Как только Колдунья скрылась из виду, Аслан сказал:

— Нам надо перебираться отсюда, это место понадобится для других целей. Сегодня вечером мы разобьем лагерь у брода через Беруну.

Конечно, все умирали от желания узнать, как ему удалось договориться с Колдуньей, но вид у Льва был по-прежнему суровый, в ушах у всех еще звучал его грозный рык, и никто не отважился ни о чем его спрашивать.

Солнце уже высушило траву, и они позавтракали прямо на лужайке под открытым небом. Затем все занялись делом; одни сворачивали шатер, другие собирали вещи. Вскоре после полудня они снялись с места и пошли к северо-востоку; шли не спеша, ведь идти было недалеко.

По пути Аслан объяснял Питеру свой план военной кампании.

— Как только Колдунья покончит с делами в этих краях, — сказал он, — она вместе со всей своей сворой наверняка отступит к замку и приготовится к обороне. Возможно, тебе удастся перехватить ее на пути туда, но поручиться за это нельзя.

Затем Аслан нарисовал в общих чертах два плана битвы, один — если сражаться с Колдуньей и ее сторонниками придется в лесу, другой — если надо будет нападать на ее замок. Он дал Питеру множество советов, как вести военные действия, например: «Ты должен поместить кентавров туда-то и туда-то», — или: «Ты должен выслать разведчиков, чтобы убедиться, что она не делает того-то и того-то». Наконец Питер сказал:

— Но ведь ты будешь с нами, Аслан.

— Этого я тебе обещать не могу, — ответил Аслан и продолжал давать Питеру указания.

Вторую половину пути Аслан не покидал Сьюзен и Люси. Но он почти не говорил с ними и показался им очень печальным.

Еще не наступил вечер, когда они вышли к широкому плесу там, где долина расступилась в стороны, а река стала мелкой. Это были броды Беруны. Аслан отдал приказ остановиться на ближнем берегу, но Питер сказал:

— А не лучше ли разбить лагерь на том берегу? Вдруг Колдунья нападет на нас ночью?

Аслан, задумавшийся о чем-то, встрепенулся, встряхнул гривой и спросил:

— Что ты сказал?

Питер повторил свои слова.

— Нет, — ответил Аслан глухо и безучастно. — Нет, этой ночью она не станет на нас нападать. — И он глубоко вздохнул. Но тут же добавил: — Все равно хорошо, что ты об этом подумал. Воину так и положено. Только сегодня это не имеет значения.

И они принялись разбивать лагерь там, где он указал.

Настроение Аслана передалось всем остальным. Питеру к тому же было не по себе от мысли, что ему придется на свой страх и риск сражаться с Колдуньей. Он не ожидал, что Аслан покинет их, и известие об этом сильно его потрясло. Ужин прошел в молчании. Все чувствовали, что этот вечер сильно отличается от вчерашнего вечера и даже от сегодняшнего утра. Словно хорошие времена, не успев начаться, уже подходят к концу.

Чувство это настолько овладело Сьюзен, что, улегшись спать, она никак не могла уснуть. Она ворочалась с боку на бок, считала белых слонов: «Один белый слон, два белых слона, три белых слона…» — но сон все к ней не шел. Тут она услышала, как Люси протяжно вздохнула и заворочалась рядом с ней в темноте.

— Тоже не можешь уснуть? — спросила Сьюзен.

— Да, — ответила Люси. — Я думала, ты спишь. Послушай, Сью!

— Что?

— У меня такое ужасное чувство… словно над нами нависла беда.

— Правда? Честно говоря, у меня тоже.

— Это связано с Асланом, — сказала Люси. — То ли с ним случится что-нибудь ужасное, то ли он сам сделает что-нибудь ужасное.

— Да, он был сам на себя не похож весь день, — согласилась Сьюзен. — Люси, что это он говорил, будто его не будет с нами во время битвы? Как ты думаешь, он не хочет потихоньку уйти сегодня ночью и оставить нас одних?

— А где он сейчас? — спросила Люси. — Здесь, в шатре?

— По-моему, нет.

— Давай выйдем и посмотрим. Может быть, мы его увидим.

— Давай, — согласилась Сьюзен, — все равно нам не уснуть. Девочки тихонько пробрались между спящих и выскользнули из шатра. Светила яркая луна, не было слышно ни звука, кроме журчанья реки, бегущей по камням. Вдруг Сьюзен схватила Люси за руку и шепнула:

— Гляди!

На самом краю поляны, там, где уже начинались деревья, они — он медленно уходил в лес. Девочки, не обменявшись ни словом, пошли следом за ним.

Он поднялся по крутому склону холма и свернул вправо. Судя по всему, он шел тем самым путем, каким привел их сюда сегодня днем. Он шел все дальше и дальше, то скрываясь в густой тени, то показываясь в бледном лунном свете. Ноги девочек скоро промокли от росы. Но что сделалось с Асланом? Таким они его еще не видели. Голова его опустилась, хвост обвис, и шел он медленно-медленно, словно очень-очень устал. И вот в тот момент, когда они пересекали открытое место, где не было тени и невозможно было укрыться, Лев вдруг остановился и посмотрел назад. Убегать было бессмысленно, и девочки подошли к нему. Когда они приблизились, он сказал:

— Ах, дети, дети, зачем вы идете за мной?

— Мы не могли уснуть, — промолвила Люси и тут почувствовала, что не нужно больше ничего говорить, что Аслан и так знает их мысли.

— Можно нам пойти с тобой вместе… пожалуйста… куда бы ты ни шел? — попросила Сьюзен.

— Вместе… — сказал Аслан и задумался. Затем сказал: — Да, вы можете пойти со мной, я буду рад побыть с друзьями сегодня ночью. Но обещайте, что остановитесь там, где я скажу, и не станете мешать мне идти дальше.

— О, спасибо! Спасибо! Мы сделаем все, как ты велишь! — воскликнули девочки.

И вот они снова пустились в путь. Лев — посредине, девочки — по бокам. Но как медленно он шел! Его большая царственная голова опустилась так низко, что нос чуть не касался травы. Вот он споткнулся и издал тихий стон.

— Аслан! Милый Аслан! — прошептала Люси. — Что с тобой? Ну, скажи нам.

— Ты не болен, милый Аслан? — спросила Сьюзен.

— Нет, — ответил Аслан. — Мне грустно и одиноко. Положите руки мне на гриву, чтобы я чувствовал, что вы рядом.

И вот сестры сделали то, что им так хотелось сделать с первой минуты, как они увидели Льва, но на что они никогда не отважились бы без его разрешения, — они погрузили озябшие руки в его прекрасную гриву и принялись гладить ее. И так они шли всю остальную дорогу. Вскоре девочки поняли, что поднимаются по склону холма, на котором стоял Каменный Стол. Их путь лежал по той стороне склона, где деревья доходили почти до самой вершины; и когда они поравнялись с последним деревом, Аслан остановился и сказал: