Нирисса помнила, что в ее сне дверцы не открывались. Невеста из сна положила венок куда-то высоко, возможно, в какой-то ящик, расположенный над дверцами.

Но, подняв глаза вверх, она не увидела там никакого ящика, только гладкую поверхность полированной деревянной панели, легкой дугой выступавшей над двумя дверцами и зрительно завершающей секретер.

В отчаянии она пыталась сообразить, не могли ли переделать шкаф во время ремонта или реставрации.

Герцог не произносил ни слова. Тогда Нирисса рукой коснулась изогнутой темной покрытой лаком деревянной крышки шкафа и начала осторожно ощупывать ее, чтобы убедиться, не сдвигается ли она, но не имелось ни малейшего намека, чтобы предположить подобную возможность.

Тогда, все еще продолжая мысленно молить о помощи несчастную герцогиню, она пробежала пальцами вниз по изогнутой поверхности панели, там, где она нависала над дверцами, но и в этом месте все было безупречно гладко.

Добравшись до угла шкафчика, девушка обнаружила небольшой выступ прямо под указательным пальцем, она нажала на него и в этот же момент почувствовала легкое движение. Тогда она нажала сильнее, и тут весь верх шкафа сдвинулся вперед, открыв взору Нириссы мелкий неглубокий ящик, в котором лежал тот самый венок (она сразу его узнала), который она искала.

Какое-то мгновение девушка не могла поверить своим глазам. Тут к ней приблизился герцог, державший свечу высоко над головой, чтобы они могли яснее разглядеть то, что лежало в ящике.

– Это же венок! – воскликнул он. – Но откуда вы все это узнали? Как вам удалось найти этот венок, пролежавший здесь все эти годы?

Нирисса ничего не могла ему ответить, ее не покидало такое чувство, словно в какой-то миг она переместилась в другой мир, в другие времена и не в состоянии оттуда вернуться.

Герцог поставил свечу на крышку кабинетного шкафчика и, протянув руку, достал из ящика предмет их поисков.

Вопреки ожиданиям Нириссы она увидела не венок из искусственных цветов апельсинового дерева. Нет, маленький, искусно выполненный, необыкновенной красоты венок составляли цветы, сделанные из бриллиантов и жемчуга.

Когда герцог поднес к свету этот венок несчастной невесты из прошлого, девушка почувствовала, как своим сверканием он поведал ей, что теперь сила проклятия, нависшего над семьей, исчезла, и отныне супружеские пары рода Линчестер останутся счастливыми до конца жизни.

Герцог недоуменно и недоверчиво переводил пристальный взгляд с венка на Мириссу.

– Но как вы догадались? Как вы смогли найти ключ к разгадке истории о проклятии, нависшем над моей семьей, разрушавшем судьбы тех, кто искал этот венок, либо веря в его существование, либо горя желанием доказать абсурдность и нелепость всего этого?

– Но раз венок – здесь… это должно быть правдой.

– Безусловно, история оказалась правдивой, – сказал герцог, – и теперь несчастная невеста сможет обрести покой и больше не тревожить нас своими посещениями. Не знаю только, Нирисса, как я смогу отблагодарить вас.

Как будто внезапно спустившись на землю, Мирисса, испуганно вскинув руки, взмолилась:

– Прошу вас… Пожалуйста… не говорите им… там, внизу. Они… не поймут… не сумеют понять… И я не хочу говорить ни с кем об этом…

– Но я-то все понимаю, – взволнованно заверил герцог. – Поэтому я думаю, нам надо положить венок обратно на то место, которое хранило его тайну многие годы. А потом, завтра, мы вернемся сюда вместе и удостоверимся, что наша с вами находка – не сон, а существует реально.

– Именно этого мне бы… хотелось… ваше сиятельство, – призналась Мирисса, – и… еще, прошу вас… вы ведь ничего не расскажете Дельфине?

– Нет, конечно, нет! – твердо пообещал герцог. – Я уже дал вам слово, Нирисса, и я сдержу его непременно.

Нирисса облегченно вздохнула;

– Как я рада! Я так счастлива, что смогла помочь вам.

– Возможно, вы сумели помочь мне больше, чем вы даже можете себе представить, – сказал герцог, – но, повторяю, мы поговорим обо всем этом завтра.

Он снова убрал венок в ящик, а затем, закрыв его, сказал с улыбкой:

– Я полагаю, вы не забудете, как он открывается?

– Там в углу потайной запор, и он так умело сделан, что никто не смог бы догадаться, где его искать, – если только ему не сказали бы о существовании этого ящика.

– Но и вам никто ничего не говорил, а вы все же нашли запор!

Нирисса не отвечала.

Ома думала: очевидно, ей предназначено было найти венок, вот почему герцогиня, спрятавшая его в потайном ящике, каким-то странным, необъяснимым образом вела ее руку в поисках тайного запора.

– Все это уже не имеет значения, – вслух сказала она, обращаясь к своему спутнику, – важно то, что венок найден, и теперь, когда вы, ваша светлость, женитесь, вы будете счастливы.

– Мне бы этого хотелось, – сказал герцог. В мерцающем свете свечи их глаза встретились, и какое-то время ни один из них не мог отвести взгляд.

Потом, явно делая над собой усилие, герцог отвернулся и стал устанавливать свечу обратно в тот подсвечник у зеркала, откуда он перед этим достал ее.

В этот момент Мирисса открыла дверь и вышла в коридор, почувствовав, как ступает из волшебного сна в явь. А у нее не было никакого желания возвращаться в действительность. То же странное внутреннее чувство, уверенно указавшее ей на секретер, который она искала, теперь побуждало ее остаться.

И хотя она знала, что это невозможно, ей хотелось остаться наедине с герцогом.

Что-то плохое случилось, но Мирисса не могла до конца понять, что именно.

После волнений прошлой ночи ей казалось, что новый день принесет ей только радость и счастье, и с этим чувством она проснулась. Сердце пело у нее в груди, и она была в ладу со всем миром.

Она заранее договорилась с Гарри, что они поедут покататься верхом раньше, чем кто-нибудь из гостей проснется. Когда она вышла из своей спальни, Гарра уже поджидал ее, и они вместе направились к конюшням.

Они сразу же пустили лошадей галопом, но Нирисса никак не могла заставить себя не оглядываться по сторонам. Взгляд ее непроизвольно искал герцога, она ждала, что в любой момент он может присоединиться к ним.

Но хотя они ездили довольно долго, герцог им так и не повстречался. Когда они направились к дому через лес той же дорогой, которую он показал Мириссе в первое утро, она задумалась, почему же он не поехал кататься, не было ли какой-нибудь особой причины для этого.

Потом она сказала себе, что ее переживания просто смешны. Возможно, герцог почувствовал утомление, поскольку лег спать очень поздно, или счел неосмотрительным снова встречаться с девушкой рано утром.

Интересно, подумала она, узнала ли Дельфина об их встрече и не упрекала ли она за это герцога.

Что угодно могло быть причиной его отсутствия, и ни одно из объяснений не делало ее счастливее.

Она даже не смогла увидеть герцога после завтрака, когда отправилась на воскресную службу в церковь с его тетей, леди Вентворт.

Когда они уходили туда, ни одна из дам, гостивших в доме, еще не спускалась, хотя некоторые мужчины уже находились в комнате для завтрака.

Нирисса полагала, что, возможно, ее отец пойдет вместе с ними в церковь, однако она нашла его в одной из гостиных. Он был занят записями, посвященными уже увиденному в Лине, и планами осмотра тех помещений, которые он собирался изучить еще до полудня.

– Ты не забыла, – напомнил он дочери, – что герцог все устроил, чтобы мы смогли осмотреть весь дом. Он даже попросил хранителя и его помощника (а тот большой знаток архитектурных особенностей елизаветинского периода) сопровождать нас при этом осмотре.

Нирисса подумала, что глупо было бы мечтать, будто сам герцог, да еще один, станет показывать им свой дом.

И хотя в назначенное время он отправился на экскурсию вместе с ними, они успели зайти только в две самые значительные комнаты дворца. Тут его кто-то куда-то позвал, и он больше не возвращался.