— Если даже он так сделал, это недоказуемо. Кен уныло кивнул.

— Но ради чего?

— Страховка, — сказал я.

— Ты зациклился на страховке.

Я вытащил из кармана пару сложенных вдвое листков бумаги и попросил его просмотреть кое-какие списки.

— Нет-нет, не сейчас. Я просто хочу сделать эти записи перед операцией, я и так потратил впустую слишком много времени. Покажешь мне списки позже, ладно?

— О'кей. — Я наблюдал, как он торопливо что-то пишет, и попросил разрешения воспользоваться телефоном. Он молча указал на аппарат, и я позвонил в министерство иностранных дел, чтобы отметиться.

Я не сразу попал на нужного мне чиновника. Сообщив, что нахожусь в Англии, я поинтересовался, когда мне нужно явиться в Уайтхолл.

— Минуточку. — Было слышно, как зашелестели бумаги. — Так, Дарвин. Четыре года в Токио. В текущем отпуске на восемь недель. — Он прочистил горло. — И как долго вы уже в отпуске?

— Сегодня будет три недели.

— Чудесно. — Он вздохнул с облегчением. — Допустим… сегодня три недели. Прекрасно. Так и запишем.

— Большое спасибо.

— Не за что.

Улыбаясь, я положил трубку. Они мне дали на две недели больше, чем я ожидал, и это значило, что я могу поехать на Челтенхемские скачки, которые состоятся в последнюю из этих недель, и мне не нужно будет нарушать свой долг.

Кен закончил писать.

Я опять поднял трубку телефона.

— Можно еще один звонок, по-быстрому?

— Хорошо, давай, и начнем.

Я узнал в справочном телефон жокей-клуба, дозвонился и пригласил Аннабель.

— Аннабель?

— Да, по связям с общественностью.

— Подождите, не кладите трубку. Она оказалась на месте.

— Это Питер, — назвался я. — Как там японцы?

— Они сегодня уезжают.

— А что, если нам пообедать завтра в Лондоне?

— Завтра я не смогу Может, сегодня?

— Где мы встретимся? Ее это удивило.

— Ресторан «Дафниз» на Дрэйкотт-авеню.

— В восемь?

— До встречи, — сказала она. — Я должна бежать. — Она бросила трубку, и я даже не успел попрощаться.

Кен наблюдал за выражением моего лица.

— Подумать только — две хорошие новости за одно утро! Тебе везет, как кошке, что поймала золотую рыбку. — В нем вдруг проснулось беспокойство: — Ты же не уезжаешь?

— Пока еще нет. — Он не успокоился, поэтому я добавил: — Я не уеду, если будет нужна моя помощь.

— Я рассчитываю на тебя, — сказал он.

Я мог бы сказать, что все это очень похоже на поиски иголки в стогу сена, но ему от моих слов не стало бы легче. Еще я подумал, что ему не нужно так нервничать по поводу предстоящей операции. Несмотря на успешное лечение племенной кобылы, он все равно был бледным и подавленным.

Однако операция прошла гладко от начала и до конца. Кэри пристально наблюдал. Я тоже наблюдал и делал заметки. Скотт и Белинда двигались слаженно, как два спутника Кена. Брыкающуюся лошадь усыпили, придержали ей гортань и расширили ее, чтобы лошади легче дышалось.

Мы отошли на безопасное расстояние за ограждающую стену и наблюдали, как она отходит после наркоза. Скотт придерживал веревку, продетую в кольцо, чтобы лошадь стояла смирно. Она, пошатываясь, встала на ноги. Вид у нее был довольно жалкий, но тем не менее она была жива.

— Хорошо, — сказал Кэри, возвращаясь назад в офис. — Я пообещал позвонить ее хозяину.

Кен с грустным облегчением посмотрел на меня. Мы с ним стянули свои робы и предоставили Скотту с Белиндой убирать операционную и готовить ее к дневной операции, да еще и постоянно наведываться к пациенту.

— Ну, вашей работе не позавидуешь, — не удержался я от комментариев.

— Так у нас же штат не укомплектован. Парочка санитаров не помешала бы. А тебе не нужна постоянная работа?

Он и не ожидал никакого ответа. Мы пошли в офис, где Кэри давал подробный отчет, и, после того как он ушел, Кен наконец вспомнил о моем списке. Я вытащил его из кармана, весь смятый, и, разгладив на столе, дописал еще одну строку. Мы Уселись рядышком в кресла, и я объяснил ему мои записи.

— Список слева страницы, — сказал я, — это фамилии владельцев или тренеров, чьи лошади погибли при странных обстоятельствах, чтобы не сказать больше. Список справа — это… ну, в общем… ты поймешь.

Посмотрев на этот список, Кен немедленно возмутился, потому что там были фамилии всех его партнеров, и даже Скотт с Белиндой.

— Они тут ни при чем, — настаивал он.

— Хорошо, тогда посмотри первую и вторую колонки.

— Ладно.

Я написал в виде таблицы:

Винн Лиз Жеребчик с инсулином Умерщвлен в конюшне

Винн Лиз Племенная кобыла Выжила

Макинтош Колики от атропина Умерла на столе

Макинтош Колики от атропина Умерла на столе

Иглвуд Дыхательный тракт Умерла на столе

Иглвуд Берцовая кость Умерла на столе

Фитцуолтер Трещина в колене Умерла в боксе интенсивной терапии

Нэгребб Растяжение сухожилий Усыплена на столе

Нэгребб Ламинит Усыплена в поле

— Ффу-у . — задумчиво выдохнул Кен, дочитав до конца.

— А есть другие случаи?

— Нет, насколько мне известно. — Он помолчал. — Здесь одна лошадь размозжила себе ногу, когда металась по стойлу, отходя от наркоза после успешной операции по поводу коликов. Ты дважды имел возможность наблюдать эти пробуждения, и оба они были удачными, но так бывает не всегда. Эту лошадь нам пришлось усыпить.

— Все лошади, умершие на операционном столе, были заранее записаны на операцию. — Я опередил его. — Если две из них получили атропин, то это было подстроено. Это же были не неотложные случаи.

— Конечно же, нет.

— Операция у лошади на дыхательном тракте тоже была плановой, — заметил я, — а перелом берцовой кости случился за три дня до того, как ты им занялся.

— А ты откуда знаешь? — Он был ошарашен. — Я думал, что лошадь повредила ногу за день до того.

— Это произошло из-за перенагрузки на скачках в прошлый понедельник.

— Да откуда тебе известно?! — Он был окончательно сбит с толку.

— Я… одним словом, я… заскочил вчера днем в конюшню Иглвуда и навел справки.

— Ты… Что?! И Иглвуд не вышвырнул тебя?

— Я с ним не виделся. Это мне поведал… ну, в общем, кое-кто из конюшни.

— Боже правый!

— Похоже, что все случаи смерти на операционном столе были предумышленными, и ты должен выяснить, что же это было.

— Ох, ничего я не знаю, — он опять впал в отчаяние. — Если бы знал, не был бы сейчас в таком Дерьме.

— Мне все-таки кажется, что подсознательно ты о чем-то догадываешься. Я уверен — однажды у тебя в мозгу произойдет что-то вроде вспышки, и ты сразу все поймешь.

— Но я же только об этом и думаю.

— М-м-м… Давай вернемся к третьему списку.

— Нет.

— Нам придется, — резонно заметил я. — Разве Лиз, Иглвуд, Макинтош, Фитцуолтер или, скажем, Нэгребб в состоянии это сделать? У них что, была такая возможность?

Он отрицательно покачал головой.

— Здесь нужно быть ветеринаром, — сказал я.

— Хватит об этом.

— Я же ради тебя стараюсь.

— Нет. Они мои друзья. Мои партнеры, понятно?

«Партнеры не всегда бывают друзьями, — подумал я. — Он все еще никак не может в это поверить. Такая простая штука не укладывается в его голове».

Я не хотел с ним спорить или толкать его на путь самобичевания. Он все поймет со временем. Как я убедился на собственном опыте, понимание часто приходит постепенно, шаг за шагом, с небольшими порциями озарения, с неожиданными проблесками типа «Ах, да!». Занявшись проблемами Кена, я сам еще был далек от разгадки. Я надеялся, что мы достигнем ее вместе.

— Кстати, — сказал я, — ты знаешь, что полицейским нужен список сгоревших препаратов?

Он кивнул.

— Кэри дал «добро» на то, чтобы попросить ваших поставщиков прислать копии заявок за последние шесть месяцев или даже раньше. Он сказал, чтобы я поручил тебе заняться этим.

Кен застонал.

— Это же работа для одной из секретарш!

— Я тут подумал, — вскользь заметил я, — что если ты сам этим займешься, то можешь попросить, чтобы счета прислали тебе на дом.