Огромное значение терапевта или ситтера в ходе ЛСД сессий имеет свои последствия для психотерапевтической практики. С одной стороны, она часто создает серьезные проблемы для терапевта, который может оказаться под эмоциональным давлением разного типа, и которому придется быть осторожным, чтобы не попасть в ловушку переноса и контрпереноса. С другой стороны, терапевтические отношения в данной ситуации оказываются намного более глубокими, чем при традиционной психотерапии, часто даже достигая степени карикатуры. Это облегчает для пациента и терапевта узнавание и понимание природы переноса прорабатываемых проблем. Глубина терапевтических отношений, достигнутая на психоделических сессиях, позволяет опытному терапевту влиять на мощные корректирующие эмоциональные переживания на очень глубоком уровне, что довольно сложно достичь, применяя традиционную психотерапию.
Для того чтобы подготовиться ко всем трудностям психоделической терапии, терапевт должен пройти специальное обучение, которое должно включать в себя личный опыт приема препарата. Без этого будущий ЛСД терапевт не сможет полностью понять процесс в силу необычности природы ЛСД состояний и того факта, что наш язык не способен их полноценно описать. Чтение отчетов о психоделических опытах, посещение семинаров и лекций или даже присутствие на сессиях других людей могут предоставить только поверхностное и не вполне адекватное знание. Личный опыт имеет и другую важную функцию: он позволяет проработать свои собственные конфликтные и проблемные области на различных уровнях. Некоторые серьезные вопросы, с которыми придется столкнуться будущему ЛСД терапевту в ходе личной сессий, как правило, не поддаются большинству форм традиционной терапии. Страх смерти, тотальная потеря контроля и различные состояния безумия могут служить ярким тому примером. Пока терапевт успешно не проработает эти темы, есть опасность того, что проявления глубинного подсознательного материала у пациента активизируют его или ее проблемные области и запустят сложный процесс эмоциональной и психосоматической реакции. Это может вызвать серьезные проблемы переноса/контрпереноса и оказаться серьезным испытанием системы психологической защиты и самоконтроля врача. ЛСД сессии, в ходе которых терапевту приходится бороться со своими собственными неразрешенными проблемами, могут стать очень тяжелыми; обычно они приводят к взаимному истощению и чрезмерному утомлению.
Другие важные качества и навыки хорошего ЛСД терапевта приходят с клиническим опытом. Чем большее количество сессий терапевт наблюдал, тем более спокойно и уверенно он или она себя чувствуют, и тем меньше пугаются, столкнувшись с различными необычными явлениями, которые очень часты в психоделической терапии. В своей ежедневной практике он или она наблюдают большое количество людей, которые в страданиях переживают драматический опыт умирания, сходят с ума, чувствуют, что они находятся под властью злых духов, заявляют, что они прошли точку невозвращения. Опыт того, что эти состояния имеют положительный исход, и того, что эти же люди всего через несколько часов уже сияют от счастья и шутят, постепенно рождает в терапевте хладнокровие, уверенность и терпимость в отношении всего спектра психоделических феноменов. Это спокойствие относительно сессии передается и пациентам, позволяя им погружаться в любые переживания для того, что обнаружить корни своих эмоциональных проблем.
В дополнение к факторам, связанным с личностью субъекта и терапевта или ситтера, существует еще и большой комплекс нефармакологических параметров, которые обычно называют «установкой и обстановкой» (set and setting). Если не принимать в расчет детерминирующие элементы этой категории, любое понимание ЛСД реакции и ее терапевтическое использование будет поверхностным и неполным,
Термин «установка» включает в себя ожидания и намерения субъекта в отношении сессии; понимание терапевтом или гидом природы ЛСД опыта; согласие по поводу целей психоделической процедуры; подготовка и информация о сессии, а также специфические техники ведения сессии терапевтом, используемые в ходе препаратного опыта.
Термин «обстановка» относится к условиям, как к физическим, так и к межличностным, а также к конкретным обстоятельствам, при которых назначается препарат.
В силу того, что ЛСД является неспецифическим активатором ментального процесса, ЛСД феномены могут быть очень разнообразными, захватывая все аспекты человеческого опыта и поведения. По этой причине существует множество установок для ЛСД сессий. Жаркие дискуссии вокруг практики использования ЛСД можно было бы легко разрешить, если бы дискутирующие по поводу достоинств и недостатков ЛСД ясно понимали, насколько важны нефармакологические факторы. В большинстве случаев споры, на первые взгляд выглядящие, как споры об ЛСД, в реальности оказываются лишь спорами о разных применениях препарата и о влиянии установки на результат ЛСД опыта. Хамфри Осмонд (Hum¬phrey Osmond), пионер в исследовании ЛСД, проанализировал эту ситуацию на конференции по ЛСД психотерапии. Он указал на тот факт, что ЛСД является лишь инструментом, и способ его использования оказывается исключительно важным. Для иллюстрации этой мысли он попросил аудиторию представить ситуацию, когда группа людей разных специальностей попыталась бы обсудить, является ли нож опасным или полезным предметом. Хирург представил бы статистические данные об успешных хирургических операциях, полицейский рассказал бы об убийствах и расчленениях, домохозяйка рассматривала бы нож, как инструмент для нарезки овощей или мяса, а скульптор подумал бы о резьбе по дереву. В такой ситуации любая попытка выбрать что-то одно была бы абсурдной; для каждого было бы очевидным, что решающим фактором для определения пользы ножа является способ его применения. Никто не стал бы всерьез рассматривать мысль о том, что опасность или польза ножа свойственна ему самому. И все же именно эту картину мы видим в отношении ЛСД.
Ниже мы коротко рассмотрим самые главные установки, которые сопровождают назначение ЛСД, и обсудим их специфические характеристики. Первой крупной концептуальной моделью для назначения ЛСД являлся так называемый подход «моделирования психоза». Он был основным в ЛСД экспериментировании в первые годы после открытия препарата. ЛСД опыт рассматривался только в связи с психопатологией и определялся как «экспериментальный психоз» или как «химически индуцированная шизофрения». В то время препарат назначался добровольцам для исследования биохимической основы эндогенных психозов или психиатрам в ходе их профессионального обучения для того, чтобы они совершили своего рода экскурсию в мир шизофреника.
Совершенно другие установки для ЛСД сессий появились, когда стало очевидным, что опыт под действием препарата позволяет увеличить творческий потенциал некоторых людей. Препарат стал популярен в среде деятелей искусства как источник вдохновения и сотни художников, скульпторов, музыкантов, архитекторов и писателей стали добровольцами в ЛСД экспериментах. Несколько позже ученые, философы и другие творческие индивиды стали излюбленными субъектами для ЛСД сессий. Эта практика основывалась на наблюдении, что необычные состояния сознания, вызываемые ЛСД, могут вызывать озарения, облегчать решение задач и приводить к ценным интуитивных открытиям или неожиданной перекомбинации накопленной информации.
Другая важная установка для ЛСД сессий была разработана после того, как экспериментаторы заметили, что переживания под действием препарата могут принимать форму религиозного или мистического опыта. Некоторые исследователи, заинтересованные изучением этого «химического мистицизма», попытались разработать модель и условия, упрощающие появление этих духовных явлений.
