Абрахам покинул галерею, чтобы принести хозяйке дома еще кофе и уговорить ее съесть хотя бы один бисквит. Он сообщил, что журналисты измочаливают себя слухами о предстоящем мощном разоблачении демократического кандидата Галланта. Они пристают к нему и просят спросить у нее, так ли это. Что им ответить?

— Ничего не говори, — распорядилась она.

Абрахам понимающе кивнул и вышел.

За двадцать минут до начала Рива покинула свою комнату. Она пошла навстречу неизбежному вдоль холла. Ее лицо было спокойно, дыхание ровным. Она шла медленным, твердым шагом и старалась ни о чем в те минуты не думать.

Когда она спустилась по лестнице вниз, открылась дверь заднего крыльца дома. В холл вошел мужчина. Ее рука замерла на перилах, когда он поднял на нее свои глаза. Криво ухмыльнувшись, он удовлетворенно произнес:

— Сюрприз!

Это был Эдисон.

Рива стояла абсолютно спокойно.

— Что ты здесь делаешь? — сдавленно спросила она.

— А разве здесь не прием? — насмешливо ответил он. — Только не говори, что меня не приглашали. Полагаю, что я здесь почетный гость.

— Как ты… — начала она и остановилась, когда он прервал ее.

— Связи, детка. Что же это за политик, у которого нет связей?

— Мафия, — скорбно заявила Рива.

— Скажем, друзья в интересных местах, если и не высоких.

В этот момент открылась дверь на другом конце длинного холла. Вошел Ноэль и остановился, увидев Риву с Эдисоном. Пауза длилась всего секунды, затем он закрыл за собой дверь и уставился на Риву и Эдисона.

— Хватит болтовни, — быстро и тихо проговорил Эдисон при виде приближающегося Ноэля. — Нам надо поговорить, Рива. Тебе следует кое-что знать.

— Мне нечего тебе сказать.

— Вполне возможно, но у меня есть что тебе сообщить. Ты умна, и если хоть чуть заботишься о нашей маленькой Эрин, то выслушаешь меня.

— Что с Эрин? Где она?

В голосе Ривы прозвучал острый внезапный страх. Эдисон не из тех, кто приходит, чтобы быть свидетелем своего краха. Конечно же, он придумал что-то, чтобы остановить ее. А что это могло быть, если не Эрин?

Он ухмыльнулся:

— Не психуй, наша дочь здесь ни при чем. Но мне кажется, что нам надо куда-нибудь пойти и поговорить о ней и ее будущем. Ну!

Ноэль был уже рядом, и лицо его, когда он заговорил, было хмурым.

— Я могу быть тебе полезен, Галлант?

— Не думаю, Столет. Это сделает Рива. Да. дорогая?

Она стиснула зубы. Быть вынужденной согласиться — это уязвляло ее так, что она едва могла вынести.

— Оставь нас на несколько минут. Пожалуйста, Ноэль.

Он глянул на нее одновременно с презрением и недоверием. Потом чиркнул себе по плечу большим пальцем.

— Только недолго, так как вся свора прессы вот-вот ворвется в двери.

— Да, я знаю.

Он уходил с явной неохотой. Последние его слова были к Эдисону.

— Пять минут, — заявил он. — Не больше.

Рива обошла лестницу и свернула в столовую. Сквозь окна лилось утреннее солнце, мерцающее на длинном полированном столе, сверкающее в хрустале старинной люстры над головой. Она шагнула в круг света, оживляющего старый брюссельский ковер на полу, прежде чем повернулась к Эдисону.

— В чем же дело?

Он тратил время не больше, чем она.

— В том, что я утоплю тебя вместе с собой.

Она чуть не рассмеялась.

— Ничего другого я не ожидала.

— О, я не говорю о сплетнях, которые очернили бы твое имя и образ хозяйки поместья. Я говорю о том, что выгоню тебя на улицу, танцующей нагишом на столах и, возможно, пытающейся продаться время от времени, хотя твое время для этого уже ушло, но придется сводить концы с концами.

— Собираешься оскорблять и быть мелодраматичным, да? Предупреждаю, на меня это не действует.

Он опустился до прямых угроз:

— Не нужно предупреждений, Рива, я этого не люблю. И не люблю угроз вроде этой идиотской пресс-конференции. Так вот, ты выйдешь и скажешь им, что ошиблась, или я получу твою задницу на завтрак.

— Я тоже не люблю угрозы, Эдисон. Если ты не объяснишь мне через пять минут, при чем тут Эрин, я сделаю то, что собираюсь.

— Открой только рот против меня, сука, и я всем расскажу, что ты не Рива Столет и никогда ей не была. Ты Ребекка Бенсон-Галлант. Ты моя жена! Ну, как тебе это нравится?

Во внезапной тишине шум около дома показался еще сильнее. Рива сглотнула.

— Что?

— Что слышишь: ты — моя жена! Это значит, что все, что ты скажешь, прозвучит как семейная свара. Ты, несомненно, навредишь мне, но сама вернешься туда, где была двадцать пять лет назад.

— Нет, — прошептала она, и это было все, что она могла выговорить. Ей показалось, что она падает. Словно стараясь остановиться, она поднесла руки к вискам.

— Увы, да, детка! Ты думала, мы не женаты. Верила каждому моему слову, не так ли? Я просто хотел от тебя отделаться, и мне надо было положить конец всему, что случилось тем летом. Я не мог допустить, чтобы ты крутилась около меня, тратя мои деньги и говоря всякое, что могло вызвать вопросы у моих попечителей. Поэтому я сказал тебе, что уже женат. Черт, ты даже не спросила, кто же моя жена и где мое обручальное кольцо. Тебе было наплевать.

Медленно мысли Ривы перестали кружиться, и мозг начал снова функционировать.

— Ты так и не получил развода?

— А как бы я это сделал, не вызывая вопросов? Кроме того, брак был зафиксирован в Арканзасе. А кто будет справляться о брачных записях в других штатах?

— Но если я все еще твоя жена, то Анна?..

— Смешно, не правда ли? Бедная, праведная, добропорядочная Анна годами живет со мною во грехе.

Рива сосредоточенно нахмурилась.

— Если Эрин законна, то твой сын… незаконен.

— Не говори, — улыбка исчезла у него с лица. — Но сейчас важно, что ты никогда не была миссис Космо Столет. Брак, и в этом-то вся штука, был недействителен. Это значит, что у тебя никогда не было права быть здесь, ни малейшего! Пойдешь против меня и вылетишь отсюда на ушах. Сын Космо Столета лично проследит за этим.

— Ты будешь молчать, если я стану с тобой сотрудничать, так что ли?

— Разумеется, — подло улыбнулся он.

— Конечно, я могу, — проговорила она с чуть заметной иронией, — в случае, если ты никогда не обратишь это против меня.

— Ты тоже всегда можешь схватить меня за волосы, не так ли? Ты знаешь, где ухватиться. — Он хихикнул своему собственному грубоватому предложению.

Как он уверен! Как противен! Уж не спектакль ли все это? Или он действительно думает, что она может выйти и отделаться от прессы и спустить это на тормозах без всяких последствий?

Сможет ли? Возможно, она сумеет придумать что-нибудь, скажем, о большом взносе на карнавал для средств информации. Но хочет ли она этого?

Это понравилось бы Маргарет и Эрин. Но хочет ли она этого? Никому не надо знать всей истории. Фурор в конце концов утихнет, и все пойдет более менее по-старому. Она сохранит все, что ей дорого, и останется в Бон Ви. Со временем, возможно, перемена в ее отношениях с Ноэлем, произошедшая в последнее время, продолжится, вместо того чтобы уступить место презрению и неприязни. Она может поощрять ее, поддержать, так как она знала, что никогда не была его мачехой.

Ноэль не знал об этом, и, что много хуже, она никогда не сможет сказать ему об этом, если попадет во власть Эдисона, приняв его предложение.

Более того, его надо остановить. Он навредил многим и вредил почти без сожалений. Его взгляд на мораль и закон был столь низок, что он большую часть жизни прожил в незаконном браке, лишив тем самым своего сына законных прав. Он не вполне нормален. Недостаток совести и потворствование собственному эго, его неестественное желание подтверждали это. Такому человеку нельзя было позволять находиться среди нормальных людей, тем более управлять ими.

— Это все?

На лице Эдисона промелькнуло раздражение, когда он услышал, с каким спокойствием Рива спросила это.