– «Когда», а не «если». Каждый удар дублируется часом позже. Если и второй камешек не пройдет, у нас есть в запасе другие, которые можно переориентировать. Например, очень легко поменять цели в группе городов Делаверского и Чесапикского заливов. То же самое и с Великими озерами. А для Далласа у нас в запасе длинная очередь снарядов: он наверняка защищен неслабо. Запасные глыбы будут поступать все шесть часов, пока Северная Америка не скроется из виду… а последние из них мы можем перенацелить куда угодно, поскольку чем дальше снаряд находится от Земли, тем дальше можно отвести его от первоначальной цели.

– Этого я не понял, – сказал Броуди.

– Тут все зависит от векторов, судья. Направляющая ракета может придать скорости снаряда боковой вектор на столько-то метров в секунду. Чем дольше действует этот вектор, тем больше отклоняется снаряд от своей первоначальной цели. Если мы дадим направляющей ракете сигнал за три часа до приземления, то точка, в которую попадет снаряд, сместится втрое сильнее, чем при сигнале, данном за час до попадании. Конечно, это не так просто, но нашему компьютеру вполне по силам все рассчитать – если дать ему время, разумеется.

– И сколько же ему нужно времени? – спросил Вольфганг. Я сделал вид, что не понял вопроса.

– Компьютер может решать задачи такого рода почти мгновенно после ввода программы. Но программа должна быть составлена заранее. Ну, например: если три цели группы А, Б, В и Г не удалось поразить первым и вторым залпами, вы перенацеливаете вторую очередь запасных снарядов группы один так, чтобы поразить эти три цели, одновременно перераспределяя оставшиеся запасные снаряды второй очереди этой группы для возможного использования их в группе два и передвигая третью очередь запасных снарядов супергруппы «Альфа» таким образом, чтобы…

– Хватит! – сказал Вольфганг. – Я все-таки не компьютер. Я только хочу знать, сколько у нас есть времени, чтобы изменить решение.

– Понял. – Я демонстративно долго изучал циферблат. – У нас есть… три минуты пятьдесят восемь секунд чтобы отвести от цели глыбу, предназначенную для Канзас-Сити. Программа в компьютер введена, и там у меня есть отличный помощник – парень по имени Майк, он готов ее запустить. Позвонить ему?

– Ради бога, Манни; отведи глыбу! – крикнул Шини.

– Черт с два! – сказал Финн. – Что с тобой, Теренс? Сдрейфил?

– Товарищи, спокойствие! – вмешался проф.

– Послушайте, – сказал я. – Я принимаю приказы от главы государства вот этого самого профа. Если он захочет знать ваше мнение, он спросит. И не надо орать друг на друга. – Я снова взглянул на часы. – Есть еще две с половиной минуты. Для других целей запас времени побольше, конечно, но Канзас-Сити расположен слишком далеко от глубоких вод. Хотя для некоторых городов на Великих озерах время тоже истекло, в лучшем случае что-то еще можно сделать для Верхнего озера. У Солт-Лейк-Сити есть дополнительная минута. А потом будет поздно.

– Устное голосование, – тихо произнес проф. – За выполнение программы. Генерал Нильсен?

– Да.

– Госпожа Дэвис?

– Да! – У Вайо перехватило дыхание.

– Судья Броуди?

– Да, конечно. Обязательно.

– Вольфганг?

– Да.

– Граф Лажуа?

– Да.

– Господин Шихан?

– Что ж, теряем возможность заключить интересное пари. Но я – как все. Единогласно.

– Минуту… Мануэль?

– Решаете вы, проф. И всегда так было. Голосовать просто глупо.

– Я знаю, что решение принадлежит мне, господин министр. Бомбардировку начать согласно плану.

Большинство целей удалось поразить уже со второго залпа, хотя все они были защищены, кроме Мехико-Сити. Было похоже (вероятность 98, 3 процента, как потом вычислил Майк), что перехватчики взрывались по сигналу радара на заданных расстояниях, но они недооценили прочности наших каменных цилиндров. Уничтожено было всего три глыбы, остальные просто отклонились от заданного курса и поэтому принесли вреда куда больше, чем если бы в них не стреляли.

Нью-Йорк оборонялся неплохо, Даллас – еще лучше. Очевидно, сказалась разница в уровне местного управления перехватом, так как весьма сомнительно, чтобы центральный штаб на горе Шайенн еще продолжал функционировать. Может, мы и не раздолбали нору, в которую этот штаб зарылся (на какую глубину – понятия не имею), но готов спорить на что угодно, что ни люди, ни компьютеры вести наблюдения там не могли.

Даллас взорвал или столкнул с курса первые пять камешков, поэтому я попросил Майка взять все, что можно, с горы Шайенн и презентовать Далласу… что мы и сделали двумя залпами позже, ибо расстояние между целями было меньше тысячи километров. Следующий залп сокрушил оборону Далласа. Майк саданул по космопорту еще тремя снарядами (предназначенными по плану), а затем вернулся к штабной горе и выдал ей положенную порцию с наклейкой «Шайенн». Он все еще расточал этой потрепанной горной вершине любовные шлепки, когда Америка исчезла за восточным краем Терры.

Пока шла бомбардировка, я не отходил от Майка, поскольку знал, что она будет самой сильной и тяжелой. Он сделал перерыв до того часа, когда настанет очередь выбить пыль из Великого Китая, и сказал мне задумчиво:

– Ман, я не думаю, что нам стоит снова бить по этой горе.

– Почему, Майк?

– А там больше никакой горы нет.

– Ну что ж, переключи ее камешки на другие цели. Когда надо принимать решение?

– Я могу перенацелить их на Альбукерке и на Омаху, но лучше сделаю это сегодня – завтра будет трудный день. Ман, мой лучший друг, тебе придется уйти.

– Я тебе надоел, дружище?

– Тот первый крейсер уже через несколько часов сможет выпустить свои ракеты. Когда это произойдет, я передам весь баллистический контроль «Давидовой праще», и хорошо, если к тому времени ты уже будешь в Океане Бурь.

– Чего ты опасаешься, Майк?

– Этот малыш очень пунктуален, Ман. Но глуп. Я хочу, чтоб за ним приглядывали. Возможно, решения придется принимать в спешке, а там нет никого, кто сможет запрограммировать его как надо. Ты должен быть там.

– Ладно, как скажешь, Майк. Но если он нуждается в быстром программировании, мне все равно придется звонить тебе по телефону. Несовершенство компьютеров кроется не в природе компьютера, а в человеческой природе: программисту нужно много времени, порой даже несколько часов, чтобы составить программу, которую компьютер выполнит за несколько миллисекунд. Одним из лучших качеств Майка было умение самопрограммироваться. И притом быстро. Надо было лишь объяснить ему суть проблемы, а дальше он действовал сам. Точно так же, четко и быстро, гораздо быстрее любого специалиста, он программировал своего «сыночка-идиота».

– Но, Ман, я же потому и хочу, чтобы ты был там: потому что, возможно, дозвониться до меня тебе не удастся. Не исключено, что линии связи будут повреждены. На этот случай я подготовил пакет программ для «младшенького»; возьми, может, пригодятся.

– О'кей. Распечатай их. И соедини меня с профом.

Майк соединил. Я удостоверился, что проф один, а затем объяснил ему, чего хочет от меня Майк. Думал, проф начнет возражать, надеялся, он настоит на моем присутствии здесь на время предстоящей бомбежки (или вторжения, или еще чего-то) с подлетающих кораблей. Вместо этого он сказал:

– Мануэль, жизненно важно, чтобы ты ехал. Я колебался, говорить ли тебе об этом. Ты разговаривал с Майком о наших шансах?

– Нет.

– А я все время консультировался. Грубо говоря, если Луна-Сити будет разрушен и я погибну, и погибнет наше правительство, а радарные глаза Майка ослепнут и сам он окажется отрезанным от новой катапульты, – а при суровой бомбежке все может быть, – и даже если все это произойдет одновременно, Майк тем не менее дает Луне равные шансы на победу, но при условии, что «Давидова праща» будет действовать, и именно под твоим руководством.

Я сказал:

– Да, босс. Как прикажете, хозяин. Вы с Майком просто жмоты, весь кайф хотите сами словить. Будь по-вашему.