да следует, что любые споры по вопросу о том, действительно ли встречаются события, которые в
принципе неповторимы и уникальны, не могут быть разрешены наукой, — это споры в области мета-
физики.)
Теперь мы можем вернуться к выдвинутому в предыдущем разделе положению о том, что субъек-
тивный опыт или чувство уверенности ни в коем случае не могут оправдать научного высказывания и
в рамках науки не способны играть никакой роли, за исключением разве что роли объекта эмпириче-
ского (психологического) исследования. Чувство уверенности, сколь бы интенсивным оно ни было, 23
никогда не сможет оправдать некоторое высказывание. Действительно, я могу быть настолько сильно
уверенным в истинности некоторого высказывания, убежден в очевидности моих восприятий, поко-
рен силой моего опыта, что каждое сомнение по этому поводу покажется мне абсурдным. Но являет-
ся ли это хотя бы малейшим основанием для принятия моего высказывания в качестве научного?
Можно ли оправдать какое-либо высказывание тем, что К.Р.П. бесповоротно уверен в его истинно-
сти? Единственным ответом на это является «нет», и любой другой ответ был бы несовместим с иде-
ей научной объективности. Таким образом, то, что я испытываю чувство уверенности, которое явля-
ется для меня твердо установленным фактом, не может быть охвачено сферой объективной науки, кроме как в форме психологической гипотезы, которая, конечно, требует интерсубъективной провер-
ки. Из предположения о том, что
6 В литературе по физике известны примеры сообщений, сделанных серьезными исследователями, об имев-
ших место эффектах, которые не могли быть воспроизведены, поскольку дальнейшие проверки привели к от-
рицательным результатам. Широкоизвестным таким примером из недавнего прошлого является так и остав-
шийся необъясненным положительный результат опыта Майкельсона, полученный Миллером (1921-1926) в
Маунт-Вилсоновской обсерватории, после того как он сам (так же как и Морли) перед этим воспроизвел отри-
цательный результат Майкельсона. Поскольку последующие проверки снова дали отрицательные результаты, ныне принято рассматривать их в качестве решающих и объяснять расходящийся с ними результат Миллера
как полученный «в результате воздействия неизвестного источника ошибки».* См. также раздел 22, особенно
примечание *1.
43
у меня действительно наблюдается такое чувство уверенности, психолог может вывести с помо-
щью психологической и других теорий определенные предсказания относительно моего поведения, и
эти последние могут быть подтверждены или опровергнуты последующими экспериментальными
проверками. Однако с эпистемологической точки зрения совершенно неважно, было ли мое чувство
уверенности сильным или слабым, основывалось ли оно на сильном или даже непреодолимом впе-
чатлении бесспорной достоверности (или «самоочевидности») или только на сомнительной догадке.
Ни один из этих факторов не имеет отношения к вопросу о возможных способах оправдания научных
высказываний.
Эти соображения не решают, конечно, проблемы эмпирического базиса, но они, по крайней мере, помогают нам увидеть главную трудность в ее трактовке. Требуя от базисных и всех других научных
высказываний объективности, мы не считаем, что существуют какие бы то ни было логические сред-
ства, посредством которых мы могли бы свести истинность научных высказываний к нашему чув-
ственному опыту. Более того, мы не позволяем приписывать какой-либо привилегированный статус
высказываниям, описывающим чувственный опыт, то есть высказываниям, описывающим наши вос-
приятия (их иногда называют протокольными предложениями). Последние входят в науку только как
высказывания психологического характера, а это означает, что они представляют собой гипотезы та-
кого рода, для которых стандарты интерсубъективной проверки (учитывая нынешнее состояние пси-
хологии), конечно, не очень высоки.
К какому бы ответу об эмпирическом базисе мы в конце концов ни пришли, одно совершенно яс-
но: если мы будем придерживаться нашего требования объективности научных высказываний, то те
высказывания, которые принадлежат к эмпирическому базису науки, также должны быть объектив-
ными, то есть должны допускать интерсубъективную проверку. При этом интерсубъективная прове-
ряемость всегда означает, что из подлежащих проверке высказываний можно вывести другие прове-
ряемые высказывания. Таким образом, если базисные высказывания в свою очередь должны допус-
кать интерсубъективную проверку, то в науке не останется окончательно установленных высказы-
ваний. В науке не могут существовать высказывания, которые нельзя было бы проверить, а следова-
тельно, в ней не может быть и высказываний, которые нельзя было бы опровергнуть, фальсифициро-
вав некоторые из их следствий.
Таким образом, мы приходим к следующей точке зрения. Системы теорий проверяются путем вы-
ведения из них высказываний меньшей степени универсальности. Эти высказывания, в свою очередь, поскольку они также должны допускать интерсубъективную проверку, проверяются сходным обра-
зом и так далее ad infinitum.
Можно подумать, что такое воззрение приводит к бесконечному регрессу и потому несостоятель-
но. В разделе 1, критикуя индукцию, я излагал возражение, согласно которому индукция приводит, как представляется, к бесконечному регрессу. Читателю может показаться теперь, что то же самое
возражение можно выдвинуть и против процедуры дедуктивной проверки, которую я отстаиваю. Тем
не менее это не так. (45:)
Дедуктивный метод проверки не может обосновать или оправдать подвергаемые проверке выска-
зывания, да он и не предназначен это делать. Поэтому нам не грозит опасность бесконечного регрес-
са. Однако необходимо признать, что ситуация, к которой я привлек ваше внимание — проверяе-
24
мость ad infinitum и отсутствие окончательно установленных высказываний, которые не нуждались
бы в проверке, — действительно создает проблему. Ясно, что проверки не могут производиться ad infinitum: рано или поздно нам придется остановиться. Не входя сейчас в детальное обсуждение этого
вопроса, я отмечу только, что невозможность бесконечного продолжения проверок вовсе не противо-
речит моему требованию, согласно которому каждое научное высказывание должно допускать про-
верку. Дело в том, что я не требую, чтобы каждое научное высказывание было действительно прове-
рено, прежде чем оно будет принято. Я требую только, чтобы каждое такое высказывание допускало
проверку, или, иначе говоря, я отказываюсь принять точку зрения, согласно которой в науке суще-
ствуют высказывания, которые нам следует покорно принять как истинные только потому, что про-
верить их представляется невозможным по логическим основаниям.
Глава II. О проблеме построения теории научного метода
В соответствии с предлагаемым мною подходом, эпистемологию или, иначе говоря, логику науч-
ного исследования следует отождествить с теорией научного метода. Теория метода, поскольку она
выходит за рамки чисто логического анализа отношений между научными высказываниями, имеет
дело с выбором методов, то есть с решениями относительно способов рассмотрения научных выска-
зываний. Конечно, эти решения в свою очередь зависят от цели, которую мы выбираем из некоторого
множества возможных целей. Предлагаемое мною в этой книге решение, которое устанавливает пра-
вила, относящиеся к тому, что я называю «эмпирическим методом», тесно связано с моим критерием
демаркации: я предлагаю принять правила, обеспечивающие проверяемость научных высказываний, то есть их фальсифицируемость.
