Взгляд его стал жестким и колючим.

— Это не ваше дело, — ответил он, потом добавил. — Для вас и мисс Керью будет лучше, если вы оставите свои занятия сыском и предоставите вести дело полиции. — В его голосе слышалась плохо скрытая у роза.

Я ухмыльнулся прямо в его сытую физиономию и сказал:

— Запомните одно: все мы смертны, и в этом отношении наши с вами жизни так же похожи, как те пули в обойме пистолета, от которых зависит, умрем мы или нет.

Я вышел и хлопнул дверью.

Лакей уже меня не сопровождал и до машины я добрался в гордом одиночестве. Я сел в нее, развернулся и поехал обратно.

Во мне бушевала ярость на этого самодовольного тупицу. О, я прекрасно понимал его. Его, как нельзя лучше, устраивало убийство из ревности. Ведь в этом случае, никто не будет копаться в бурном прошлом его сына. Никто не сможет извлечь на свет божий грязь, которая всегда сопровождает различного рода пороки и извращения. Вполне вероятно, что Д'Эссен боялся, что на свет могут извлечь что-то связанное и с ним самим. Господи, сколько же грязи может находится в стенах таких белоснежных сооружений в стиле ренесанса, спрятанных в густой зелени деревьев, за высокой оградой, возле которой день и ночь стоят вооруженные до зубов охранники.

Я сплюнул через опущенное стекло и посмотрел вперед. Навстречу мне от озера шла молодая женщина в купальном костюме. Ее мокрые волосы были рассыпаны по плечам, а в руках она держала красный купальник и полотенце.

Я остановил машину в нескольких метрах от нее. Распахнув дверцу, я сказал:

— Я хочу поговорить с вами о Роберте. Что он был за человек?

Она посмотрела на меня с легким удивлением.

— Вам разве муж ничего не сказал?

— Он сказал, что Роберт был никчемным человеком и даже негодяем.

Она усмехнулась:

— Он прав, — ее губы скривились в злобной усмешке.

— Но почему?

— Если вам не сказал этого мой муж, то не пытайтесь узнать это от меня.

Она смерила меня холодным взглядом и сделала движение, чтобы отойти от машины.

Я схватил ее за руку и так сжал ее, что она даже охнула.

— Нет, ты скажешь мне это! — прошипел я.

Она пыталась кричать, но я раскрытой ладонью ударил ее по горлу. Из уголка ее рта показалась тоненькая струйка крови...

— Мой муж уничтожит тебя, — задыхаясь от злобы сказала она.

— Не раньше, чем я сверну тебе шею, — усмехнулся я. — Итак, почему? — повторил я вопрос.

Ее глаза сверкнули, как у разъяренной тигрицы. Наконец она прошептала:

— Он изнасиловал меня!

— Неужели? — удивился я. — А может это ты сама кинулась к нему в постель?

Она выругалась как портовый грузчик. Все ее тело дрожало от ярости и тяжелое дыхание вырвалось сквозь зубы.

— Ну вот что, девочка, — сказал я. — Все это я делал в интересах правосудия, поэтому ты особенно не распространяйся об этом даже своему уважаемому супругу. Иначе я найду способ причинить тебе неприятности.

С этими словами я выкинул ее из машины. Когда я отъехал, она все еще лежала на пыльной дороге и я наблюдал за ней в зеркальце, пока ее не скрыла листва.

Я сделал остановку у ближайшего же бара, чтобы выпить пару порций виски и перекусить. Бар находился на втором этаже стеклянной коробки и, сев у задней стены, почти полностью прозрачной, я мог наблюдать за улицей.

Наскоро поев, я подошел к стойке, заказал виски и сел рядом с телевизором в ожидании последних новостей. Я прослушал их, но ничего нового не услышал. Допив виски, я покинул бар.

Я позвонил домой к О'Брайену, но мне никто не ответил. Тогда я набрал номер его служебного телефона. Телефонистка сразу же соединила меня и я услышал знакомый голос:

— О'Брайен.

— Это говорит Эл. Как дела?

— Подъезжай сейчас к комиссариату.

— Хорошо, еду.

Через десять минут я остановил «бьюик» перед входом в комиссариат. О'Брайен уже ждал меня.

— Мне звонила Френси, — сказал он.

— Ну и?..

— Она нашла привратницу, о которой ты ей говорил... с проломленным черепом в ее собственной квартире,

— Едем туда?

— Нет, я уже послал туда группу экспертов.

— Не следовала этого делать. — Я грустно покачал головой.

— Не забывай, что я все-таки полицейский... Поехали на бульвар Президента. Там нас ждет Френси.

Я тронул машину с места. О'Брайен короткими замечаниями указывал мне путь.

— Ты что-нибудь выяснил насчет Френси? — спросил я.

Он кивнул.

— Ничего особенного. Обычная биография. Обычная. Одно время была актрисой. Потом исчезла из Голливуда. Кое-кто видел ее после этого в Нью-Орлеане. Затем она объявилась здесь. Вот и все.

— Я так и думал, — сказал я.

— Ты не доверяешь ей?

— У меня из головы не выходит, как она прикончила Кида. Я в таких делах толк знаю. И я тебе говорю: убивает она не первый раз. Поэтому я и просил тебя проверить ее прошлое, но она, видимо, искусно заметает следы.

— Слушай, — сказал О'Брайен. — А меня ты ни в чем не подозреваешь?

— Пока нет, да и в конце концов мне же нужно на кого-то опереться.

О'Брайен довольно хмыкнул и сказал:

— А ведь это не я послал туда полицию...

Я удивленно посмотрел на него.

— Еще до Френси кто-то позвонил дежурному и сообщил об убийстве. А через пару минут после этого позвонила она.

— Просто голова идет кругом, — сказал я.

— Останови машину, — попросил О'Брайен.

— Зачем?

— Останови. Бульвар Президента за поворотом, а мне еще нужно тебе кое-что сказать.

Я подогнал машину к тротуару.

— Здесь стоянка запрещена, — сказал он.

— Плевать. Я же в обществе полицейского.

О'Брайен вытащил из кармана сигару, понюхал ее и сказал:

— Нужно поговорить с мисс Керью... и я придумал как это можно сделать.

— Как же?

— Ее камера находится в подвале рядом с камерами задержанных пьяниц. Охранника рядом нет.

— Понятно. Сегодня ночью попытаемся проделать это.

— Подробности обсудим позднее.

— Хорошо.

Френси рассказала нам, что дверь привратницкой, когда она подошла к ней, была распахнута. Она вошла внутрь и обнаружила хозяйку. У нее была проломлена голова и мозги расплескались по всей комнате. Орудием убийства, по всей вероятности послужила массивная табуретка, которая валялась тут же на полу. О'Брайен сказал, что поедет в комиссариат узнать подробности, а мы с Френси зашли в небольшое кафе и я заказал пару кружек пива.

За столиком мы сели друг против друга и я положил свою руку на ее.

— Расскажи мне подробнее о Кей-Кее, — попросил я. — И как ты познакомилась с ним.

— Я бы не хотела об этом вспоминать, Эл.

— Это нужно сделать, девочка. Я очень тебя об этом прошу.

— Я была актрисой на студии «Парамаунт». Это происходило около трех лет назад. Мне была поручена роль, за которую дрались многие актрисы. Но получила ее я. И тут я обнаружила, что забеременела. Это могло здорово нарушить мои планы. Роль могла уплыть из рук. Легально аборт делать было нельзя: это грозило скандалом. И тогда один мой знакомый устроил меня в подпольную лечебницу. Аборт мне сделали, но неудачно. Я заболела и от роли все равно пришлось отказаться. Вот тогда-то меня и подобрал Кей-Кей. Я была на мели, а он дал мне работу.

— Ты была его любовницей?

— И не только его, — она с вызовом посмотрела на меня.

— Он торговал тобою?

Она вскочила со стула, но я усадил ее на место.

— Не надо горячиться, Френси. Немного успокоившись она продолжала:

— Вскоре на Кей-Кея стали оказывать давление и однажды чуть не убили. Тогда он решил убраться из Панама-Сити, а меня прислал сюда в качестве агента. Об этом тебе уже известно.

— А что он, за человек, Кей-Кей?

— Он о себе не распространялся.

— Но, все же, ты кое-что знаешь о нем?

Она улыбнулась своими полными губами и сказала:

— Я знаю, что он великолепен в постели.