— В спортивной школе тренеры нас не жалели, — разоткровенничалась она. — Мы с девчонками все время в синяках и шишках ходили, но никто не роптал. Мы все на победу были настроены. По семь часов каждый день в зале пахали…

И тогда Соня решилась задать вопрос, который с самого первого дня ее волновал:

— Ви, почему ты проиграла Олимпийские игры?

Вика осеклась и замкнулась, и Соня сразу же пожалела о том, что спросила. Но, видимо, спортсменка устала держать наболевшее в себе и после паузы заговорила:

— Мне часто снилось, как я выступаю на Олимпийских играх…

Вика

Вике часто снилось, как она выступает на Олимпийских играх и проигрывает их. Публика освистывает ее, и на трибуне среди негодующей толпы она видит свою мать. Вика бросается к ней, но мама отворачивается от нее и исчезает в толпе раньше, чем Вика успевает ее коснуться…

Глупый сон, ведь в реальности мать ни разу не появилась на ее соревнованиях. Даже в секцию гимнастики четырехлетнюю Вику за компанию с дочкой отвела соседка. Все материнское участие свелось к тому, что она, будучи портнихой в ателье, сшила дочке купальник для тренировок и опять перестала ее замечать. Для матери она всегда была обузой, о чем та, не стесняясь, говорила вслух. Сначала в секцию Вику водила соседка, потом ее взяла под опеку тренер. Упорства ей было не занимать, тренер выделяла ее из всех, и Вика была готова сутки проводить в спортзале, чтобы не разочаровать наставницу. Тогда же она впервые стала мечтать, как выиграет Олимпийские игры — и уж тогда мама оценит и полюбит ее.

Через год на областных детских соревнованиях она выиграла первую медаль, потом следующую. Вскоре талантливую гимнастку из провинции заметили и предложили учебу в спортивном интернате. Тренер поговорила с матерью Вики, и та не стала чинить препятствий. Уже позднее Вика поняла, что у матери в то время начался роман и она была рада избавиться от дочери под благовидным предлогом.

Вика тренировалась как одержимая по шесть-семь часов в сутки. Утренняя тренировка, уроки в школе, вечерняя тренировка. Ее ровесницы не выдерживали нагрузки и строгой диеты и возвращались домой, к любящим родителям, но Вике было некуда возвращаться, и она еще прилежней налегала на тренировки. Как и остальных девчонок, ее мучил постоянный голод. Соседки, нарушая запреты тренера, по ночам хрустели под подушкой шоколадкой или ложками наворачивали сгущенку. Сама Вика всегда отказывалась от угощения. Однажды, когда девочки, утолив голод, уснули, Вика проснулась лунатиком и отправилась тренироваться в спортзал. Тренер Ирина Георгиевна по прозвищу Горгона нашла ее утром спящей на мате. Вика была полностью одета, но совершенно не помнила, как очутилась в зале.

За годы учебы такие ситуации повторялись не раз, как-то ее выследила соседка по комнате, и на следующий день над Викой смеялся весь интернат. Но Ирина Георгиевна быстро пресекла издевательства, резко напомнив девочкам результаты соревнований. Насмешницы Вики застряли в конце турнирной таблицы, тогда как Вика была в лидерах. «Если из кого-то из вас и выйдет толк, то только из Савицкой», — заявила во всеуслышание Горгона, взрастившая двух олимпийских чемпионок и известная своей строгостью. Все девочки в интернате мечтали попасть к Горгоне, но она брала только самых перспективных.

Окрыленная похвалой заслуженного тренера, Вика не обманула доверия — выиграла следующие соревнования. Родной матери среди публики никогда не было. Вика понимала — внимание мамы нужно заслужить. Не так просто из обузы стать кем-то, заслуживающим восхищения и любви. Одних медалей по области мало.

В одиннадцать лет Вика получила мастера спорта. В тринадцать, когда ее взялась тренировать сама Горгона, выиграла чемпионат страны и прямо из раздевалки позвонила маме. Срывающимся от ликования голосом она сообщила ей о победе.

— Поздравляю, дочка. — На том конце повисла пауза, и сердце Вики замерло в ожидании. Вот сейчас мама, всегда такая немногословная и сдержанная, наконец скажет, как любит ее, как гордится ее успехом. — Надеюсь, тебе заплатят денег?

У Вики перехватило дыхание от горькой обиды. И это все, что мать ей может сказать сейчас? В день триумфа, к которому Вика шла столько лет, не жалея себя, превозмогая боль и травмы?

Из трубки донесся недовольный мужской бас. Мать недавно вышла замуж за своего клиента, которого обшивала в ателье, — грузного лысоватого толстяка. Вика на свадьбу не приехала — ей надо было готовиться к чемпионату.

— Мне пора, Боря вернулся. — И мать сбросила звонок, потеряв к дочери всякий интерес.

Вика медленно опустилась на скамью в раздевалке, до боли стиснула висящую на груди золотую медаль. Она так старалась ее заслужить, надеялась, что награда принесет ей любовь матери, но телефонный разговор в один миг обесценил ее победу… Вика сорвала ленту с груди, медаль выскользнула из рук, со звоном затанцевала по полу. Миг — и медаль проворно подхватила с пола гимнастка из их интерната, не прошедшая в полуфинал. Та самая, что хрустела под подушкой шоколадкой, а потом увидела ее лунатиком и высмеяла на всю школу.

— Что упало, то пропало! — пошутила девушка, завороженно разглядывая золотой диск.

— Отдай! — Вика вскочила со скамьи, требовательно протянула руку за своей наградой.

Гимнастка неохотно вернула медаль. В темных глазах сверкнула неприкрытая зависть.

Пусть для матери ее медаль ничего не значит, девчонки из раздевалки передрались бы за то, чтобы поменяться местами с победительницей. Вика улыбнулась сквозь слезы — нельзя никому показывать свою слабость — и вышла из зала — к поклонникам, скандирующим ее имя. Если она не может получить любовь родной матери, она выиграет Олимпийские игры и заслужит любовь всей страны.

Ничего из этого Вика Соне не рассказала. Слишком долгим бы получился рассказ, и она перешла сразу к главному — к подготовке к Олимпиаде.

Вика знала, что у нее есть только один шанс выиграть Олимпийские игры. Мужчинам проще, объясняла Ирина Георгиевна, они могут бороться за золото дважды, трижды. Среди гимнасток конкуренция больше, а спортивный век короче. Не возьмет золото в семнадцать, в двадцать один придется конкурировать с шестнадцатилетками, а гибкость и пластика уже будут не те… Тренер верила в нее, суля победу, и Вика выкладывалась по максимуму, в мечтах представляя себя олимпийской чемпионкой. Но если бы все зависело только от нее!

Ее основной конкуренткой была Алена Перфилова. Они и раньше пересекались на соревнованиях, но за год до Олимпиады Алена сменила тренера и перешла в их интернат. Тонкая, гибкая, быстрая, похожая на цыганку, она завораживала своей пластикой, но уступала Вике в технике. Ее новая тренер была давнишней соперницей Горгоны, и наставницы схлестнулись в борьбе, которая должна была решить их давний спор. Вика понимала, что на кону — не только ее медаль, но и честь Ирины Георгиевны. За их тренировками следил весь интернат, девочки-спортсменки негласно разделились на два лагеря. Одни болели за Вику, другие поддерживали Алену.

— Как ты знаешь, — Вика метнула взгляд на притихшую в темноте Соню, — золото выиграла Перфилова.

— Ты проиграла из-за профессора? — напряженно отозвалась Соня.

— Тренер Алены была знакомой Полозова. Все в интернате знали, что я лунатик, и они решили использовать это в своих целях… Накануне соревнований спортсмену нужно хорошо выспаться и восстановить силы. Но Полозов пробудил меня лунатиком и заставил до изнеможения тренироваться всю ночь напролет. Я очнулась в спортзале утром, за пару часов до соревнования. Все мышцы болели, я едва могла шевельнуться… А через два часа мне пришлось выступать. Остальное ты видела.

Вика замолчала, думая про себя, что ее страшный кошмар в точности сбылся. Она выступила на Олимпийских играх и проиграла. Вот только матери среди толпы разочарованных зрителей она так и не увидела…

— Мне очень жаль, — тихо откликнулась Соня в темноте. — В новостях говорили, что у тебя был нервный срыв. Это правда?