«Значит, все-таки разбудил, – подумал он, – если успела приготовить завтрак». Молча сели за стол. На душе было муторно. Володька вспомнил сон.
– Люб, сон такой странный приснился, будто кто-то дает нам квартиру!
– Вов, не надейся, – сочувственно улыбнулась Люба, – не сбудется, базарный день, к тому же тебе в море!
– Не везет! Даже хорошие сны почему-то с жизнью не складываются! – с наигранным сожалением в голосе произнес он. Люба вздохнула и ничего не ответила.
Собравшись, у двери они поцеловались.
– Ни пуха, ни пера, – сказала Люба.
– К черту! – не оборачиваясь, ответил он.
Только внизу, немного отойдя от дома, повернулся, чтобы посмотреть на знакомый балкон. Люба махала рукой, Володька ответил. Услышал:
– Жду! Все будет хорошо!
На остановку он пришел одним из последних. Несмотря на прошедшую субботу, почти весь экипаж был в сборе, но «коломбины» еще не было. «Коломбинами» почему-то называли все машины, оборудованные самодельными будками для перевозки людей.
«Надоело отдыхать? Рвутся черти в море!» – глядя на ожидающих машину подводников, лениво подумал он где-то слышанной фразой.
– Лавров! Подойдите к нам! – окрикнул его старпом, стоявший в группе военных, собравшихся возле командира корабля капитана 2 ранга Завирухина. Лавров подошел к обступившим командира корабля и старпома заместителю по политчасти Астапову, командиру БЧ-5 Сысуеву, командиру БЧ-4, РТС капитан-лейтенанту Тимченко, неизвестному ему мичману и поздоровался с каждым.
– Как отдохнули, Владимир Васильевич? – спросил командир.
– Ну, разве можно отдохнуть с молодой женой! – встрял в разговор Астапов.
Геннадий Викторович недовольно поморщился, он не любил, когда его прерывали.
– Мы решили дать Вам квартиру, – не дожидаясь ответа Лаврова, сказал он, – в экипаже Вы один бесквартирный! Увидев оторопевшее и ничего не понимающее лицо комдива-три, командир обратился к Тимченко:
– Александр Иванович, введите комдива-три в курс дела. Где-нибудь в сторонке. Пока мы тут свои дела решим!
– Есть ввести в курс дела! – ответил Тимченко, и потянул за рукав Лаврова. – Давай отойдем, Васильич!
– Познакомься, Бабин Сергей, мой хороший знакомый, – представил мичмана Шура, когда они отошли на несколько шагов.
– Мы вместе начинали службу на 675-х проектах, – продолжил он, – год назад все раскладушки перевели в Ракушку. Серега квартиру в Техасе на всякий случай не сдал. Надеялся вернуться назад. Не получилось. Сейчас он увольняется. Квартира здесь ему не нужна, хочет поехать на родину в Белоруссию. Для того чтобы получить квартиру там, ему нужно сдать ее здесь. Парень он хороший, поэтому решил передать жилплощадь нам, своим братьям-подводникам.
– Расскажи, что тебе для этого нужно! – попросил Тимченко Бабина.
Лавров напрягся, стараясь ничего не пропустить. Как он понял из рассказа Бабина, мичман появился здесь отнюдь не из-за горячего желания облагодетельствовать своих бесквартирных товарищей по оружию. Просто, сдать квартиру не такое легкое дело. Бабин уже был в политотделе дивизии у Артющенко. Тот посоветовал обратиться ему в КЭЧ гарнизона в поселке Тихоокеанском. Заместитель начальника КЭЧ, небезызвестная Звонарева, крашенная шатенка лет пятидесяти, сказала Бабину, что квартиру он может сдать технику-смотрителю квартирно-эксплуатационной части. Техник-смотритель, молодая самоуверенная девица, осмотрев помещение, заявила, что не может принять квартиру, так как здесь нужен серьезный ремонт. Бабин и рад был бы сделать ремонт, да только у него не было времени. Уже все было расписано с отъездом. На предложение заплатить деньгами, девушка ответила отрицательно, сказав, что КЭЧ таким ремонтом заниматься не будет. Понимая положение Бабина, она посоветовала найти человека, который примет его жилье. Можно и без ремонта. Только этот человек, должен иметь решение квартирной комиссии дивизии, о том, что жилье выделено именно ему. Встретив своего бывшего начальника, капитан-лейтенанта Тимченко, Бабин попросил его найти такого кандидата. Александру не пришлось долго думать, он прекрасно знал, в каких условиях живет Лавров.
– Шура, а как я получу решение квартирной комиссии дивизии? Тем более, если Артющенко не стал ею заниматься. Значит она уже не нашего соединения? – выслушав Бабина, спросил Лавров.
– Какое тебе до этого дело! Ты что, не знаешь, какие махинации они творят с квартирами, после того как их передали в распоряжение политорганов! – возмутился Тимченко. – Квартира уйдет каким-нибудь шлюхам, а ты с Любахой останешься под открытым небом! О ней ты подумал?
Лавров знал, что раньше распределение и учет жилых помещений находились в распоряжении квартирных комиссий кораблей. Жилья тогда всем хватало. Даже на несколько холостяков давали однокомнатную квартиру. Все знали, сколько квартир у экипажа и как ими распорядились, если жилец выехал. Но кто-то решил, что для усиления роли политотделов необходимо весь жилой фонд передать в их распоряжение. В точном соответствии с анекдотом про политработников, которым не нужно высшее образование! Достаточно знать два арифметических действия – отнять и разделить! Порядок будет, и советскую власть станут больше уважать. Но получилось наоборот. Жилья сразу стало хронически не хватать. В освобождающиеся экипажные квартиры все чаще почему-то вселялись неизвестные в дивизии гражданские. Не редки были случаи, когда холостяк, погуляв в веселой компании на квартире какой-нибудь одинокой подруги, вспоминал, что эта уютная квартирка когда-то принадлежала их экипажу. По соединению ходили слухи о том, что жилье раздается любовницам высоких начальников.
– Подумал, – ответил Лавров, – но ты не ответил на мой вопрос, как быть с решением квартирной комиссии?
– Мы уже обсудили это с командиром и замом. Приедем в Петровск и составим тебе решение квартирной комиссии. Только не дивизии, а корабля. С гербовой печатью! А дальше все зависит от твоей расторопности, количества коробок конфет и бутылок шампанского. Да что тебе рассказывать? Ты что не подводник?
– Что толку от моей расторопности, если завтра утром уходим в море!
– Владимир Васильевич! Как далеки Вы от народа и от источников информации! Двое суток стоим у стенки. Командир пообещал завтра утром отпустить тебя до обеда. Отстоишь подряд две ночных вахты и в дорогу!
Внимательно слушавший разговор Бабин, судя по выражению лица, все понимал с лету.
– Давайте договоримся, – предупредил он Лаврова, – если у Вас ничего не получится с получением документов о сдаче квартиры, я буду искать другого человека!
– Не трынди! У него все получится! – одернул мичмана Тимченко. – Поможешь перенести вещи в свою бывшую квартиру! Понятно?
– Так точно! Все понятно товарищ командир боевой части! – улыбаясь, ответил Бабин, вытянувшись и шутливо взяв «под козырек».
Визжа тормозами, обдав всех пылевым облаком, на пятачок лихо влетела «коломбина».
– Сергей! Давайте Ваш адрес. Меня ждите дома. Я подойду к восьми за Вашими бумагами. Договорились? – достав ручку с блокнотом из приготовленного в море «дипломата», поспешил Лавров, видя, что посадка в фургон уже началась.
Бабин продиктовал адрес и, протянув на прощание руку, уточнил:
– У меня!
До самого корабля, трясясь на ухабах в полумраке будки «коломбины», идя по коридорам санпропускника и спускаясь по трапу в центральный пост, Лавров думал о том, что ему предстоит. Мысли, как синусоида, то достигали максимума уверенности в успехе затеянного, то опускались до полного неверия.
Только с объявлением учебной тревоги для приготовления подводной лодки к бою и походу Лавров успокоился. Надо было работать. У него в заведовании не только дивизион, но и третий отсек. «Если что-то плохое должно случиться, то оно обязательно случится!» – вспомнил Лавров поговорку мудрого Марата Петровича! Казалось бы, пустячок, что при погрузке продовольствия, неделю назад, морячки случайно задели бочкой с подсолнечным маслом по зеркалу комингса рубочного люка. А выявилось все сейчас, во время проверки прочного корпуса на герметичность глубоким вакуумом. Часа полтора, пастой ГОИ будет шлифовать и проверять «на краску» зеркало комингса трюмный Кизылбеков. С подачей пара на испаритель и холодильные машины прибавились новые проблемы. Пришлось побегать по отсекам – не удается улучшить анализы питательной воды. Матрос Ващенко, химик-водоподготовщик, с периодичностью в несколько минут, мечется между четвертым и седьмым отсеками. Наконец, все в норме, и комдив-три перемещается в девятый, где, как кажется интенданту Володе Шахисламову, плохо морозит провизионку фреоновая холодильная машина УФП-2. Там уже Якутов, старшина команды рефрижераторщиков, ругается с интендантом, из-за того, что тот, долго держит открытой дверь провизионной камеры.
