На первый курс, как мне сообщил сияющий почище натертой монеты Алек, набрали неожиданно мало ребятишек — всего двадцать три человека. Похоже, многие предпочли снова уехать в Берстоль, но на моей памяти ниже двадцати пяти количество малышей раньше не опускалось. Впрочем, некогда мне было задумываться об этом. Алек, «Джохо» и сыск норовили подкинуть пару-тройку новых проблем. Правильно, мне же совсем нечем заняться, вот вообще.

Я бы могла сказать, что из этого короткого списка больше всего неприятностей стоило ожидать от Кэла и его парней, но на деле сейчас перед глазами маячил Алек, неожиданно приведший себя в нормальный вид. По крайней мере, волосы не висели лохмами или не торчали ежиком, а были аккуратно причесаны и собраны в короткий хвостик. Впрочем, глядя на его лыбу, можно не сомневаться, что это, так сказать, сладкие остатки приличного облика после посещения родительского дома. Алек уезжал на каникулы в Западный Альси и вернулся буквально за пару дней до начала учебы. И этих двух дней ему хватило, чтобы достать меня до смерти. Интересно, если я убью этого придурка, Кэл меня отмажет или сразу Следящим сдаст? Хотя опять придется напарника искать.

Вслед за Алеком тянулась еще одна проблема… или, что вернее, Алек за ней. Практика. В первый же день я узнаю, что декан решил делать со мной как лунной, и если не выгонит, то все равно вряд ли позволит учиться вместе со всеми. Хотя именно поэтому — чтобы прийти хоть к какой-нибудь определенности — мне хотелось побыстрее вернуться на пары. К тому же Кэл перестанет меня донимать и ныть над ухом почти круглые сутки, что опять в Гестоле ничего не происходит. Мало ему пули в боку было. Не умер (а жаль), но в клинике провалялся чуть больше месяца. Потом вернулся в штаб… и рассказал парням о моей силе. Нормально? Причем без предупреждения. Просто вызвал в конференц-зал, и стоило мне ступить на порог, брякнул:

— Элиш Тарлах — лунный маг.

Сказать, что я лишилась дара речи, ничего не сказать. Сыщики как по команде дружно уставились на меня, а я только и могла что стиснуть зубы и гордо вскинуть голову. Если бы пыталась отрицать, выглядела бы хуже, и коли уж Кэл решил сообщить о моей силе так легко и просто, то спорить я с ним не собиралась. Пресловутый образ с ущельем и соломинкой треснул. К бесу соломинки, я требую мост.

— Лунная, — подтвердила я, когда заставила себя все-таки разжать губы. До боли в горле хотелось упомянуть, что Кэл не собирался говорить об этом до последнего и вообще знал уже довольно давно, но это смахивало бы на откровенный скулеж. «Не виноватая я, он сам так решил». О контракте все-таки пришлось скромно умолчать.

То есть, это я так решила, но Кэл вытащил бумагу и протянул ее Тайгу.

— Мы заключили контракт, — совершенно спокойно, даже убийственно спокойно сообщил он, когда документ пошел по рукам. — Сейчас вы — свидетели его выполнения. Вы вольны пойти и доложить, безусловно, поскольку того требуют правила, но лучше хорошо обдумайте свое решение, чтобы потом не пришлось поджимать хвост и глодать сухие кости.

— Да ты поэт, — не удержалась я от тихого комментария, вставая рядом.

Кэл только дернул плечом и слабо улыбнулся.

— Они поняли, — пробормотал он и повысил голос и добавил уже жестче:

— Определяйтесь. Если вы желаете донести Следящим, можете отправляться прямо сейчас. Но в гестольском сыске вы работать не будете, да и… — Кэл вдруг расплылся в улыбке и пожал плечами, — ведь никто не знает, что с вами может случиться. Жизнь такая непредсказуемая, правда?

Это был уже даже не шантаж. Открытая угроза, Кэл прямым текстом предупреждал своих подчиненных, что стоит кому-нибудь открыть рот, и они могут умереть. Возможно, успеют передать нужную информацию, но их все равно настигнет возмездие. Судя по довольному оскалу Тайга, тот полностью поддерживал шефа. В этот момент я даже зауважала Кэла и подумала, что стоит смутиться — бравый начальник сыска готов убивать за выдачу лунной! Или… не за это.

Контракт вернулся на стол, сыщики молча переглядывались. Я бросила задумчивый взгляд на бумагу, раздумывая, куда все-таки бежать в случае неприятностей (угроза угрозой, но Кэла могут убить самого как миленького, а мне еще скрываться придется) и как бы изменить контракт, если парни все-таки не выдадут. Потому что тот пункт, в котором Кэл обязался соблюдать мою тайну и никому ее не раскрывать, потерял свою актуальность еще в начале зимы, когда узнали Тайг и Алва. Естественно, догадались сами, памятуя об их отношениях, я могла утверждать это. Порой хватает малейшего намека для человека, с которым провел рядом много лет. И этот намек может сказать куда больше, чем проникновенная речь.

Самое забавное, что первым высказался Брэндан. Мы с этим пареньком не сошлись сразу же — до моего появления он был в центре внимания, а потом… не сложились у нас добрые дружеские отношения. Мне даже не пришлось привычно язвить или хамить (я не самоубийца, несмотря ни на что), Брэндан бросал в мою сторону уничижительные взгляды и только хмыкал, старательно делая вид, что я для него не существую. Только все равно прибивался к остальным, когда мы собирались в своем кабинете и рассказывали какие-нибудь байки или городские легенды. Чем еще могут заниматься скучающие сыщики, как не отвлеченной болтовней? К тому же Тайг, теоретически глава нашей группы, уходил к следопытам играть в карты, да я и не стремилась особо оставаться рядом с ним. Просто… просто он был связан с Кэлом, а я тогда злилась на этого идиота.

Впрочем, дело давнее.

Брэндон смерил меня опять презрительным взглядом, скрестил руки на груди и демонстративно фыркнул:

— Подумаешь, лунная! Считаешь, что мы теперь должны с тобой еще больше носиться, что ли?

Ну вот как на это следовало реагировать? Я не удержалась и просто рассмеялась, показав Брэндану знак одобрения. Рискну предположить, что именно его слова тогда разрядили ситуацию и послужили… не знаю, катализатором? Причиной для остальных принять условия Кэла? Вряд ли его подчиненные могли испугаться, среди сыщиков присутствовали люди старше Кэла, а значит, и сильнее. Шон мне только ободряюще улыбнулся.

Так что ситуация с моим разоблачением вроде бы пока оставалась под контролем Кэла и Тайга. Естественно, смотрели сначала косо, Эрк, бес его дери, даже потыкал меня пальцем на следующий день и опасливо, но как-то недовольно осклабился.

— Я живая.

— Я на всякий случай проверяю, — чересчур грустно заверил он меня и тяжело вздохнул. Тут же рядом нарисовался Матью и ткнул мне в руку с другой стороны.

— Точно живая, — хоть он вроде этому радовался в отличие от своего друга. — Ты на Эрка внимания не обращай, у него из-за холода мозг застыл.

— Кто бы говорил, — огрызнулся тут же Эрк. — Была бы мертвая, было бы круче!

— Было бы у вас два лунных, — я потерла руку: Матью, как я уже усвоила, стричь ногти не любил, да и силушку соизмерял редко. — То есть, мертвый лунный и живой. Зомби без хозяина превращается в груду костей или гниющей плоти и может максимум стоять.

— А ты можешь поднять труп? — тут же полюбопытствовал подошедший Ниалл, и мне пришлось разочаровать собравшийся народ.

Сыщики — удивительные люди. Или это в Гестоле такие? Два-три дня они еще косились на меня и задавали практически одни и те же вопросы. А потом примчался Шон и, задыхаясь, велел парням утащить меня как можно дальше, потому что его начальники из лаборатории вознамерились поизучать лунного мага, раз уж было решено ничего не говорить Следящим. А если нарушать законы, так с музыкой. С опытами, в смысле. Кэл, правда, не разрешил… и не сказал «нет», зараза.

— Вы можете ее разозлить, — хмыкнул он, останавливаясь в дверях кабинета. Не знаю, кто его позвал, но Кэл появился вовремя: парни стеной встали, не давая Уилсону и его сотрудникам утащить меня в лабораторию. Происходящее откровенно напоминало цирк, если честно, и клоунов в нашем заведении явно был переизбыток. А самое страшное — я тоже влилась в их нестройные ряды. Впору было искать разноцветный нос и колпак.