— Привет.

Джет коротко кивнул вошедшему Лису. Он знал его настоящее имя, но прозвище настолько прикипело к Кеннету Барбре, что Джет не мог по-другому называть друга. Элиш, кажется, имени Лиса не знала, да и как-то не стремилась выяснить. Хорошая черта, кстати.

— Ты проверял товар перед тем, как платить?

Лис снял плащ, по привычке пряча изуродованную руку в рукав растянутой кофты.

— Конечно. Что-то не так?

— У нас на руках только две трети, — Джет чуть поморщился. — Похоже, после сделки этот ублюдок тебя обманул.

— Гармов сын, — ругнулся Лис и снова принялся одеваться. — Пойду… поговорю с ним. Только не смей пробовать вино, Джет. Я притащу этого беса сюда и ткну мордой в ящики.

— Думаешь, поможет?

— Ха!

Значит, Лис был уверен, что поможет. Джет усмехнулся и отложил записики в сторону. Он дотянулся до истории Ирры, спрятал книгу в стол. Пусть пока полежит там, потом ее все-таки надо будет выбросить.

В Гестоле царила зима, из окна было видно, как медленно падают снежинки, и это было красиво, но Джет ее не любил. С другой стороны, север Рохстала был идеальным убежищем не только от кровожадных родственников, но и от проблем в целом. Почти, конечно, вряд ли хоть в одной стране найдется место, где можно спрятаться от всего мира. Джета Гестоль устраивал. Правда, и тут нашлись конкуренты, даром, что «Джохо» располагался не в самом многолюдном месте, но ведь прознали и периодически пытались прикрыть таверну, отравить самого Джета или просто набедокурить в таверне. Впрочем, ни то, ни другое, ни третье злопыхателям сделать не удавалось — Лис со своими неведомыми людьми стоял на страже, да и завсегдатаи, как бы они ни выглядели, приняли «Джохо» под свою опеку и помогали Джету, если тот обращался к ним.

Это было наивно, Джет прекрасно понимал: создать место, где каждый мог побыть самим собой, просто невозможно. Но ему с детства осточертели разговоры о будущем, расписанном по минутам, так что теперь, заведуя «Джохо», Джет хотел помочь рохстальцам отдохнуть, снять маску и плевать с высокой мачты на планы и расписания. Получалось или нет, Джет судить не брался, но он любил свое дело, уважал посетителей и заботился о подчиненных. Только о кельнерах, по факту, Лиса попробуй заставь что-то сделать, он приказы на дух не переносит. Вроде взрослый человек, но временами Джету казалось, что это ему уже почти сорок, а не Лису. Впрочем, Лис и не был его подчиненным в прямом смысле слова.

Он поправил сползший с предплечья антимагический браслет. В зале сихир… магию ничто не глушило, зато в кабинете, на складе и в остальных комнатах антимагических кулонов, подставок, украшений хватало за глаза. Джету совсем не улыбалось, что тот же Кэл Эмонн случайно обнаружит в нем магию, отличную от рохстальской. Вернее, ничего страшного не случится, смуглая кожа и темно-карие, почти черные глаза выдавали его происхождение с головой, но о том, что он еще был сихом, Джет предпочитал умалчивать в большинстве случаев. К тому же антимагические украшения действовали исподволь, и появившийся здесь маг далеко не сразу почувствовал бы, что не владеет своей силой. Элиш, например, вообще не замечала, но ей это было и не нужно. Джет поставил кельнер условие — никакой магии в «Джохо». Эл приняла требование без возражений и держала слово до сих пор. Лис вообще не был магом, а посторонним в служебные помещения вход был запрещен. Разве что Эмонна один раз притащили, но та некрасивая история, когда Джета пытались отравить, давно закончилась, а с тех пор попыток больше не было. Впору надеяться, что «Джохо» оставили в покое.

Джет выглянул в зал: в разгар рабочего дня посетителей всегда было немного, трое сидели в одиночестве за столиками, еще один мужчина в костюме неспешно обедал за стойкой. Он заметил Джета и приветственно ему кивнул.

— Привет, Эрик, — Джет обошел переставляющего соки Брана и чуть улыбнулся. — Ты сегодня рано.

— На работе бесовсина творится, — прошепелявил Эрик и отложил вилку. — Сегодня гости приеззяют, а у нас кэбы из строя высли. Все сразу. Мы мага вызвали, а сеф нас на обед пока отпустил. А сделка крупная!

Эрик Брэнн работал в одной из двух гестольских компаний по производству кэбов. Он был инженером, все порывался усовершенствовать свои изобретения настолько, чтобы можно было использовать кэбы без лошадей. В пятницу Эрик всегда выпивал больше положенного и приседал кому-нибудь из посетителей на уши. Джет не выгонял его, маленького щуплого человечка с дефектами речи: Эрик на удивление умел выбрать слушателя, да и рассказчик из него получался замечательный. Джет как-то сам выступил в роли жертвы и только спустя пару часов осознал, что внимательно и с интересом слушает пьяные рассуждения Эрика о каких-то новшествах в рессорах.

Если у них начала твориться бесовщина, то неудивительно, что Брэнн нервничал. Компания, насколько понимал Джет, жила за счет подобных сделок. Если все сорвется из-за местной нечисти, заниматься Эрику до следующего договора своими ненавистными рессорами вместо разработки новых.

В Ирре с нечистью было… проще в каком-то смысле. Большая часть погибла тогда же, при эксперименте, а оставшиеся долгое время не показывались. Справедливости ради, нечисть в Ирре называлась сампах, да и была куда дружелюбнее. По крайней мере, большая часть сампах не пыталась съесть людей и вообще либо боялась их, либо помогала за определенную плату. Среди сихов были, конечно, так называемые мата, на рохстальском языке это слово означало «глаза», но значение было куда более широким — «тот, кто видит опасность». Мата было немного, и охота для них являлась скорее дополнительной возможностью заработать, чем необходимостью. Другое дело — нелаяны, эти сихи или сиххе были незаменимы на кораблях, особенно в дальних плаваниях. С тех пор, как Ирра наладила торговые пути с Хильдеградом и другими островными государствами, корабли почти круглый год плавали привычными маршрутами. Но насколько бы ни были выучены все опасности, подстерегавшие моряков на пути, никогда нельзя было предсказать, что за хищник может появиться из глубин. Чтобы защитить корабль от подобных опасностей, капитан, даже если он сам были сихом, всегда нанимал нелаян, как правило, «руку», то есть команду из пяти человек. Если корабль был особенно большим, нанимали сразу десяток, а то и три-четыре «руки». Услуги нелаян стоили недешево, но они отрабатывали свою плату до конца. Ни один сих не сумел бы в одиночку расправиться с крылатой хиу, огромной хищницей, живущей в глубине и питающейся отнюдь не маленькими рыбками. Зубов хиу хватало, чтобы перемолоть человека в один присест. Ее крылья были малы для полноценного полета (к счастью!), но если не остановить хиу прежде, чем она наберет скорость, то хищница могла запрыгнуть на корабль или просто протаранить его. Судно бы ушло на дно, а люди, пытавшиеся спастись в шлюпках, стали бы добычей хищницы. Тупоугольной мордой хиу с легкостью ломала маленькие верткие лодки, а широким хвостом разбивала воду, создавая большие волны. И нелаяны были обязаны отпугнуть хиу в случае ее появления, десятка вполне могла попытаться убить хищницу, но это мало у кого получалось. Все-таки хиу в своей среде чувствовала себя вольной птицей.

Естественно, этой хищницей опасности не ограничивались. Где-то в толще воды плавали линтахи — большие жирные пиявки, они на первый взгляд были не опасны, но если слишком много линтахов присасывалось к днищу корабля, они могли попытаться утянуть добычу под воду. Или сломать рулевую ось. Еще в океане водились большие осьминоги, морские змеи, подводные птицы, ловцы жизней, а кроме хищников никто не был застрахован от шторма. Непогода, правда, после встречи с той же хиу казалась сущей мелочью, нелаяны, да и присутствующие сихи могли развесить купол от дождя и ветра. К сожалению, он не помогал против хищников, и сихи никак не могли это исправить.

С помощью сихир почти невозможно было навредить живому, если не специализироваться на боевых заклинаниях. Но если магия Рохстала основывалась на сетях, каких-то правилах, она была конкретной в практическом смысле, то с сихир дело обстояло куда сложнее. Для ее использования не требовалась сеть, достаточно было создать в голове четкую картинку и через пальцы бросить часть сихир в цель. На словах просто, но практика показывала, что добиться необходимого результата можно было лишь при условии, что картинка действительно оказалась четкой. Любая неточность могла повлечь за собой страшные последствия… или не повлечь никаких.