Сидя за рабочим столом, Шэйн раскрыл тяжелую кожаную обложку своего ежедневника, как вдруг услышал хрипловатый голос Куки.

— Подумал, это ты, — заявил Куки, вваливаясь в кабинет. Не дожидаясь приглашения, уселся в кожаное кресло, ближе других стоявшее к Шэйну. — Ну, как там поживает маленькая девочка?

Шэйн приподнял брови, услышав вопрос Куки.

— Не строй из себя глухого, мой мальчик. Я достаточно видел вас вдвоем, чтобы понять, что происходит.

— Ничего не происходит.

Больше не происходит.

— Подозреваю, именно это и беспокоит тебя, сынок.

Шэйн избегал смотреть на Куки.

— Думаю, ты прав, Куки.

— Да, она такая… но ты ее не упустишь, парень.

Шэйн собрал все силы, поражаясь дару провидения Куки.

— Опять ты прав, Куки. Как насчет того, чтобы организовать что-нибудь по-настоящему чудесное к завтрашнему обеду?

Куки подозрительно взглянул на него.

— Какое?

Шэйн откинулся на спинку кресла.

— Ну, не тушеное мясо.

— С каких это пор тебе не нравится мое тушеное мясо? — Лицо Куки покраснело, он начал тяжело отдуваться.

— Мне нравится твое тушеное мясо. Просто я подумал о чем-нибудь более подходящем на обед для дамы.

— Не знал, что она имеет что-то против моего тушеного мяса, — пробормотал Куки.

Шэйн вздохнул. Похоже, будет гораздо труднее, чем он думал.

— Что бы ты ни приготовил, будет отлично. Касси нетрудно угодить.

— Что ж, я знаю, как приготовить отличную утку, если я, конечно, ее достану.

Шэйн бросил удивленный взгляд на Куки. Ему, похоже, явно нравилась Касси, раз он сделал такое предложение. Куки считал, что мясо следует подавать на стол каждый день.

— Делай, как сочтешь нужным.

Куки продолжил бормотать, но теперь уже больше для себя, чем для Шэйна.

— Нужно достать еще специальной начинки для этой утки.

Когда Куки направился из кабинета, продолжая бормотать под нос и решая, что подать, Шэйн вернулся к ежедневнику, затем опустил голову на руки и попытался представить, каким бы мог оказаться по-настоящему романтический обед наедине с Касси. Но теперь, когда замешан Майкл, такое невозможно.

Джекоб Робертсон с раздражением отодвинулся от стола в салуне. С тех пор как эта Дэлтон согласилась порушить свои ограды и не перегораживать воду, мужчины в городе вели себя так, словно у нее выросли крылья, как у ангела. Разумеется, теперь она учила детей у половины из них, поэтому кое-кто из них был обязан хотя бы из вежливости отвечать приветливостью. Но он, ради Бога, нет. Эта Дэлтон путается с Лэнсерами, и потому ведет себя так вызывающе. Пора поубавить ей пылу. Его папаша вырастил не какую-то там трусливую девчонку. Черт возьми, ей повезло, что у нее еще есть земля, которую можно продать.

Джекоб вспомнил день, когда умер его отец, почти полностью разоренный, после того как Люк Дэлтон перекрыл воду. Отец мог бы жить легко, без забот, но из-за Люка они потеряли почти весь свой скот, и с тех пор дела так никогда и не пошли на лад. Эта женщина Дэлтон может дурачить соседей, но только не его. Робертсон ударил пивной кружкой по стойке бара и увидел, как оно выплеснулось на прилавок. Не важно, что она сама сломала ограды и что она не перекрыла реку; он не успокоится, пока отсюда не уберутся все Дэлтоны до единого.

Свет зажженных свечей поразил Касси. Она ожидала увидеть керосиновую лампу, а не свечи в серебряном подсвечнике. Когда от Шэйна пришло приглашение на обед, Касси порвала его на мелкие кусочки, а затем еще и придавила каблуком своего башмака. Затем один за другим она подняла с пола клочки и читала, перечитывала слова: «Я глубоко сожалею о своих поступках…»

Зная, что гордость составляла огромнейшую часть той загадки, которую представлял для нее характер Шэйна, Касси поняла, что таким образом он приносил ей свои извинения. Она прикоснулась к букету диких цветов, приложенных к записке, и улыбнулась, вспоминая озадаченного ковбоя, который смущенно передал ей записку и цветы.

Взяв один из немногих оставшихся у нее приличных листов бумаги, Касси сухо ответила, что принимает приглашение и будет присутствовать на обеде. Джим Фоулер повез ее послание Лэнсеру с таким видом, словно она сошла с ума. «Что за дурацкие новости: посылать почту своему ближайшему соседу», — недовольно пробурчал он. Но Касси не обращала внимания на его брюзжание.

В назначенный день она не могла думать ни о чем, как только о предстоящем вечере. Ей хотелось понять, для чего Шэйн пригласил ее на официальный обед после того, как накануне был так груб с ней. Будет ли он убеждать ее оставить в покое своего младшего брата?

Касси корила себя за излишнее любопытство. Следовало бы отказаться от приглашения, осадив его и дав ему понять, чего он лишался, а вместо, этого она не находила себе места и суетилась, примеряя по несколько раз каждое платье.

Милисент уложила ей волосы волнами. Касси надела сережки с жемчугом и алмазами, принадлежавшие ее матери. Румянец на щеках был ее собственный, а аромат сирени, исходивший от духов, которыми она слегка брызнула на платье, плыл в воздухе.

Сидя за столом напротив Шэйна, Касси нервничала, желая узнать, что же ее ждет.

Однако он ее удивил. Тяжелое, рассерженное выражение исчезло с лица, вместо него он источал обаяние, так сильно действовавшее на нее. Вместо привычных брюк из грубой бумажной ткани. Шэйн надел элегантный костюм из серой шерсти и накрахмаленную белую рубашку, подчеркивавшую его загорелую кожу и широкие плечи.

Касси сделалось до боли не по себе, когда она внимательно разглядывала глубокие линии на его лице, невольно приковывавшем к себе взгляд. С лица она перевела глаза на руки, сильные, мужские и беспокойные. Переведя взгляд чуть выше, она смотрела на широкую грудь, отлично припоминая шелковистую нежность вьющихся каштановых волос, которые сейчас скрывала ткань рубашки.

Взяв в дрожащие руки бокал с вином, Касси нерешительно улыбнулась, надеясь, что он не прочтет ее мыслей. Но по легкому, насмешливому изгибу, тронувшему его губы, она поняла, что ее пожелание не сбылось. Не обращая внимания на ее неловкость, он вел непринужденную светскую застольную беседу, искусно обходя напряженность, висевшую в воздухе.

Наслаждаясь его обществом и вниманием, Касси ждала, когда же проявится его вторая сторона, та, которая отрицала ее, отталкивала в сторону. Вместо этого он был всем тем, чем ей хотелось бы, чтобы он был со дня первой встречи. После замечательных блюд, очень удививших Касси, Шэйн проводил ее в соседнюю комнату, широко распахнул окно, впуская внутрь освежающий воздух. Откупорив бутылку черри, Шэйн наполнил бокал и протянул его Касси.

Когда он повернулся к ней, Касси уловила удивленное выражение на лице Шэйна, которое затем сменилось решительностью. Без всяких преамбул он быстро подошел к ней, резко заключил в объятия, осыпая всю поцелуями. Хотя поцелуи зажгли в ней знакомое пламя, но какое-то неясное предчувствие подсказывало ей, что что-то тут было не так.

Когда Шэйн немного отпустил ее, она заглянула ему через плечо и увидела взбешенное лицо Майкла.

— Майкл! — крикнула она вдогонку, но тот уже выбежал через двустворчатые массивные двери, громко хлопнув ими за собой. Рассерженная. Касси повернулась к Шэйну.

— Ты подстроил это нарочно!

— А если и так!

Презрение поднималось в Касси.

— Я знала, ты пойдешь на все, чтобы сделать по-своему, но никак не думала, что это включает и подобное представление.

— В чем, собственно, дело?

Шэйн отбросил в сторону сожаление. Интересу Майкла к Касси следует положить конец. Шэйн понимал, что выводит ее из себя, но не мог остановиться. Ревность сжигала его.

— Боишься, что Майкл не будет под рукой и больше не зайдет в гости?

— Я презираю тебя!

— Минуту назад, тая в моих объятиях, ты этого не думала.

Касси выплеснула ему в лицо остатки вина из своего бокала, но он не моргнул.