Кристина бодрой походкой подошла к своей машине, достала из сумочки ключи, но, заметив спущенное колесо, в сердцах хлопнула ладонью по крыше автомобиля. Взглянув на часы, она раздосадованно посмотрела по сторонам, поискав взглядом кого-нибудь, кто мог бы ей помочь. Никого поблизости не увидев, она открыла багажник и стала кончиками пальцев выискивать запасное колесо в пыльном хламе.

— Пора, — решительно сказал Вадик и посмотрел на Дину, как капитан, уходящий в опасное плавание.

— Давай, — велела Кирсанова.

Выйдя на улицу, Вадик с беспечным видом сунул руки в карманы широких джинсов и разболтанной походкой пошел по тротуару, с каждым шагом приближаясь к Кристине. Напротив белой «Нивы» Вадик остановился и стал с кривой снисходительной улыбкой наблюдать за неумелыми действиями Кристины, которая приподняла монтировку, недоуменно осмотрела ее со всех сторон, положила обратно на дно багажника, а затем с трагичным выражением лица засучила рукава, испачкав при этом белоснежные манжеты, и, склонившись над багажником, попыталась вытащить запасное колесо, которое застряло между домкратом и алюминиевой канистрой. После нескольких неудачных попыток Кристина выпрямилась и, раздраженная, с покрасневшим от злости лицом, посмотрела на Вадика. Выпятив нижнюю губу, она сдула со лба прядь волос и с вызовом сказала Ситникову:

— Вам не стыдно, молодой человек?! Вы смотрите, как я мучаюсь, и ухмыляетесь!

Вадик не сразу понял, что она обратилась именно к нему. Он даже оглянулся, чтобы посмотреть, нет ли кого-нибудь за его спиной.

— Не притворяйтесь, что не поняли меня! Я к вам обращаюсь! Да, да, к вам, к вам!

Вадику польстило, что такая красивая девушка обратилась к нему на «вы».

— Это я, что ли, молодой человек? — на всякий случай уточнил Вадик, потыкав себя пальцем в грудь.

— Вы, вы, — кивнула Кристина и вдруг дружелюбно улыбнулась. У нее была улыбка такой ослепительной белизны, что белая ткань ее костюма показалась Вадику блеклой. — Если вы не торопитесь, помогите мне, пожалуйста, поменять колесо. Вы не торопитесь? — спросила она.

— Вообще-то, я свободен, — сказал Вадик и не спеша подошел к багажнику.

— Мне кажется, сначала надо снять вон то колесо, — она указала испачканным пальцем на спущенный скат. — А потом прикрутить вот это, которое в багажнике, — сказала Кристина, брезгливо оттопырив мизинец в сторону пыльной «запаски».

— Разберемся, — сказал Вадик и, достав из багажника домкрат, стал устанавливать его под днищем машины, рядом со спущенным колесом. — Когда мой отец учил меня менять колеса, он говорил, что главное в этом деле — крепко закрутить гайки.

— Ах, как медленно, — капризно сказала Кристина и провела тыльной стороной испачканного запястья по лбу, отчего на нем появилась широкая полоска пыли— Нельзя ли побыстрее?

— Можно, но я этого делать не буду, — упрямо заявил Вадик, медленно качая рычаг домкрата. — Мой отец учил меня делать все аккуратно и медленно. Если я начну торопиться, то обязательно сделаю какую-нибудь ошибку, а это очень опасно. Ведь когда ставишь колесо, любая ошибка может привести к автокатастрофе. — Приподняв автомобиль, Вадик снял спущенное колесо, подкатил его к багажнику, затем установил «запаску» на шасси и крепко закрутил гайки. — Все. Готово.

— Огромное вам спасибо. Я сама никогда бы не справилась с этой железякой, — обрадовалась Кристина и полезла в сумочку, чтобы достать деньги и заплатить Вадику за работу.

Положив домкрат на место, Ситников захлопнул багажник и, показав Кристине свои испачканные руки, сказал:

— Мне не нужны ваши деньги. Мой отец учил меня деньги за помощь не брать. Помогают даром, иначе это не помощь, а извлечение выгоды из чужого несчастья. Вы бы лучше пригласили меня в свою квартиру, чтобы я помыл руки.

Кристина заколебалась. Она взглянула на часы, потом на Вадика. Затем снова перевела взгляд на свои часы и задумалась, вероятно, подсчитывая, сколько времени это у нее отнимет.

— Вообще-то, я не настаиваю. — Вадик с безразличием пожал плечами. — Если вы очень торопитесь, то я как-нибудь обойдусь и без вашей воды. Я могу и в луже руки вымыть, мне это по барабану. Просто я подумал, что вам тоже надо умыться. У вас есть зеркало?

— Что-то не так? — забеспокоилась Кристина, торопливо вынула из сумочки пудреницу с зеркальцем, раскрыла ее и посмотрела на свое отражение. — О, боже… — Она подушечками пальцев провела по испачканному лбу и заметила пятна пыли на Манжетах. — Ну вот, вдобавок ко всему и пиджак испачкала. Ладно, идемте, — сказала она и, закрыв машину на ключ, решительно направилась к подъезду.

Когда они поднимались в лифте на последний этаж, Кристина не проронила ни слова. Она о чем-то сосредоточенно думала, от этого У нее на лбу появились морщины. Вадик искоса поглядывал на нее и гадал о том, что случилось с Пузырем, когда он уронил свой торт перед квартирой этой загадочной девушки, от которой пахло дорогими французскими духами.

Кристина вышла из лифта первой и, подойдя к двери, один за другим открыла два замка. Пока она орудовала ключами, Вадик стоял на жирном пятне и, переминаясь с ноги на ногу, топтался от волнения. Он сильно струсил. «Вдруг она догадалась, что я друг Пузыря? — думал он. — Сейчас впустит меня в квартиру, закроет дверь, и окажется, что в. квартире находится воровская „малина“, а Кристина руководит бандой, как Сонька Золотая Ручка». Как ни старался Вадик, но так и не смог представить себе, что Кристина могла сделать с Пузырем. И эта неизвестность очень пугала.

А Кристина была поглощена своими мыслями и на какое-то время совсем забыла о Вадике. Войдя в прихожую, она хотела по рассеянности закрыть дверь прямо у него перед носом, но, опомнившись, покачала головой и, перейдя на «ты», сказала, оправдываясь:

— Извини, думаю совсем о другом… А зачем вернулась — совсем забыла. Заходи, — она махнула рукой в глубину коридора, объяснив: — Ванная там. Если хочешь пить — газировка в холодильнике.

— Очень хочу, — признался Ситников и услышал, как в гостиной зазвонил телефон.

— Но сначала вымой руки, — строго велела Кристина, уходя в комнату.

«Как бы не так. Руки я всегда успею помыть, — рассуждал Вадик, направляясь в кухню, — а вот следы преступления найти гораздо сложнее. Грязные руки — это лабуда, главное — улики». Он быстро осмотрел навесные шкафчики, заглянул в холодильник и даже в духовку залез, но ничего подозрительного не обнаружил. А когда открыл дверцу под раковиной, то увидел в мусорном ведре сломанную коробку из-под шоколадно-ванильного торта и раздавленные куски бисквита вперемешку с разноцветным растаявшим кремом.

«Что и требовалось доказать», — подумал Вадик, закрыл дверцу и направился в прихожую, чтобы оттуда заглянуть в комнаты и подслушать телефонный разговор Кристины. Еще несколько минут назад Ситников все-таки сомневался в том, что Пузырь исчез именно благодаря Кристине. Ведь торт выпал из рук Пузыренко на лестничной площадке, а не в самой квартире, значит, тот, кто вселил ужас в Пузыря, совсем не обязательно жил в семьдесят пятой квартире. Сомнения рассеялись, когда Ситников увидел в мусорном ведре сломанную коробку из-под торта.

Вадик стоял в коридоре и прислушивался к голосу Кристины, которая объясняла кому-то по телефону, что уезжает, но скоро вернется:

— Мне позвонили с телефонной станции и попросили приехать… Ничего серьезного, просто недоразумение. Вернусь через час, максимум — через полтора.

Вот тут-то у Вадика и появилось неодолимое искушение остаться в квартире и тщательно обыскать ее, пользуясь отсутствием Кристины. Торт в мусорном ведре лишь доказывал причастность Кристины к исчезновению Пузыря, но, для того чтобы найти его самого, требовались более основательные улики, которые могли вывести хотя бы на его след.

Прямо над головой Ситникова находились антресоли, тянувшиеся под потолком от прихожей до кухни. Дверцы были приоткрыты; Вадик, встав на цыпочки и вытянув шею, заглянул, насколько хватало глаз, в глубину антресолей и сделал вывод, что они пусты. Он приоткрыл входную дверь таким образом, чтобы до нее можно было дотянуться, высунувшись из антресолей. Сердце Вадика колотилось.