– Да. То есть нет… – Ева удрученно покачала головой. – Не знаю… Может быть.

Логан взял ее за руку.

– Уедем отсюда побыстрее!

– Куда?

– Вы предоставляете выбор мне? Как неожиданно! Вы буквально силой заставили меня устроить западню Лайзе Чедберн. Неужели теперь у вас иссякло воображение?

Не только воображение, но и вся, до последней капли, жизненная энергия. Она чувствовала себя совершенно обессиленной и опустошенной.

– Я хочу домой.

– Боюсь, этот прекрасный момент еще не настал. Мы поедем к сенатору Летропу и переждем бурю у него. Сначала с нас должны быть официально сняты все подозрения, не то какой-нибудь ретивый федеральный агент с удовольствием выпустит в нас всю обойму.

– Сенатор чрезвычайно добр, – сказала Ева с иронией.

– Дело не в доброте. Мы с вами – ценнейшие свидетели. Пока все не кончится, нас будут беречь, как зеницу ока.

– Когда же я попаду домой?

– Через неделю. Она покачала головой.

– Я согласна максимум на три дня. Потом я совершу дерзкий побег.

– Как скажете. – Он приподнял брови. – Но учтите, мы с вами свергаем президента. Не больше и не меньше.

– Вам ясна задача, Логан. – Она села в машину. – Через три дня я уеду домой. Я соскучилась по маме и по Джо.

– Сумасшедший дом! – Ева с отвращением задернула кружевную занавеску. – Дикое полчище репортеров! Почему бы им не подыскать другие жертвы?

– Мы – самые лакомые кусочки, – ответил Логан. – Рядом с нами меркнет и О. Джей Симпсон, и все прочие шалуны. Пора бы вам привыкнуть к своей славе.

– Не желаю привыкать к такой мерзости! – Она расхаживала по библиотеке сенатора, как разъяренная тигрица по тесной клетке. – Пять дней взаперти! Я хочу домой, хочу навестить Джо.

– Вы сами сказали, что, по словам вашей матушки, Джо поправляется не по дням, а по часам. Еше немного – и он сбежит от докторов.

– Мне не разрешают с ним разговаривать.

– Почему?

– Откуда я знаю? – Она остановилась перед креслом Логана, сжала кулаки. – Мне здесь осточертело! А снаружи нам угрожает озверевшая толпа. Мы даже не можем присутствовать на похоронах Джила и Гэри. Когда это кончится?

– Я уже много раз отвечал на этот вопрос. Стоило Детвилу во всем сознаться, страна сошла с ума.

Центром этого сумасшествия оказались они. Сидя взаперти в сенаторском особняке, они наблюдали за развитием событий по телевизору. После признательных показаний Кевина Детвила Чет Мобри был приведен к присяге как президент, а Лайза Чедберн угодила за решетку.

– Этому не будет конца, – простонала Ева. – Мы с вами похожи на рыбок в стеклянном аквариуме. Как я буду работать, как жить? Невыносимо!

– В конце концов интерес к нам угаснет. После суда все успокоится.

– Это может занять годы! Держитесь от меня подальше, Логан: я способна вас задушить!

– Ничего не получится! – Он улыбнулся. – Кому вы тогда будете жаловаться на свою несчастную судьбу? В такой ситуации очень важна компания.

– Не нужна мне ваша компания! Другое дело мама и Джо!

– Как только вы вернетесь домой, журналисты прицепятся и к ним. Телерепортеры станут следить за каждым их шагом. Разве это жизнь? Думаете, отношения вашей матушки с приятным джентльменом из окружной прокуратуры выдержат такое испытание? А о Джо Квинне вы подумали? Зачем полиции Атланты детектив, которого круглосуточно показывают по всем телеканалам? А его жена? Понравится ли ей…

– Уймитесь, Логан.

– Я преподношу вам картину во всей полноте. Вы сами просили меня быть с вами предельно честным.

– Вы знали, чем все кончится.

– Нет, о безумии в прессе я не подумал. Это, конечно, крупное упущение, но мне уж очень хотелось вывести Лайзу на чистую воду. По сравнению с этой целью меркли все прочие соображения.

Его слова были чистой правдой, и это злило Еву еще больше. Она была так взбешена, что ей был позарез необходим козел отпущения.

– По-моему, вы тоже считали эту цель наиболее важной, – добавил Логан тихо.

– Считала. – Она вернулась к окну. – Но результат меня совершенно не устраивает. Мы свергли ее и теперь тонем с ней в одной луже.

– Я не позволю вам утонуть. – Логан неожиданно оказался у Евы за спиной, взял ее за плечи. – Но вы тоже должны стараться выплыть.

– Разве вы сумеете вернуть мне мою жизнь?

– Сделаю для этого все возможное и невозможное. А вам придется проявить терпение. – Он массировал ее напряженные мышцы. Она услышала его шепот:

– Вы слишком напряжены. Вам пора в отпуск.

– Мне пора за работу.

– Попытаемся соединить одно и другое. Между прочим, у меня есть домик на острове южнее Таити. Очень уединенное местечко и охраняется прекрасно. Когда мне по какой-то причине хочется сбежать от людей, я отправляюсь туда.

– Что вы такое говорите?

– Что вам надо скрыться, как и мне. Только самый настырный журналист сумел бы нас там выследить. Вы на себя посмотрите! Вы побывали в аду, и повинен в этом я. Мой долг – исправить причиненное вам зло. Вам необходим отдых, лечение. Конечно, на острове невыносимо скучно. Делать там совершенно нечего, остается гулять по пляжу, читать и слушать музыку.

И это он называет скукой? Именно таким Ева представляла себе рай. Она медленно повернулась.

– Я бы смогла работать? Он скривился.

– Так я и знал! Что ж, придется устроить для вас лабораторию. В этот раз Маргарет не наделает ошибок.

– А нам дадут улизнуть?

– С точки зрения закона к нам нельзя придраться. Для властей главное – знать, где мы находимся, и быть уверенными, что мы не исчезнем навсегда. Им меньше всего нужны утечки информации и показания, искаженные прессой до неузнаваемости.

– Когда мы сможем уехать?

– Полагаю, уже в начале следующей недели.

– И я смогу оставаться там, пока меня не вызовут?

– Оставайтесь, сколько захотите!

Она посмотрела в окно. На противоположной стороне улицы колыхалась толпа журналистов. У всех был голодный вид, но Ева знала, что они никогда не насытятся. В ком-то из них, возможно, еще сохранились остатки человечности, но Ева не могла забыть, как после исчезновения Бонни репортеры намеренно ранили ее своими ремарками, чтобы запечатлеть ее лицо, искаженное горем. Больше она такого не вынесет.

– Так вы согласны?

Она медленно кивнула.

– Отлично! И не будете возражать против моего присутствия? Не вам одной прописано бегство. Там у меня большой плантаторский дом, так что я не буду путаться у вас под ногами.

– А говорили про домик… Но я не возражаю и против виллы. – Покой, солнце, работа… Главное, сбежать от всего этого непрекращающегося кошмара. – Стоит мне приступить к работе – и я перестану вас замечать.

– Это мы еще погладим… Иногда вам придется выныривать на поверхность. Почему бы и нет, когда до хищной стаи многие тысячи миль? К тому же я – человек заметный.

– В вашем распоряжении десять минут. – Медсестра хмурилась, глядя поверх Евиной головы на ораву репортеров, сдерживаемую больничной охраной. – У нас здесь больница, а не стадион. Мы только тем и занимаемся, что не пропускаем к мистеру Квинну прессу. Ведь он еще не поправился.

– Я его не побеспокою. Просто хочу на него взглянуть.

– Репортеров я возьму на себя, – пообещал Логан. – Можете не торопиться.

– Спасибо.

– Послушайте, раз мы вместе улетаем на уединенный островок, не проще ли вам начать называть меня просто Джоном?

– Островок не уединенный, а тропический – это раз. А во-вторых, мне уже будет трудно изменить привычке.

– Десять минут! – грозно повторила сестра. – Палата четыреста два.

Джо сидел в койке. Ева остановилась в дверях.

– Вот не ожидала… Ты отлично выглядишь! Тебе давно разрешили садиться?

– Ты бы знала обо мне больше, если хотя бы иногда звонила, – бросил он хмуро.

– Я звонила каждый день, но мне не разрешали с тобой разговаривать.