– Уже через два дня? – довольно спросил барон.

– Да, – ответил Лайон за Кристину. – Терранс живет у самой границы, – пояснил он. – Сейчас он, конечно, уже получил письмо Кристины и, возможно, находится в пути.

– Лайон, – сказала Кристина. – Ты готов отвезти меня домой? Я ужасно устала, добавила она, захлопав ресницами.

Спустя мгновение они попрощались, и Кристине пришлось вынести еще одно объятие барона.

Как только они сели в карету, Лайон притянул Кристину к себе. Он собирался сказать ей, как сильно любит ее, какой мужественной она была, но едва они отъехали за угол, как Кристина отпрянула от чего и стала умолять остановить карету.

Лайон ничего не мог понять, пока Кристина не начала давиться. Он крикнул кучеру и стремительно распахнул дверцу. Держа за плечи жену, безудержно рыдавшую между спазмами рвоты, он чувствовал себя абсолютно беспомощным.

Когда все закончилось, он снова обнял ее и попытался утешить нежными словами любви. Лайон не упоминал имени ее отца. Для одного вечера Кристина уже достаточно намучилась.

Помоги ей Господь, ведь впереди были новые испытания!

Барон Сталински покинул дом Портера перед самым рассветом. Уже через пятнадцать минут об этом стало известно Лайону. Ричардс установил наблюдение за домом Портера, поскольку, как и Лайон, был убежден, что барон, не теряя времени, отправится в загородное поместье графа Эктона выкапывать сокровища.

Кристина успешно справилась со своей ролью. Лайон очень гордился ею, горячо надеясь, однако, что, когда закончится эта история, ей больше никогда не придется лгать.

Барон Сталински очень умело вел свою опасную игру. Ни Кристина, ни Лайон не заметили в нем никаких явных перемен при упоминании имени Макфинли. И когда Кристина сказала, что Макфинли видел человека, убившего друзей Джессики, барон даже глазом не моргнул.

Разумеется, никакого Макфинли не существовало, но непринужденность рассказа Кристины, искренность ее тона, очевидно, убедили барона. Он действительно поверил ей, причем настолько, что еще до рассвета кинулся за своими драгоценностями.

На следующий после приема день Лайон отправил записку барону с просьбой перенести их встречу на три дня из-за болезни Кристины. Барон в ответ выразил надежду на то, что дочь скоро поправится. Тем же вечером Ричардс заехал к Лайону и сообщил, что барон заказал билет на корабль, направлявшийся в Вест-Индию. Корабль отплывал через два дня.

Барон не собирался больше встречаться с дочерью. Вот вам и отцовская любовь, подумал Лайон.

Он торопливо одевался в темноте, изо всех сил оттягивая момент, когда придется будить Кристину.

Когда отъезд уже нельзя было больше откладывать, он склонился над кроватью, тяжело вздохнул и lотронулся до плеча жены.

– Любимая, проснись и поцелуй меня на прощание. Я уезжаю, – прошептал он, осыпая ее лоб легкими поцелуями.

Кристина вздрогнула и проснулась.

– Ты должен подождать меня, – сказала она охрипшим от сна голосом.

Она резко села, но вновь со стоном откинулась на подушки. Тошнота накатывалась на нее огромной волной.

– О Боже, меня сейчас опять вырвет, Лайон!

– Повернись на бок, милая. Вчера это помогло, – напомнил ей Лайон полным сочувствия голосом. – Дыши глубоко, – велел он, растирая ее плечи.

Через пару минут Кристина прошептала:

– Уже получше.

Лайон сел на край кровати.

– Вот именно.

– Что «именно»? – переспросила Кристина. Она не осмеливалась повысить голос, боясь, что это усилие вновь вызовет тошноту.

– Именно поэтому ты и останешься дома, Кристина, – заявил Лайон. – Тебе стало плохо после встречи с отцом. После того приема тебя тошнит по два раза в день.

– – Во всем виновата эта дурацкая постель, – солгала она.

Лайон раздраженно поднял глаза к потолку.

– Ты сказала мне, что деревянные планки уже не дают матрасу проваливаться, – напомнил он ей. – Ты никуда не поедешь, любовь моя, а ляжешь обратно в постель.

– Ты обещал, что я поеду! – воскликнула она.

– Я лгал.

– Лайон, но я поверила тебе!

Лайон улыбнулся: эти слова прозвучали так жалобно!

– Ты по-прежнему доверяешь мне, жена? Я добьюсь от него признания, обещаю.

– Мой больной желудок, – это всего лишь отговорка, да, Лайон? Ты ведь даже и не собирался брать меня с собой, разве не так?

– Да, – признался он. – Я не намерен был брать тебя. – В голосе его появились ворчливые нотки. – Ты думаешь, я могу подвергнуть тебя опасности? Кристина, если с тобой что-нибудь случится, моя жизнь кончена. Ты ведь лучшая моя половина, любимая.

Кристина повернула голову так, чтобы он увидел ее нахмуренное лицо, и Лайон понял, что его нежные слова не поколебали ее решимости и ему придется попробовать другой способ.

– Разве воин племени дакота берет с собой свою пару, чтобы она помогла ему в бою? Разве Черный Волк брал с собой Мерри?

– Да.

– Ты говоришь не правду, – заявил Лайон, недовольно нахмурившись.

Кристина улыбнулась:

– Если бы пострадала семья Мерри, Черный Волк взял бы ее с собой, чтобы она видела, как восторжествует справедливость. Лайон, я обещала отцу с матерью.

– Черному Волку и Мерри?

Кристина кивнула. Она медленно села, радуясь, что боль прошла. Затем, не обращая внимания на протесты Лайона, она осторожно встала.

– Черт возьми, Кристина, ты теперь моя пара. С того момента, как мы поженились, твои обещания стали моими. Ты ведь принадлежишь мне, да?

В его голосе звучал такой вызов, что невозможно было не ответить, и Кристина кивнула.

– Ты уж слишком сильно начинаешь походить на воина, на мой вкус, – пробормотала она. – Не мог бы ты принести мне чашку чая перед отъездом? Это самое меньшее, что ты сейчас можешь для меня сделать, – добавила она.

Лайон улыбнулся, решив, что одержал верх.

– Я сам его приготовлю, – сказал он.

Кристина подождала, пока он покинет комнату, потом стала поспешно одеваться, делая глубокие вдохи, чтобы успокоить спазмы в животе.

Когда Лайон вернулся в спальню, он увидел жену, уже одетую в черный костюм для верховой езды. Тихо выругавшись, он покорно вздохнул.

– Я должна сделать это для Джессики, Лайон. Пожалуйста, пойми!

Лайон кивнул. Лицо его было мрачнее тучи.

– Ты будешь делать только то, что я тебе скажу и когда скажу? – рявкнул он.

– Буду.

– Обещай!

– Я обещаю!

– Проклятие!

Она не обратила на это внимания.

– Я возьму с собой нож. Он под подушкой, – сказала Кристина, направляясь к постели.

– Я знаю, где он, – заявил Лайон, снова протяжно вздохнув. – Мне бы очень хотелось, чтобы ты не клала нож в постель. Стол достаточно близко.

– Я подумаю над твоим предложением, – ответила Кристина. – А теперь ты должен дать мне слово, Лайон. Ты не будешь рисковать, ладно? Не поворачивайся к нему спиной даже на секунду. И не полагайся целиком на Ричардса. Я доверяю ему, но все же больше надеюсь на твою интуицию.

Она бы продолжила перечень своих требований, если бы Лайон не притянул ее к себе, чтобы поцеловать.

– Я люблю тебя, Кристина.

– Я тоже люблю тебя, Лайон. Вот, возьми. Ты достоин его: этот нож был сделан воином, которого я люблю. Мой брат хотел бы, чтобы он был у тебя.

Лайон взял нож и сунул его в правый сапог. Кристина удовлетворенно кивнула и направилась к двери.

– Лайон! – позвала она через плечо.

– Ну, что теперь? – проворчал он.

– Мы должны заставить его признаться.

– Заставим, Кристина. Обязательно.

Ричардс дожидался у входа. Он уже сидел верхом и держал поводья жеребца Лайона. Понадобилось несколько минут, чтобы подготовить лошадь Для Кристины.

Лайон в нетерпении ходил взад-вперед.

– У нас много времени, успокаивающе сказал Ричардс, заметив мрачное выражение его лица. – Не забудь, даже если он взял с собой помощников, ему предстоит выкопать более ста кустов роз с шипами.

– Не думаю, что Сталински взял с собой кого-либо, – заметил маркиз, помогая Кристине сесть на коня. Затем сам одним плавным движением вскочил на своего жеребца.