Он все знал. Хоторн переплел свои пальцы с моими, и мы побежали от дождя в отель, прекрасно понимая, что будет дальше. Мы.

В лифте наши ладони скользили по промокшим телам друг друга, царапая кожу, говоря лишь об одном. Да. Да. Пожалуйста.

Хоторн провел ключ-картой по замку номера и затем, втащив меня внутрь, обхватил ладонями мое лицо.

– Ханни, прошло столько времени.

Мои брови изогнулись, я облизнула губы, желая Хоторна, нуждаясь в нем. Только в нем. В нем одном. Прямо сейчас.

– Ты ждал меня?

– Всегда.

Он расстегнул молнию на моем платье, а я стянула с него пиджак и развязала галстук. Мы сбросили обувь, и я скинула с себя оставшиеся вещи.

Не осталось ничего, лишь наши тела и страсть, которая всегда соединяла нас; страсть, которая, я знала, полностью поглотит меня, не оставляя тайн и секретов. Если я отдам Хоторну свое сердце, то уже ничего не будет как прежде. Я не буду прежней.

Я замерла, а Хоторн склонился, и теперь…

Теперь я вернулась, а он никогда и не уходил. Боль пронзила меня, наполняя душу сожалением.

– Прости меня, – сказала я, разглядывая пространство между нами.

– Не надо извиняться.

– Ты сделал мне предложение, а я просто ушла, – я вздохнула при воспоминаниях, закрывая рот руками, стыд охватил меня. Я была голой, совершенно обнаженной перед ним. И не было ни единого способа спрятаться.

Хотя с Хоторном я никогда и не могла это сделать.

– Посреди ночи, – произнесла я. – Упаковала сумки и уехала. Ты заслуживаешь объяснения.

Хоторн взял меня за руку, притягивая к себе.

– Мне не нужно ничего говорить, я итак все знаю.

– Как? Как ты можешь всегда все знать?

– Я верю в нас, Ханни. С самого начала.

Я покачала головой, мои руки скользнули по его обнаженной груди, мускулитой, поджарой и мощной, в Хоторне не было ничего лишнего. Он не искал себе оправданий и никогда не прятался от правды.

Он был именно тем, кем ты его видел, и это пугало меня больше всего.

С Хоторном я не могла притворяться. С ним я была самой собой, без прекрас – такой, какой являлась на самом деле.

Недостатки, неудачи и мои страхи – он видел все это.

– Ханни, у меня могло не быть такого прошлого, как у тебя, но это не означает, что я не подхожу тебе. Возможно, меня никогда не била жизнь так, как тебя, но это не означает, что я не могу помочь тебе справиться со всем.

– Неужели тебе не хочется кого-то более сильного? – спросила я.

Он заправил прядь моих волос мне за ухо и улыбнулся настолько мягкой улыбкой, которой я никогда у него не видела.

– А ты не думаешь, что ты и сама сильная?

Я зажмурилась, когда слезы вновь набежали мне на глаза.

– Ханни, ты была достаточно сильной, чтобы уйти, когда тебе это было нужно. И достаточно сильной, чтобы вернуться, когда была к тому готова, – он обвил свои руки вокруг меня. Я чувствовала каждый его дюйм, мое тело словно утопало в мужчине, которого я знала и любила всем своим существом, такой, какой я была и какой могла стать. – Это и есть мужество, Ханни, и это есть красота. Так что нет, я не хочу кого-то более сильного. Я просто хочу тебя.

Я отнес Ханни к кровати и положил ее на покрывало, разглядывая эту жещину, лежащую передо мной, со шрамами на руках, и невидимыми отметинами на сердце. И я поцеловал ее запястья, ключицы, покрыл поцелуями повсюду.

Она – воплощение красоты, и намного большей, чем видно глазу. Эта женщина ничего не знала о мелководье, она плавала на глубине и ходила по берегу, с волосами, влажными от соленой воды, ногами, покрытыми песком, и глазами, такими же голубыми, как бескрайнее море. Ее любовь была такой глубокой, а мое сердце необъятным, и мы каким-то образом так идеально подходили друг другу.

Я склонился к Ханни, ее ладони скользнули по моей коже, и она посмотрела на меня с нуждой, такой понятной мне.

– Ты боишься? – спросил я. – Ты поэтому плачешь? – мои пальцы ласкали ее плоть, ласкали грудь, сжимали соски, чтобы потом я мог обхватить их губыми.

– Нет, – прошшептала она. – Я просто не думала, что смогу вновь заполучить это.

– Что именно? – уточнил я, прижимая ладонь к ее киске, соки Хинни покрыли кончики моих пальцев, когда я проник в ее лоно.

– Тебя.

– Цветочек, – простонал я, когда она сжала мой член в руке, прикасаясь ко мне именно тем образом, по которому я так сильно скучал. – Я был у тебя всегда.

И тогда Ханни улыбнулась мне сквозь слезы. Улыбкой, которая сияла ярче звезд. Улыбкой, в которой светилось что-то большее, нежели просто любовь, более важное, чем жизнь. Нечто настолько огромное, что могло полностью поглоить человека. Улыбка, говорящая, что Ханни мне верила.

На самом деле верила.

Верила в то, что говоря, что принадлежал ей, я именно это и имел в виду. В то, что я не был похож на остальных мужчин, в то, что являлся ее мужчиной. В то, что если жизнь когда-нибудь поставит нас на колени, мы вместе сможем подняться, держась за руки, объединяя сердца.

Я двигался против нее, мой член был твердым, а киска Ханни трепетала от жажды. Ее ноги обвились вокруг меня, когда я толкнулся в ее лоно, оно было таким тугим, и я понял, что для нас обоих прошло слишком много времени с тех пор, как мы чувствовали чью-то ласку.

– О, Ханни, – простонал я, наполняя ее, наши тела соединялись так, как никогда до этого. Я провел ладонями по ее ягодицам, наши тела сотрясались от отчаянной жажды.

Нам было это нужно.

– Хоторн, – прохныкала она, ее лоно исходило соками от желания, пока я двигался против нее. Наши пальцы переплелись, и я поднял наши руки над головой Ханни, продолжая вбиваться в ее тело, и каждый толчок все ближе подводил нас к краю. Туда, куда мы оба так стремились.

Домой.

– Я люблю тебя, Хоторн, – сказала она мне, когда я перекатился так, что Ханни оказалась сверху, оседлав меня. Я ладонями обхватил ее бедра, пока она двигалась на мне, груди Ханни покачивались, пока мы неслись навстречу нашему будущему.

– Я тоже люблю тебя, Ханни, – прорычал я ей на ухо, притягивая ее к себе, нуждаясь в том, чтобы мой сладкий цветочек был ближе, когда мы оба сорвемся в бездну экстаза.

– Я твоя, – прокричала она, тело Ханни было настолько раскрыто, когда она начала кончать на мне, не прекращая объезжать мой член. Ханни склонилась, упираясь ладонями о мою грудь.

– Навсегда, – это было не вопросом, а утверждением. Чертовой правдой.

Наш оргазм был таким острым и сокрушительным. Тем, с чем нужно было считаться. Мой член пульсировал в ее идеальной киске. Единственной, что я желал, единственной, в которой нуждался. Я так чертовски сильно любил эту малышку, так было, есть и будет. Ханни зажгла огонь во мне, заставила желать стать лучшим мужчиной – ее мужчиной.

Она застонала, экстаз возносил ее все выше, не давая упасть. Также, как и наша любовь.

Я притянул Ханни к себе, целуя ее губы, наслаждаясь тем, как она ощущалась в моих руках. Но это было место, которому она принадлежала. Наши взгляды встретились, и Ханни провела ладонями по моему лицу, скользнула пальцами по бороде.

А затем, словно я успел увидеть слишком многое, она опустила подбородок и спрятала свои глаза. Я обхватил пальцами ее подбородок и приподнял его, чтобы вновь посмотрть на Ханни. Заглянуть ей в душу.

– Женись на мне, – прошептала она настолько чертовски ясно, что я никогда не смогу забыть ее слов. – Женись на мне, Хоторн. Сделай меня своей женой.

Я сжал Ханни в свои руках, подтягивая ее, чтобы сесть на кровати, устраивая у себя на коленях, прижимая ее к своему телу так, как мы привыкли делать, сидя на крыше на одеялах. Долгими ночами, когда мы рассазывали друг другу свои истории, делясь каждой деталью из наших жизней. Запоминая каждую подробность, словно она произошла с нами.

– Конечно же, я женюсь на тебе, цветочек.