«Мы отвезем тебя домой». Паркер мысленно повторил эту фразу, наблюдая как Гас с аппетитом уминает даже не один, а два чизбургера. Мэг отдала должное салату в пластиковой коробочке. Самому же Паркеру, который уже бог знает сколько лет не ступал ногой в «Макдоналдс», его сандвич с цыпленком показался совершенно несъедобным. Впрочем, возможно, дело было даже не в самом сандвиче. Вероятно, выразительный жест Гаса, который показал, как ему надоели цыплята, напрочь отбил у Паркера аппетит к курятине.

Улыбнувшись при этой мысли, Паркер бросил племяннику салфетку. Гас в это время соскребал со стенок стаканчика последние молекулы мороженого и шоколада. Гас ловко поймал салфетку, помахал ею перед носом и откинулся на спинку стула, положив руки на свой совершенно плоский живот.

– Вот это я понимаю, это настоящая еда, – сказал мальчик. – А вы разве не проголодались, дядя Паркер?

Паркер замотал головой и заметил, что Мэг сдержала усмешку. Вероятно, на ее вкус у него слишком аристократические замашки, но он, в свою очередь, готов простить ей почти все только за то, что она согласилась поехать и разделить с ним нелегкую задачу сообщить Жюлю о смерти отца.

Удивительно, но Гас реагировал так же, как он сам. Жюль был этаким приходящим папашей, но все же он проводил с Гасом больше времени, чем Марианна. Мать Гаса сбагрила сына нянькам, а сама вернулась к прежним занятиям, то есть игре в гольф и доведению собственной фигуры до совершенства.

Паркер с интересом наблюдал, как Мэг и Гас обсуждают правила игры, в которую можно играть скатанной в шарик бумажной крышкой от стаканчика. Он мог только позавидовать непринужденности ее общения с ребенком. Некоторых женщин во имя гуманности следовало бы стерилизовать, как только они достигнут половой зрелости, и Марианна явно из их числа. Мэг же, напротив, обращается с детьми совершенно естественно. У Паркера даже мелькнула безумная мысль: возможно, его брат потому и женился на Мэг, что из нее получилась бы хорошая мать для Гаса.

Гас щелчком послал бумажный шарик в сторону Мэг, она мгновенно отбила его и издала победный клич, когда шарик пересек воображаемую линию ворот.

– Так нечестно, – заявил Гас, – вы смухлевали. Мэг стала возражать, а он тем временем бросил шарик так, что тот пролетел мимо нее и упал на пол. По-видимому, бросок считался удачным, потому что Гас завопил:

– Есть!

Паркер отогнал нелепую мысль. Его братец никогда не думал ни о ком, кроме самого себя, и Гас не составлял исключения. И когда Жюль выходил на Джексон-авеню, чтобы купить дозу, он явно не думал о собственном сыне.

Гас хихикал, в его голубых глазах, очень похожих на глаза Жюля, плясали веселые огоньки, которых Паркер не видел в них, наверное, с тех пор, как мальчик научился ходить.

«Как будто ты много уделял ему внимания».

Даже несколько лет назад, когда Гас жил в Понтье-Плейс, Паркер, наведываясь в гости к родителям, почти не замечал ребенка.

Мэг поймала бумажный шарик, нацеленный ей в лицо, и торжествующе потрясла в воздухе кулаком.

– Я победила! Ну что, ты готов ехать в «Уолмарт»?

– В «Уолмарт»? – По тону, каким Гас произнес это слово, можно было заключить, что известный универмаг, торгующий недорогими товарами, стоит в его шкале ценностей даже ниже курятины.

Мэг кивнула.

– Думаете, он работает по воскресеньям? – спросил Паркер. Он действительно не знал этого, к тому же покупки вполне можно было бы отложить до завтра. Тинси поедет с Гасом сама или пошлет Хортона.

– Конечно, работает, – сказала Мэг. – Воскресенье – как раз тот день, когда вся Америка делает покупки.

Гас наморщил нос.

– В «Уолмарте» покупают только низшие классы.

– Неужели? – Мэг внимательно посмотрела на мальчика, перебрасывая бумажный шарик из одной руки в другую.

Паркер услышал в голосе Мэг опасные нотки. Если бы он любил заключать пари, то поставил бы на то, что сейчас Гасу будет преподан урок по части снобизма. Надо признать, вполне заслуженный.

– Естественно, это всем известно. – Гас стал высасывать через соломинку остатки коктейля с самого дна, издавая при этом характерные звуки.

– Всем также известно, что подобные звуки издают только представители низших классов, так что поехали, – заключила Мэг, вставая из-за стола.

– Эй, не забывайте, что я – Понтье. – Гас подбоченился. – А Понтье не покупают одежду в «Уолмарте». – Явно не собираясь вставать, Гас откинулся на спинку стула. – Дядя Паркер, скажите ей.

Паркер действительно не помнил случая, чтобы когда-нибудь заглядывал в магазин, торгующий ширпотребом. Вместо того чтобы поддержать Мэг, он сказал:

– А ты знаешь, что человек, основавший сеть «Уолмарт», умер одним из самых богатых людей на планете?

Гас скривил губы.

– Подумаешь! Он помер, значит, больше не может тратить свои денежки. Как и мой папа.

Гас вытер рот рукой и прижал к губам сжатый кулак. Губы его дрожали. Паркер клял себя последними словами за то, что ляпнул такую неудачную фразу. Мысленно извинившись и так же мысленно умоляя Мэг о помощи, он протянул руку и тронул племянника за плечо.

– Извини, Гас, мне очень жаль.

Мальчик пнул ногой ножку стула и стряхнул руку Паркера.

– Все нормально. Всякий может вляпаться в дерьмо. – Он с вызовом посмотрел на Паркера, явно ожидая реакции на свою грубость.

– Гас… – начал Паркер.

– Скажи-ка, в школе запрещалось ругаться, я угадала? – перебила Мэг.

Гас кивнул.

– А когда ты ругался, на тебя все обращали внимание, правда?

Гас снова кивнул, уголки его все еще дрожащих губ чуть приподнялись в улыбке.

– Ну так мы будем действовать по-другому, – отрывисто проговорила она. – Твой дядя и я будем отвечать только на вежливую, интеллигентную речь, только когда ты будешь говорить тем языком, который подобает Понтье из Понтье-Плейс.

Паркер сдержал усмешку. Он искренне восхищался тем, как Мэг не погнушалась воспользоваться в своих интересах ребяческим снобизмом Гаса. Гасу действительно не помешало бы вымыть рот с мылом. Обращаясь к племяннику, Паркер серьезно сказал:

– Мэг права.