Он не жеманничает, не соблюдает приличия, он просто ест. Правда, Машка?

— Да, горазд поесть друг нашей семьи, ничуть не слабее меня или отца в этом плане, хотя до тебя, мам, не дотягивает.

Кларисса несколько смущенно отмахнулась от нее.

— Наговоришь тоже! Не дай боги, поверит наш гость в эту чепуху, — после этого она обратилась ко мне, — Ну как? Наелся?

— Да, Кларисса! Огромное спасибо, давно я так вкусно не кушал. Вы прямо божественно готовите!

— Положим, картошку не я, а Машка готовила. Ну, а соленья всей семьей делаем.

— Машенька, картошка просто божественная. А соленья вообще выше всяких похвал.

— Приятно слышать такие похвалы, да еще от повара, — поблагодарила Кларисса, а Машкины щеки зарделись ярким румянцем.

— А почему с нами не сидят представители сильного пола вашей семьи?

— Так они на просеке остались. Старший младшего мастерству лесоруба обучает. Дела у них, «мужские».

— Ясно, еще раз спасибо за шикарный стол.

— Ну, раз гость наелся, о прочих мелочах поговорили, то пора и о дела обсудить, — Кларисса махнула рукой, и Машка принялась убирать посуду со стола, — Какими судьбами пожаловал? Только не говори, что соскучился — ни в жисть не поверю. Не был ты замечен в сентиментальности. Ни закатами не любовался, ни рассветами. Да и прочей чепухой не занимался.

Отнекиваться не стал, а сразу озвучил интересовавший меня вопрос:

— Мне бы завтра в кузню сходить, мастер Гронхельм еще не уехал?

— Нет, этот коптилка всё никак не может Машке кузню доверить, всё твердит, что мала, неопытна, хотя она уже почти всю работу делает.

— Мама! — попыталась остановить ее Машка.

— А что «Мама»? — тут же контрнаступлением ответила Кларисса, — Я разве неправду говорю? Хотя, если честно, такие произведения искусства, как делает гном, ей еще не по плечам, но ведь всё приходит с опытом. Научится дочка и будет ничуть не хуже работать, чем он.

— Конечно, научится, Маша — очень талантливая и старательная девочка, всё у нее получится.

— Вот видишь, Машка, как тебя хвалят! Все прекрасно понимают, что давно пора передать тебе кузню, а гном всё тут торчит. Кстати, а зачем тебе этот коротышка?

— Да пилу надо починить.

— Так ее и Машка запросто починит.

— Погоди, мам, — прервала ее юная помощница кузнеца, — У вас ведь и у самого есть навык кузнеца, могли бы и сами пилу починить. Тут есть какая?то сложность, да?

— Верно, пила — мифриловая, да и характер у нее откровенно склочный. Спесь из нее так и лезет.

— Что?то не везет вам с металлом, да? А ведь вы еще свои цветы не закончили, небось?

Точно, куча металла еще ожидала от меня изменения своей формы. А я про это совершенно забыл. Впрочем, неудивительно, за три недели многое из головы испариться может.

— Спасибо, что напомнила. Надо будет этим тоже заняться.

— Ладно, кузнецы — недоучки, спать давайте, а то завтра всем рано вставать.

Машка провела меня до моей комнаты, напоследок сказав, что они на рассвете по делам разойдутся, а я могу спать, пока не высплюсь. Дом остается в полном моем распоряжении. Большое спасибо им за это, ведь вставать на рассвете по местному времени совершенно не хотелось. До рассвета оставалось около полутора часов.

Утро для меня привычно началось с ласкового тычка по ребрам. Я даже спросони не сразу понял, что не на руднике нахожусь.

— Подъем спящий красавец, гроза эльфов, ремонтник мифриловых инструментов. Уже все петухи горло сорвали, пытаясь тебя добудиться, а ты всё дрыхнешь. Чай, не у себя дома.

С трудом продрав глаза, увидел стоявшего напротив моей кровати странного дедушку, кого?то смутно напоминавшего. Росту в нем было не больше метра, одет в домотканую одежду с вышивкой. Волосы расчесаны на пробор и придерживаются плетеным кожаным ремешком, борода аккуратно расчесана и заплетена в две толстые косички.

— Ну что, наглазелся, лежебока? Вставать уж давно пора, а ты всё дрыхнешь. Я уж почти со всеми делами по хозяйству управился. День давно на дворе.

— А вы кто?

— Вот и как тебя опосля этого звать — величать? Постой?ка… Ах — да, вспомнил! Таких, как ты, тормозами кличут, при этом почему?то обязательно добавляя, что тормоз тоже механизм.

После этой фразы я сразу понял, кого мне этот дедушка напомнил. Он был дико похож на моего наставника, только более прилизанный и одомашненный.

— Вы — домовой!

— Ну, хвала богам, признал! И что, я теперь плясать от радости должён?

— Да нет. Зачем плясать? Просто скажите, чего вы от меня?то хотите?

— Кровать освобождай, прибраться мне надоть. А то хозяева осерчают, скажут, не выполняет домовой своих обязанностей. Да и потом, братец сводный передавал наказ, чтоб как увижу какого трутня лесного, обратно в лес вышвыривал, несмотря ни на какие отговорки.

— Так это вы мне такой своеобразный привет от старичка — лесовичка передаете? А как мне его отыскать?

— А чего его искать?то? Он уж давно тебя ждет, да дождаться никак не может — дрыхнешь ты, аки лошадь пожарная. Я ему еще с рассветом весточку?то послал. Нормальные?то существа только при свете дня живут и в гости ходят, а не по ночам шастают, как тати, и болтают, болтают, болтают. И чего тебе днем не говорится? — закончил ворчанием домовой. Вот, похоже, чем я ему не угодил — поздно пришел. Разбудил, что ли? А он теперь мне поспать не дал. Похоже на то.

— Спасибо вам большое, а то я уж прямо и не знал, где мне его найти.

— Спасибо, как ты сам прекрасно знаешь, по дому работу не делает.

— Вам помощь какая?то нужна?

— Ну, надо же, какой догадливый! Не прошло и полгода, как догадался. В общем, найдётся у меня для тебя пара — тройка делов: воды в кадушку натаскать, дров нарубить, в конюшне прибрать, да и в свинарнике тоже.

А ещё ведь он утверждал, что почти со всеми делами управился. Что же было тогда с самого утра? Что он такого успел сделать?

— Что?то у меня складывается впечатление, что зря Кларисса своего домового кормит, если он на друга семьи всю работу спихнуть норовит.

— Но — но! Шибздик! Поговори мне ещё тут! Всё братцу расскажу, как ты от работы отлыниваешь.

— Так мне надо выполнять задания представителей леса, а вы — домовой.

— Ну и ладно, сам напросился!

Домовой громко свистнул, вложив два пальца в рот, и распахнувшаяся дверь впустила волка. Настоящего рычащего волка. Я машинально достал копье.

— А ну, не шали! — домовой подошел к волку и погладил его по вздыбленной шерсти, — Что ж ты, представителя леса обидеть хочешь? Али речь его не понимаешь? Зря тебе был даден талант понимания языка зверей и птиц? Али ты настолько был туп, что изучить не смог?

Да, пора лезть на форумы, ой пора. А то чувствую, что на каждом шагу на грабли наступаю. По — быстрому забросил единичку таланта в язык зверей и птиц. И рычание волка превратилось в недовольную речь.

— Зачем ты меня звал, Домовой? Чтобы напугать гостя? Как тебе не стыдно! Да и вообще, я что тебе, комнатная собачка, чтобы прибегать по каждому твоему свисту? Совсем ты обнаглел. У нас же был уговор. Еще раз по пустяку меня позовешь, откликаться больше не буду.

— Так в рамках уговора я тебя и позвал, подтверди мои слова, я буду в долгу.

— Что ж услуга домового дорогого стоит, только он же меня не понимает.

— Да ты посмотри на его глаза, они же круглые как яблоки, того и гляди с ветки упадут. Понимает он всё, только изображает чурбачок.