— Хватит смертей, Август. Хватит жертв твоего сумасшествия. Даже если этот мир пришел к Концу и мы уйдем вместе с ним, я буду знать, что тебе наконец довелось страдать так, как страдали другие, отец.
— Майя! Постой! — К ней бросился Гилбрин.
Услышав страх и беспокойство в его голосе, Майя заколебалась. Она поняла, Гилбрин боится, что она выполнит свою угрозу, и станет настоящей дочерью своего отца. Майе и так уже стоило немалых усилий не потерять человечность — то, что ее отец утратил давным-давно.
Август де Фортунато поспешил воспользоваться ее сомнениями. Собрав все силы, он сбросил ее с себя и прежде, чем она успела опомниться, оттолкнул подальше, схватил нож и занес над дочерью.
Майя взглянула в глаза отца и прочла в них свою смерть.
Перед ее взором возник образ матери.
Она сжала зубы. Страх исчез. Собрав всю энергию, Майя послала в отца мощнейший заряд. Он вскрикнул и выронил нож.
— Будь проклята! — зарычал Август.
В момент, когда он потерял нож, Майя, снова воспользовавшись его выучкой, нанесла вертикальный удар ногой.
Август подлетел и упал на пол. Майя хотела встать, но борьба отняла все ее силы.
Она слышала, как отец стонет от боли.
Тут подоспел Гилбрин и помог ей подняться.
— Ты в порядке, дорогая? Я не решался вмешиваться, вы так переплелись.
Она могла бы задать ему такой же вопрос. Только теперь она заметила царапины и кровь. Все его тело — рубашки не было — представляло собой сплетение шрамов, многие из которых еще кровоточили.
«Август сказал, что он мертв, неудивительно».
«А ты как, Гил?»
— Если учесть, как я выгляжу, то прекрасно!
— Август…
— Он больше тебя не обидит и никого не обидит. — Гилбрин поднял ее, чтобы она могла посмотреть.
Де Фортунато лежал на спине, поджав руки, как мертвый таракан. Глаза его смотрели в потолок. Вокруг головы и груди натекла лужа крови.
— Что случилось?
— Думаю, что он упал на осколок стекла. Проткнул себе шею и, наверное, грудь.
Она смотрела на труп и с удивлением ощущала, что чувствует некое сожаление из-за его смерти. Непрошено всплыли немногие добрые воспоминания о былых временах. Вот отец дарит ей щенка. Держит на руках. Майя отбросила эти мысли, вспомнив, как множество раз ей приходилось стыдиться, что она — дочь Августа де Фортунато. Стыд и ужас с лихвой перевешивали жалость.
— Не понимаю, как осколки могли попасть под таким углом.
— Имеет ли это сейчас значение, Майя, дорогая? Он мертв, и все.
Что-то в его тоне говорило, что тут было не только Провидение. Майя не стала настаивать. Если Гилбрин и сыграл какую-то роль в смерти ее отца, он сделал это, чтобы избавить ее саму от отцеубийства.
Она в последний раз посмотрела на Августа. Он был бы разочарован, если бы знал, как доведется ему умереть. Ее отец всегда видел себя погибающим в ореоле славы. Тысячи мертвых врагов у его ног.
«Прости, Август, что подвела тебя».
Обитель Сына Мрака быстро теряла черты реальности.
Обстановки пустого офиса было уже больше, чем ослепительного сияния. Но искажения реальности не ослабевали. В мире по-прежнему что-то шло страшно неверно. Конец света стремительно приближался.
Комната содрогнулась, раздался треск энергетического разряда. Заметались голубые молнии, собирая все остатки блистательного приюта Сына Мрака, поглощая любые следы, пока не осталось совсем ничего, только разгромленный, но все равно очень обыденный офис. Да еще труп Августа де Фортунато.
Исчезло даже тело аниматрона.
— Что это, черт возьми, было? — выдохнул Гилбрин.
Они посмотрели друг на друга, пытаясь справиться с охватившим их беспокойством. Майя спокойно ответила:
— Сын Мрака все еще хочет вернуться. Он сопротивляется, собирает силы… — она вздрогнула, но не от страха за себя, — и мы ничем не можем помочь.
«Отчаяние» сражался в небесах. Голландцу было ясно, что корабль изо всех сил пытается покинуть этот вариант, но его держит какая-то сила.
Эта сила — Властелин Теней.
Он спокойно стоял на палубе, вытянув руки, извлекая откуда-то энергию. Сын Мрака попал в переплет, но он вовсе не был разбит, если только Голландец не решится вмешаться. Но что он может сделать? Силы его истощены. Кажется, ничто не способно остановить черный призрак, даже «Отчаяние».
— Я не буду сидеть взаперти! Я не склонюсь ни перед чьей силой! Те, кто послал тебя, давно мертвы, и ты найдешь мне своего нового хозяина!
Сын Мрака разговаривал с кораблем. И как ни удивительно, корабль, похоже, ему отвечал, хотя Голландец ничего не слышал. Затем в его мозг полились образы. Он полагал, что те же образы являлись и Властелину Теней.
Он видел создание, правящее железной, кровавой рукой.
Целые страны и народы сметались с лица земли лишь потому, что пытались хоть немного улучшить невыносимую жизнь.
Перед Голландцем вставала история человека, чье лицо всегда укрывала тень, кто вникал во всевозможные тайны, лишь бы расширить свою власть. Цена не имеет значения.
Это была история Сына Мрака.
Сопротивление ему все росло, хоть он и пытался всеми силами его подавить. В это время Сын Мрака получил доступ к какой-то первичной силе, настолько чуждой его миру, что, манипулируя ею, он в конце концов повредил структуру реальности. Однако эта же самая энергия помогла ему совершить то, что другим было не под силу. Он совершил прыжок, отчаянный, почти безнадежный прыжок именно в ту область, откуда происходила эта энергия. И там он был вынужден ждать, пока реальность, восстанавливая свою структуру, породит новую вселенную.
Ясно лишь то, что вселенная восстанавливала себя каждый раз, когда его появление в ней заставляло мир распадаться.
Однако, без его ведома, нашлись люди, которые следили за его работой, еще когда он забавлялся с этой могучей силой.
Они понимали, что их вариант спасти невозможно, но не собирались позволить ему избежать кары. Слишком велики его преступления. Со всеми предосторожностями они создали аппарат, который в отличие от Сына Мрака мог, изменяя себя, приспособиться к любой вселенной. Они не хотели, чтобы их создание разрушало миры, охотясь за управлявшим ими монстром. К несчастью, создание такого охотника потребовало много времени, а времени у них не было. Их создание, которое Голландец называл теперь «Отчаяние», вынуждено было отправиться в путь незавершенным. Если бы врагам Сына Мрака удалось завершить работу, как они планировали, у него не было бы шансов ускользнуть.
— Уволь меня от перечисления преступлений и обвинений. — Сын Мрака прервал поток информации. — Я рожден, чтобы править. Ты будешь повиноваться, а не командовать. С новым капитаном все будет иначе!
Голландец видел, что сейчас это был уже не тот человек, который когда-то царствовал над вселенной. Сын Мрака, правивший империей, имел все же более здравый рассудок, хоть и не менее злобный. Постоянные скитания, вечное бегство от того, чему сам был причиной, превратили Властелина Теней в нечто, живущее далеко за краем безумия.
Протяжный стон заставил Голландца оглядеться. Вокруг тоже царило сумасшествие, но иное. Корабль метался, как будто попал в водоворот приближающегося Конца света. Паруса то надувались, то опадали. Поручни будто пытались замкнуть в себе палубу, все деревянные части ежеминутно вспыхивали ярким огнем. Нос «Отчаяния» стал широким и указывал практически вверх. Казалось, призрачный корабль хочет закрыться сам в себе вместе с двумя своими пассажирами.
Прокатился гром. Голландец посмотрел вверх и увидел, что чистое небо сменилось тяжелыми тучами — черными и пурпурными гигантами, ползущими со всех сторон Подобное он видел и прежде. Все это предвещало Конец света.
Если прежде его сдерживала слабость и отчасти какой-то страх, то теперь он больше не мог колебаться. Становилось все яснее, что Властелин Теней не только подавлял волю «Отчаяния», но мог вскоре совсем ее сломить. Если он овладеет кораблем, то ни один мир, ни одна реальность не смогут избежать воцарения Сына Мрака.
