— А где моя сумка?

— Твоя сумка? — Майкл Трегоуэр засунул руки в карманы узких молескиновых брюк, подчеркивавших его мощные бедра, и Сара с отвращением подумала, что, окажись на ее месте Диана, она бы не пришла в ужас от перспективы провести с ним ночь. — А зачем тебе сумка? Ты ведь никуда не едешь.

Сара подняла голову.

— Где моя сумка? — повторила она, и он, мрачно взглянув на ее решительное лицо, быстро вышел из комнаты.

Она хотела было бежать к входной двери, пока он ищет сумку, но, вспомнив, что ключи в сумке, поняла, что это бесполезно. Сара на деревянных ногах подошла к двери в холл и выглянула.

Он уже выходил из библиотеки с ее сумкой в руках и с весьма равнодушным видом рылся в ней.

— Как… как вы смеете? — выдохнула она, когда он наконец сунул ей сумку, а он поморщился и сказал насмешливым тоном:

— Я подумал, вдруг у тебя там пистолет, дорогая сестра.

Сара приоткрыла рот от такой наглости. Он взглянул на нее, и на его лице вдруг промелькнуло странное выражение; как бы невольно он протянул руку и коснулся ее щеки. Она отшатнулась, но он не обиделся, а насмешливо улыбнулся.

— Я не предполагал, — протянул он, — что у Адама такой отменный вкус. Неудивительно, что он так переживал, когда ты его бросила. На его месте я, пожалуй, поступил бы точно так же.

— Сомневаюсь. — Сара дрожала от негодования. Впервые в жизни она столкнулась с мужчиной, который так с ней обходился и так не уважал в ней женщину. Из-за ее слабого здоровья и чрезмерной заботы матери до появления Тони ее общение с противоположным полом было крайне ограниченно. Когда после смерти матери, год назад, она осталась совсем одна, случилось так, что Тони, не зная о ее болезни, стал встречаться с ней. Их отношения продолжались до тех пор, пока не вмешалась Диана. И сейчас реакция Сары на жест Майкла Трегоуэра была продиктована не только инстинктом, но и чувством.

Майкл Трегоуэр внимательно следил за ней.

— А впрочем, действительно, — сухо согласился он. — Ни одна женщина не стоит такой жертвы. Даже ты, Диана.

Стиснув зубы, Сара поискала в сумке и достала свои водительские права.

— Пожалуйста, — сказала она, протягивая их ему. — Я Сара Форчун. Вот мои водительские права.

Он спокойно взял права в пластиковой обложке и открыл их.

— Сара Форчун, — прочитал он, слегка приподняв темные брови. — Вест-Кенсингтон, Долфин-Корт, квартира три. Хм-м, очень интересно. А кто эта Сара Форчун? Твоя секретарша? Или Уилмера?

— Ланс Уилмер — двоюродный брат моего отца, — сердито бросила Сара. — Говорю вам, я Сара Форчун. Почему вы мне не верите?

Майкл Трегоуэр нахмурился.

— Неужели ты думаешь, что водительские права что-нибудь доказывают?

Диана, дорогая, по-моему, случись с тобой что, было бы трудно объяснить, как ты здесь оказалась. Люди в твоем положении часто путешествуют инкогнито, не так ли? Поэтому ты и присвоила имя мисс Форчун, кто бы она ни была.

Сара вздохнула.

— Вы когда-нибудь видели Диану? Встречались с ней? Я ничуть на нее не похожа.

— Стройная, блондинка, глаза зеленые, выглядит моложе своих лет… — пожал он плечами. — Все совпадает. Кроме того, — он грозно сжал губы, — у Адама в бумажнике была твоя фотография. Ты и есть Диана Трегоуэр. Я узнал бы это невинное личико где угодно!

Сара покачала головой, мучительно думая, что сказать.

— Но как же вы не понимаете? — нашлась наконец она. — Фотография у Ад… у вашего брата в бумажнике была сделана лет десять назад. Диана с тех пор изменилась. Она теперь старше. Где эта фотография? Покажите мне ее.

— У меня ее нет, — холодно заявил он. — Адам не выпускал ее из рук.

Когда он умер, ее похоронили вместе с ним.

— Вот как. — Сара почувствовала, словно у нее под ногами провалился пол. Но ей в голову пришла новая мысль. — Звоните, — сказала она. — Позвоните в Лондон. У меня есть номер телефона Дианы. Поговорите с ней. Убедитесь сами, что она там, а не здесь. У нее сейчас как раз представление. — Она нервно взглянула на часы на руке. — Звоните в театр. Надеюсь, хоть это вас убедит.

Он смотрел на нее из-под полуопущенных век.

— Откуда я знаю, может, ты договорилась с кем-нибудь в театре и там ждут моего звонка?

— Как я могла это сделать? — Сара была в отчаянии. — Откуда я могла знать, что так случится?

Он помрачнел.

— В моей записке, которую, как ты думала, написал Адам, было вполне ясно сказано: «Приезжай одна. Никому не говори, куда ты едешь».

Сара сглотнула.

— Ну… ну тогда, конечно, я не стала бы никому говорить…

Он явно колебался; она прижала палец к пульсу. Никаких волнений! вспомнилось вдруг ей. Господи Боже, да она за всю жизнь столько не волновалась, как за эти полчаса. Странно, но ее почему-то это не пугало. Никогда раньше она не ощущала, как играет адреналин в крови, и непонятное возбуждение словно опьяняло ее.

— Ну ладно, — сказал он наконец, когда она уже перестала надеяться, что он согласится позвонить. — Какой номер в театре? Я поговорю с ее менеджером.

Сара нацарапала номер на клочке бумаги и протянула ему. Надо было сделать вывод, что она не помнит на память, или хотя бы не так быстро писать номер, подумала она. Но теперь было уже поздно. Он шел через холл к зеленому телефонному аппарату, стоявшему на дубовом сундуке.

Он не сразу соединился с оператором в Торлевене, но вот Сара услышала приятный звонок в кабинете менеджера. Казалось, телефон звонит бесконечно долго, но наконец там подняли трубку, и она с замиранием сердца следила за Майклом Трегоуэром.

— Ее нет? — спросил он через секунду и, повернувшись к Саре, мрачно взглянул на нее. — Что? Заболела? Очень жаль… Вы не знаете, когда она будет? Я… гм… я ее знакомый, вернее, знакомый знакомого. Нет. Извините за беспокойство. Да, разумеется. До свидания.

Он опустил трубку, и Сара почувствовала, что у нее пересохло в горле.

Ей не надо было ничего говорить: она все поняла по его лицу.

— В театре паника, — ровным голосом сообщил он. — В последний момент пришлось поставить замену, публика требует назад деньги. Неожиданная болезнь, говорит твой агент. Они не знают, когда ты будешь в театре.

Сара беспомощно покачала головой.

— Диана… наверное, Диана все так подстроила, — сказала она, еще сомневаясь. — Наверное, она предполагала, что я попытаюсь связаться с ней…

— Ну хватит. — По его тону было ясно, что он раздражен. — Тебе не кажется, что игра слишком затянулась? Как же я сразу не догадался, еще когда ты упала в обморок, что посторонний человек вряд ли бы так среагировал. Признайся, Диана, ты испугалась! Испугалась за свою шкуру! Но, наверное, сейчас тебе страшнее вдвое, когда я знаю, что ты сожгла за собой мосты.

Вдруг Сара почувствовала неимоверную усталость. Такие игры ей не по силам. Хорошенького понемножку. Она хотела возразить, что она не предложила бы звонить в театр, если бы знала, что Дианы там нет, но потом передумала. Майкл Трегоуэр, разумеется, решит, что она просто тянет время: он не верит ни одному ее слову.

— По-моему, нам пора перекусить, как ты думаешь? — сказал он холодно, и Сара, беспомощно пожав плечами, молча согласилась.

Столовая была расположена в задней части дома; шторы здесь были подняты, и комнату слабо освещал вечерний свет. На буфете горела лампа, стол был накрыт белой дамасской скатертью, на ней сияло столовое серебро. На ужин была ароматная пицца, холодная мясная закуска, салат из зеленых овощей и хрустящие булочки. А на десерт — клубничный пирог, и Сара подумала с сожалением, что сегодня вряд ли сможет воздать ему должное. Она могла думать только об одном — что Майкл Трегоуэр собирается делать с ней, то есть с Дианой, от этой мысли гудела голова, на щеках горел лихорадочный румянец.

— Расслабься, — заметил он сухо, жестом приглашая ее сесть на один из обитых гобеленом стульев. — Для женщины твоего возраста и с твоим опытом ты слишком чувствительна. Или это опять игра? Кто знает?