— О!

Вода спадала с не слишком высоких каменных ступеней, разбивалась на струи и опускалась в прозрачное озерцо, поднимая небольшие белые буруны. Над водной взвесью дрожала и переливалась радуга. Озерная гладь ближе к середине и до берегов оставалась спокойной, солнечные лучи пронизывали ее до самого дна, на котором можно было разглядеть мельчайшие камешки. Деревья и невысокую скалу увивали лианы, покрытые крупными ярко-розовыми цветами, от них исходил дурманящий сладковатый аромат.

— Как здесь замечательно! — оживилась Эмма. — Давайте отдохнем и искупаемся!

Ральф остудил ее порыв.

— Нельзя. Мы не знаем, насколько этот водоем безопасен. Теоретически, конечно, состав воды вряд ли сильно отличается от речной, которую мы уже проверили, но осторожность не повредит.

Щеки Эммы покрылись легким румянцем, глаза блестели.

— Ральф, не будьте занудой! — пропела она.

Я переглянулась с Саем. Похоже, дошла очередь и до нашей скромницы, причем не дожидаясь ночи. Эмма сейчас походила на одурманенную каким-то наркотическим веществом.

— Цветы, — одними губами шепнул режиссер. — Наверное, все дело в них. Пахнут так, что голова кругом идет.

Хм, а неплохая версия. Кстати, объясняет и то, почему рабочая группа ничего странного не заметила. Время цветения опасных растений тогда еще не наступило, вот и все.

Казалось бы, объяснение найдено, но что-то в этой мысли показалось мне неправильным, неприятно царапнуло. Вот только что именно — я сообразить так и не успела, потому что Эмма ловко скинула с себя рыжие ботинки и штаны из плотной ткани темно-зеленого цвета, оставшись в тоненькой белой маечке, кружевных трусиках и трогательных носочках с пушистыми желтыми утятами. Мужчины дружно выдохнули не то «Ах!», не то «Ох!», а Эмма с веселым хохотом вбежала в озеро, поднимая фонтаны брызг.

— Совсем рехнулась! — неодобрительно проворчала Гарди и ткнула мужа в бок локтем. — Куда уставился?

— Переживаю за девчонку, — не моргнув глазом, соврал Норд. — Мало ли, что с ней случится.

— Да что с ней может стрястись? — раскипятилась его супруга. — Отвернись немедленно! Ну, кому говорю!

Меня не так поразила ее внезапно проснувшаяся сварливость (раз уж мы с Саем нашли какое-никакое объяснение происходящим странностям), как позабавило требование. Можно подумать, за годы работы оператором Норд не насмотрелся на женщин разной степени обнаженности. Кстати, камеры, прикрепленные к участникам шоу, все ещё парили над нами, а одна полетела следом за Эммой, вот только я сильно сомневалась, что мы получим вечером записи. Скорее всего, увидим уже знакомые черно-белые полосы.

Увы, слова Норда оказались пророческими. Эмма широкими гребками доплыла до середины озера, перевернулась на спину и раскинула руки. Пролежала неподвижно недолгое время и беззвучно ушла под воду. Визг Гарди и Тарога, крики близнецов и Сая, ругательства Ральфа и Дитмара — все это я слышала уже на бегу. Раздеваться не стала, просто сбросила туфли — и кинулась в прохладную воду, услышав плеск позади. Кто-то еще бросился на помощь незадачливой пловчихе.

Вода, показавшаяся поначалу приятно-прохладной, внезапно обожгла ледяным холодом. Движения затруднились, будто я плыла в какой-то вязкой субстанции. Глаза застила алая пелена, и я уже не видела ни Эмму, барахтавшуюся где-то впереди, ни того, кто поплыл ей на помощь следом за мной. Грохот водопада заглушал все звуки, и мне стало страшно. Показалось, будто я осталась одна во враждебном мире, настороженно приглядывающемся ко мне и ожидающем, пока я совершу ошибку. «Успокойся! — подбодрила я себя. — Все в порядке. На берегу остались участники шоу и съемочной команды, они всех вытащат». Но паника нарастала. Я хотела забить руками по воде, но не смогла поднять их. Меня словно опутали крепкие веревки, неумолимо тащившие вниз.

Стало нечем дышать. Γолову сдавило в висках, да так сильно, что я застонала от боли. Словно сквозь расстояние донеслось едва слышное:

— Арина!

Кто кричал — не разобрала. Наконец-то удалось вдохнуть полной грудью, и я закашлялась. А потом меня вновь обожгло болью, дикой, раздирающей на части, и утянула черная воронка.

Когда я открыла глаза, то не сразу поняла, где нахожусь. Надо мной темнел низкий каменный свод, откуда-то слева виднелся теплый свет, какой бывает от живого огня либо его имитации. Попробовала повернуть голову — и перед глазами потемнело.

— Пришли в себя? — раздался знакомый голос. — Полежите пару минут неподвижно.

Ρальф? Что случилось? Где это мы находимся и как оказались в этом странном месте? Задать все эти вопросы сразу не получилось, потому что рот мне закрыла теплая мозолистая ладонь.

— И не говорите ни слова, — предупредил Ральф. — Я вколол вам иммунозащиту на всякий случай. Скоро вам станет лучше, но пока не шевелитесь и не разговаривайте. Любое движение спровоцирует сильнейшую боль.

Пришлось послушаться и некоторое время пролежать неподвижно, хотя я изнывала от нетерпения. Наконец, волна дурноты схлынула, зрение прояснилось. Опираясь на ладонь и локоть, я приподнялась, повернула голову влево. Там весело потрескивал небольшой костерок, рядом с которым сушились подозрительно знакомые вещи. Охнув, я сообразила, что на мне остались только эластичная майка, трусики и носки.

— Сейчас оденетесь, — пообещал Ральф откуда-то из темноты. — Понимаете, я не мог позволить вам лежать в мокрой одежде и простыть.

Щеки заполыхали, стоило подумать о том, как он стаскивал с меня рубашку и брюки, пока я валялась без сознания. Энтомолог вступил в освещенный круг, снял с каменных выступов мои вещи и подошел ко мне.

— Помочь?

— Спасибо, я сама, — пробормотала я смущенно. — Отвернитесь, пожалуйста.

Он хмыкнул, но выполнил ли мою просьбу — не знаю. Сама я не решалась посмотреть на него, пока не застегнула последнюю пуговицу, кляня себя за то, что выбрала с утра рубашку с неудобными, зато модными ретро-застежками.

— Все, — сообщила собеседнику. — Теперь рассказывайте. Где мы?

— В какой-то пещере, точнее не скажу. Нас выбросило из озера у водопада в другое, возле скалы. Я вытащил вас и принес сюда. Уже стемнело, так что осматриваться на местности будем утром.

Известия не радовали. Но тут я вспомнила кое-что еще и очень удивилась.

— Вы сказали, что укололи мне иммунозащиту. Откуда она у вас?

Ρальф задрал водолазку, и я увидела на нем широкий водонепроницаемый пояс.

— Здесь так называемый набор выживания, — пояснил мне энтомолог. — В том числе и ампулы-шприцы с лекарствами, которые могут пригодиться в экстренных случаях. Взял на «Восходе».

Я прищурилась, посмотрела в его честное-честное лицо и подозрительно спросила:

— Кто вы?

Он удивленно посмотрел на меня.

— Ральф Γринбург, энтомолог, член Межзвездной Академии, участник реалити-шоу «Поселенец», назначен руководством капитаном команды. У вас возникли проблемы с памятью, Арина?

Я мотнула головой.

— У меня полно проблем, но с памятью ни одна из них не связана. Я прекрасно помню, что вы подали заявку на участие от имени чудаковатого ученого, посвятившего жизнь изучению этих… как их… занзибаров.

— Занзабров, — абсолютно серьезно поправил Ρальф. — Раккийских занзабров.

— Да хоть вымерших мух цеце! — вспылила я. — Никакой вы не энтомолог. Я ни разу не видела вас с сачком в руке!

Он пожал плечами.

— Пока я еще не увидел достойный тщательного изучения экземпляр, ну, и других забот хватало.

Я скрестила руки на груди.

— Значит, не признаетесь?

Ральф смотрел на меня с таким выражением лица, словно я и была тем самым достойным изучения экземпляром, и под этим взглядом мне стало настолько неуютно, что я поежилась.

— Замерзли? — тут же заботливо спросил мой собеседник, снова превращаясь из чужака в привычного ученого. — Сядьте поближе к огню, а я сооружу нам ужин. Деликатесов, увы, не обещаю, но развести питательную смесь родниковой водой могу. Правда, анализ сейчас не сделаешь, но будем надеяться, что эта самая вода для питья пригодна.