— Да, мне необходимо платье к свадьбе моей знакомой, мисс Мейбелл Скот. Свадьба в субботу. Вы сможете сшить мне платье к этому времени? Я знаю, срок очень маленький.

— Вам повезло: я только что закончила платья для девочек Руби и, наверное, успею сшить вам наряд, если возьмусь сегодня же. Я предложу вам несколько фасонов и покажу ткани, которые есть у меня сейчас.

— Отлично! — облегченно вздохнула Кэтлен и рассмеялась. — А то я боялась, что подневестнице придется стоять рядом с невестой у алтаря в простом ситцевом платье.

— Мисс Скот это наверняка не понравилось бы, — улыбнулась вдова.

Кэтлен выбрала модель с глубоким декольте, длинными узкими рукавами, облегающим фигуру корсетом и пышной, изящно драпированной юбкой. Воспользовавшись советом матушки Хиггинс, она предпочла для своего платья мягкий голубой бархат.

— Вы сделали чудесный выбор: и ткань, и фасон весьма удачны, — одобрительно улыбнулась миссис Харт. — Позвольте мне снять с вас несколько мерок. Я приступлю к раскрою немедленно.

По дороге домой Кэтлен охватило уныние. Доведется ли ей когда-нибудь испытать приятные волнения, связанные с приготовлениями к ее собственной свадьбе?

Холодный ветер, весьма необычный для середины октября, раскачивал ветви высоких сосен. Старожилы предсказывали суровую зиму и, наверное, были правы, рассуждал Мэтт, продвигаясь верхом вдоль берега реки.

Местные жители основывали свои пророчества на том, насколько тверда шелуха зерновых, насколько пушист хвост белки, и как рано она начинает запасаться на зиму орехами. Были и такие, кто предвещал характер зимы по числу бревнышек в хатках бобров и густоте шерсти домашнего скота и собак. Некоторые заявляли, что в этом году грядет очень суровая зима, так как в домах развелось слишком много пауков, а бабочки исчезли раньше обычного. Матушка Хиггинс клялась, что, если до середины ноября ударят морозы, жди лютых холодов.

Признаться, Мэтт удивлялся нелепости иных предсказаний, но всегда с уважением относился к тем, которые не были лишены здравого смысла. Он сам, например, давно заметил, что чем жарче лето, тем холоднее будет зима. Если же лето было засушливым, то зимой недостаток осадков сполна возместится обильными снегопадами.

Подстегнув жеребца, Мэтт переключил свои мысли на завтрашнее событие — свадьбу Мейбелл. Именно поэтому он и скакал сейчас в Городок: к этому торжеству ему была необходима пара новых ботинок. Поначалу Мэтт попробовал начистить старые, но они так износились, что на них так и не удалось навести глянец. А ему хотелось хорошо выглядеть в столь знаменательный для Мейбелл день, возможно, самый знаменательный в жизни старой девы. Мэтт так старался не только ради Мейбелл, но и ради Кэтлен.

Впервые в жизни он был бы рад позаимствовать непринужденные манеры и легкость в общении с женщинами, присущие его сводному брату, а также неистощимый запас сладких речей Нэта. Тогда ему удалось бы без труда добиться Кэтлен. Но, возможно, ее беременность все упрощает? А если попросить Кэтлен стать его женой?

Конечно, этот план был несколько необычным, но мог отлично сработать. Если бы они поженились, у него оказалось бы сколько угодно времени, чтобы завоевать ее сердце. Уже подъезжая к Городку, Мэтт окончательно решил по возвращении домой попросить руки Кэтлен.

При виде своего клиента добряк Хирам расплылся в улыбке.

— Доброе утро, Мэтт.

— Доброе утро. Думаю, ты с нетерпением ждешь завтрашнего дня?

— Да, но я все же немного нервничаю. Ведь это нелегкий шаг для человека в пятьдесят четыре года, из которых пятнадцать лет я провел в двух комнатах над магазином. Даже не представляю, каково это быть женатым и жить в обычном доме. Наверное, рядом с Мейбелл придется следить за своими манерами, например, сдерживать себя, когда хочется икнуть и тому подобное.

— Определенно придется, — усмехнулся Мэтт. — Такие вещи оскорбляют наших чувствительных дам. Мейбелл запросто отправит тебя в амбар, если, конечно, она еще не успела тебя перевоспитать.

Лицо Хирама утратило первоначальную веселость.

— Надо думать, — протянул он. Мэтт про себя посочувствовал добродушному толстяку.

— Не найдется ли у тебя в магазине пары выходных ботинок? Мне они крайне нужны к завтрашнему торжеству. Хочу постараться выглядеть наилучшим образом, иначе Мейбелл не пустит меня в церковь.

— Да, ты прав, — кивнул Хирам. — Мейбелл — исключительная женщина. Ей хочется, чтобы все было безупречно.

Судя по тону, в будущей семейной жизни Хирам собирался во всем подчиняться жене. Впрочем, этот разговор несколько озадачил Хирама, но Мэтт надеялся, что лавочник все-таки не передумает жениться.

Мэтт примерил три пары ботинок. Последние пришлись ему впору.

Заворачивая покупку, жених сообщил:

— Я получил письмо на твое имя. Его прислали из какой-то юридической конторы Нэшвилла.

В дальнем углу магазина часть помещения была отгорожена. Над дверью красовалась вывеска: «Почтовое отделение Соединенных Штатов». Тяжелой, переваливающейся походкой Хирам пересек комнату и передал Мэтту сверток с покупкой, затем скрылся в комнатке, куда доставлялась вся корреспонденция.

В левом углу длинного белого конверта значилось: «Брок и Кроуфорд, поверенные в делах». Немного нервничая, Мэтт дрожащими пальцами распечатал письмо. Может, это имеет какое-то отношение к Нэту? Он пробежал глазами короткое послание, затем перечитал его уже более внимательно.

Уважаемый Мэттью Ингрэм!

Двадцать третьего сентября, я составил завещание вашего брата, Нэта Стритера. Как опекун своего сына, Сэмюэля Стритера, он просит Вас распоряжаться наследством его сына до достижения им совершеннолетнего возраста, а также завещает ему дом с мебелью и приличный счет в банке. Ваш брат просил, чтобы после его смерти, вы, как единственный родственник и брат, позаботились о похоронах. Сегодня утром меня известили, что Нэт Стритер находится при смерти. Вам необходимо как можно быстрее приехать в Нэшвилл и встретиться со мной в моем офисе.

С уважением, Энос Кроуфорд.

Мэтт вложил послание обратно в конверт, но, встретив вопросительный взгляд Хирама, отрывисто бросил:

— Это известие о том, что Нэт умирает.

Не дожидаясь дальнейших расспросов, Мэтт быстро вышел из магазина. Вскочив в седло, он пустил Сатану во весь опор, так что комья земли полетели из-под копыт жеребца. «Что это нашло на Нэта? — удивился про себя Мэтт. — Может, он чувствовал приближение смерти и страшится неизвестности? Или надеялся этим великодушным жестом искупить грехи порочной, распутной жизни, которую вел здесь, на земле?»

Мэтт подстегнул коня. Ему хотелось как можно быстрее попасть в Нэшвилл, поговорить с Нэтом, пока тот еще жив.

Оказавшись дома, Мэтт на ходу передал Полли письмо и сразу направился в свою комнату. Бросив в дорожную сумку чистое белье и белую рубашку, он надел костюм, новые ботинки. Тетушка Полли попыталась обсудить с ним удивительные новости из Нэшвилла, но Мэтт обещал все рассказать по возвращении.

— И когда это произойдет?

— Через неделю, не раньше, — последовал краткий ответ.

Лишь к полудню изнуренный Сатана доставил Мэтта в Нэшвилл. Он направил скакуна к деловому центру города и без труда отыскал здание, в котором размещалась нужная юридическая фирма. Привязав жеребца к металлической ограде, Мэтт отряхнул одежду, вытер платком запылившиеся ботинки и, глубоко вздохнув, вошел внутрь здания.

Побродив по длинному коридору, он нашел дверь с большой вывеской: «БРОК И КРОУФОРД, ПОВЕРЕННЫЕ В ДЕЛАХ».

— Войдите, — отозвался на стук мужской голос.

Мэтт вошел в большую просторную комнату. Из-за стола поднялся высокий мужчина лет сорока в коричневом костюме с наглухо застегнутым воротничком белоснежной рубашки и, улыбаясь, спросил:

— Чем могу служить, сэр?

— Я Мэтт Ингрэм, прибыл сюда по письму мистера Кроуфорда.