Примерно через сорок минут после приёма Хофманн стал испытывать головокружение и возбуждение; ему стало трудно концентрироваться, визуальное восприятие стало необычным, и появилось беспричинное сильное желание смеяться. Он понял, что вести письменный протокол эксперимента он не сможет. Ниже приведен отрывок из его последующего отчёта, написанного профессору Столлу: (38)
"На этом лабораторные записи прекращаются; последние слова были написаны уже с невероятным усилием. Я попросил ассистента по лаборатории провести меня домой, т.к. полагал, что меня ждёт повторение состояния, которое я испытал в прошлую пятницу. Но пока мы ехали домой, стало абсолютно ясно, что теперь симптомы намного сильнее. Мне было трудно говорить внятно, поле моего зрения раскачивалось передо мной, и все предметы были искажены, как в кривых зеркалах. Мне казалось, я не мог сдвинуться с места, хотя ассистент потом заверил меня, что мы двигались довольно быстро. Как только я прибыл домой, мне вызвали врача.
К приходу доктора пик действия уже прошёл. Насколько я помню, это были самые яркие симптомы: вертиго; визуальные искажения; лица походили на гротескные раскрашенные маски; особое двигательное возбуждение, перемежающееся с оцепенением; периодическая тяжесть в голове, конечностях, всём теле, как будто их наполнили свинцом; сухость и сжатие в горле; ощущение удушья; ясное осознание моего состояния, в котором я, как сторонний наблюдатель, смотрел на себя, выкрикивающего или бормочущего невнятные слова. Иногда мне казалось, что я вышел из собственного тела.
Доктор отметил довольно слабый пульс, хотя, в общем, кровообращение было в норме...Через 6 часов после приёма ЛСД моё состояние, наконец, заметно выровнялось. Только визуальные изменения всё ещё оставались. Всё раскачивалось, и пропорции были искаженными, как отражения на подвижной воде. Более того, все предметы представали в неприятных, меняющихся цветах, преимущественно тошнотворно зелёном и синем. Когда я закрыл глаза, на меня нахлынул непрерывный поток разноцветных, очень реалистичных фантастических образов. Особенным было то, что все слуховые восприятия (например, шум проезжающей машины), превращались в оптические эффекты, и каждый звук вызывал соответствующие цветные галлюцинации, постоянно меняющие цвет и форму, как картинки калейдоскопа. Около часа ночи я заснул и проснулся утром в превосходном самочувствии."
Это был первый запланированный эксперимент с ЛСД, и он более чем убедительно доказал гипотезу Хофманна о том, что ЛСД способно изменять сознание. Последующие эксперименты с добровольцами Исследовательской Лаборатории Сандоза подтвердили необычное влияние этого препарата на человеческий мозг.
Новой важной фигурой в истории ЛСД стал Уолтер Столл, сын начальника Хофманна и психиатр психиатрической клиники Цюриха. Он нашёл новое вещество крайне любопытным и провёл первое научное изучение ЛСД на обычных волонтёрах и пациентах психиатрии. Его наблюдения за эффектами ЛСД в этих двух категориях испытуемых были опубликованы в 1947 г. (97) Данный отчёт стал сенсацией в научном мире и вызвал невероятное количество клинических исследований во многих странах.
Большинство ранних исследований ЛСД проходили под сильным влиянием понятия "модельный психоз". Невероятные возможности ЛСД и тот факт, что его мизерные количества могут сильно изменять сознание в остальном здоровых добровольцев, дали новый импульс рассуждениям о биохимической основе природы эндогенных психозов, в частности, шизофрении. Регулярные наблюдения показали, что даже микроскопической дозы ЛСД, между 25 и 100 микрограммами, было достаточно, чтобы вызвать изменения восприятия, эмоций, воображения и поведения, свойственные пациентам с шизофренией. Было сделано предположение, что при определённых обстоятельствах человеческое тело может производить идентичное, либо похожее на ЛСД вещество. Согласно этой заманчивой гипотезе, эндогенные психозы вроде шизофрении являются прежде всего не умственными расстройствами, а признаками интоксикации организма и мозга в следствие патологических сдвигов в биохимии тела. Возможность симуляции симптомов шизофрении у нормальных добровольцев и проведения лабораторных тестов до, во время и после этого временного "модельного психоза" практически обещало дать ключ к пониманию самой загадочной болезни в психиатрии.
Большинство исследований в течение следующих лет после открытия ЛСД было направлено на доказательство или опровержение гипотезы "модельного психоза". Её влияние было настолько большим, что ещё на протяжении многих лет ЛСД сессии, проводящиеся по любым целям, продолжали называть "экспериментальным психозом", а ЛСД и подобные вещества - галлюциногенами, психотомиметиками (соединения, симулирующие психоз) или психодислептиками (препараты, разрушающие разум). Ситуация не изменилась до 1957 года, пока Хамфрей Осмонд после переписки с Олдосом Хаксли не вывел более точный термин "психоделики" (препараты, открывающие или раскрывающие разум). В те годы основные усилия были направлены на точное описание ЛСД переживаний и оценку сходства и различия психоделических состояний и шизофрении. Эти описательные исследования двух состояний проводились при помощи различных клинических измерений, таких как психологические, электро-физиологические и биохимические тесты. Значимость этого направления проявилась в большом числе научных работ, предоставивших нам базовую информацию о влиянии ЛСД как на различные физиологические и биохимические функции, так и на поведение подопытных животных, на отдельные органы и ткани, и на ферментную систему. С точки зрения «модельного психоза» особо интересными были эксперименты, изучающие антагонизм между ЛСД и другими различными веществами. На возможность блокирования другими препаратами развития ЛСД состояния и его контролирования во время пика действия ЛСД смотрели как на многообещающий подход к открытию новых направлений в фармакологической терапии психических расстройств. В это время было сформулировано несколько биохимических гипотез о шизофрении, ставящих в качестве основной причины развития заболевания специфические вещества или целые метаболические циклы. К настоящему моменту, наибольшее внимание получила "серотониновая" гипотеза, разработанная Вулли и Шоу (Woolley and Shaw). По их предположению, ЛСД вызывает ненормальное функционирование психики посредством угнетения работы нейротрансмиттерного вещества серотонин (5-hydroxytryptamine). Схожий механизм постулировался как биохимическая причина шизофрении.
Такой чрезмерно упрощённый подход к шизофрении неоднократно критиковали как клиницисты, занимающиеся психоанализом и феноменологией, так и биохимические испытатели, и, в конце концов, большинство исследователей отказалось от него. Становилось всё более очевидным, что индуцированное ЛСД состояние имело много специфичных черт, чётко отличавших его от шизофрении. Кроме того, ни одна из биохимических гипотез о шизофрении не была полностью подтверждена клиническими и лабораторными данными. И хотя идея «модельного психоза» не помогла в поиске причины шизофрении и не создала волшебного лекарства в пробирке от этой мистической болезни, она вдохновила многих исследователей и способствовала окончательной нейрофизиологической и психофармакологической революции пятидесятых и начала шестидесятых годов.
Другой областью, в которой ЛСД оказался крайне полезным, были эксперименты, которые профессионалы о сфере психического здоровья проводили над собой. В ранние годы исследований этого вещества ЛСД переживания рекомендовался, как не имеющее себе равных средство обучения психиатров, психологов, студентов медиков и психиатрических медсестёр. ЛСД сессии считались коротким, безопасным и обратимым путешествием в мир шизофрении. В книгах и статьях регулярно сообщалось, что однократный психоделический опыт может значительно увеличить способность субъекта понимать пациентов с психозами, чутко к ним подходить и эффективно лечить. И хотя позднее, когда большинство учёных отказалось от концепции ЛСД опыта как «модельной шизофрении», остаётся неоспоримым тот факт, что переживание глубоких психологических изменений, спровоцированных ЛСД, является уникальным и ценным опытом для всех клиницистов и теоретиков, изучающих изменённые состояния психики.
