— Доктор Мэддли сказал, что через несколько дней ты оправишься.

— Если мне нужен был только покой, зачем ты меня притащила сюда.

— Я не собиралась оставаться в городе и быть твоей сиделкой. Мэддли сказал, что там ухаживать за тобой некому. Я бы, может, и нашла кого-то присмотреть, но мне легче было привезти тебя сюда. Рэчел тобой займется. Так что если хочешь что-то объяснить, объяснишь ей.

Чейз нахмурился.

— Я сомневаюсь, что Рэчел захочет мне помогать. Она меня видеть-то не желает.

— Ты думаешь, я желаю?

— Нет, не думаю. А что ты все-таки делала в салу не?

— Тебя искала, — сказала она сдержанно и в первый раз почувствовала неуверенность в себе.

Чего-чего, а этого он никак не ожидал от нее услышать.

— Зачем?

— Теперь это вряд ли имеет значение. И с этими словами она вышла из комнаты, оставив Чейза в полном недоумении.

Джесси осталась за столом вдвоем с Рэчел — Билли поел и убежал. Ей давно не приходилось есть в таком гнетущем молчании. Обычно только после ссоры с отцом она чувствовала себя за ужином так, как сейчас. Ничего удивительного, что Билли поторопился уйти.

Но Джесси решила, что это обстоятельство не должно влиять на ее аппетит, потому что только по вечерам она чувствовала себя настолько нормально, будто никаких перемен внутри нее не происходило.

Молчание становилось все более тягостным, обе избегали смотреть друг на друга. Наконец Джесси поела и решила покончить с этим делом. Она глубоко вздохнула.

— Он здесь ненадолго, Рэчел. Самое большее — на неделю. Как только сможет сесть на лошадь, он уедет. Неделя — это не так уж много.

В глазах Рэчел не было никакого сочувствия.

— Зачем ты привезла его сюда?

— Послушай, его присутствие мне нравится не больше, чем тебе. Но в городе некому ухаживать за ним. Не могла же я отвернуться и уйти?

— Кто его ранил?

— Вор, который грабил его, запаниковал и ударил ножом в спину.

Рэчел опустила глаза.

— Да, этого давно следовало ожидать, — сказала она хрипло, имея в виду его занятие.

Это было самое серьезное осуждение, которое Джесси слышала от нее.

— Ты же знала, что он картежник. И раньше тебя это не волновало.

— Он не мальчик, за которым я должна следить.

— Меня тоже не интересует, чем он занимается, Рэчел, — сказала Джесси. — Он не обязан перед нами отчитываться.

— Да, как прекрасно ты стала относиться к нему после того, что он с тобой сделал, — сказала Рэчел, едва сдерживая слезы.

— Ты когда-нибудь перестанешь говорить об этом? То, что случилось между Чейзом и мной, мы делали вместе. Ясно? И ты единственная, кто плачет по этому поводу.

— А почему же ты не вышла за него замуж, когда он предложил?

— Он предложил слишком поздно, — печально ответила Джесси. — Он не хотел на мне жениться, и я знала об этом. И чье самолюбие было бы удовлетворено, прими я его предложение? Только твое, Рэчел. Голос Рэчел смягчился.

— Ты хочешь сказать.., что если бы он любил тебя, ты бы вышла за него замуж? Джесси покачала головой.

— Бог мой, с чего ты взяла, что этот человек любит меня. А значу я для него не больше, чем любая из его бесчисленного множества женщин.

— Ты так в этом уверена, Джесси? Мне кажется, он давно любит тебя, но пока еще сам этого не понял. Ведь он все это время оставался в городе и не уезжал, — заметила она.

— Оставался, чтобы пьянствовать.

— Но, понимаешь, если бы он не любил тебя так сильно.., он.

— Ты что, защищаешь его?

Рэчел отвела взгляд.

— Я не защищаю его ни в коей мере.

— Прекрасно. Я рада это слышать.., потому что я ее собираюсь выходить замуж за пьяницу…

— Так тебя это все же волнует?

Джесси готова была вырвать себе волосы, так сильно она разозлилась. Она подалась вперед и стукнула кулаком по столу, ее щеки раскраснелись.

— Нет, не волнует! Ноги моей не будет в его комнате! И близко не подойду к нему! Ты первая привезла его сюда! Значит, ты за него и отвечаешь! Ты его и лечи!

Рэчел поднялась, рассерженная.

— Я отказываюсь лечить человека, который обесчестил мою дочь. — Рэчел вышла из-за стола и громко хлопнула дверью комнаты. Джесси понеслась за ней вдогонку.

— Я не обесчещена! Ты слышишь?

— Я невольно слышу, потому что ты очень громко кричишь, — ответила Рэчел, не останавливаясь. — Но это ничего не меняет. Я не стану ему помогать.

— Но он же твой друг!

— Был другом, — упрямилась Рэчел, остановившись перед своей дверью. — А если он нуждается в уходе, пускай этим займется Кейт. Я уверена, она не откажется.

— Она не согласится! — резко бросила Джесси. — Ты не можешь всучить его ей.

— А ты не можешь всучить его мне, Джесси, — холодно парировала Рэчел, заходя в свою комнату и закрывая дверь.

Через двадцать минут Джесси понесла Чейзу еду. Сейчас она выскажет ему все, что о нем думает! Но он спал. И она поставила тарелку на столик рядом с кроватью, проверила, тепло ли он укрыт, и вышла из комнаты.

Чейз радовался, что выздоравливает. Его не сильно огорчало даже то, что единственное приветливое лицо, которое он видел возле себя, было лицо Билли. По утрам мальчик приносил ему завтрак и оставался поболтать. Чейз каждый день видел и Джесси. И ему было приятно ее видеть, хотя она и смотрела на него со злобой.

Про себя он назвал эту ситуацию торжеством справедливости. В конце концов его прирезали, потому что он напился и не мог себя защитить. А напился он из-за Джесси. Так что разве не справедливо, что ей пришлось ухаживать за ним?

Джесси, похоже, так не думала. Она сделала все, чтобы продемонстрировать ему, в каком она негодовании, что из-за него должна сидеть дома. Его гордость должна быть уязвлена, и ему полагалось сердиться, но ему этого нисколько не хотелось. Напротив, ее резкие движения, тягостные вздохи, с помощью которых она изображала из себя страдалицу, его развлекали. К тому же вечером она могла бы посылать ужин с Билли, заставлять его подержать зеркало, когда Чейз брился, и, уж конечно, могла бы поручить Джебу делать перевязку и обтирать его влажным полотенцем. Но Джесси все делала сама. Даже меняла постельное белье, хотя это была прямая обязанность Кейт. Единственное, чего она не делала, — не приносила завтраки.

По утрам Чейз вообще не видел ее. И никто не видел, как утверждал Билли. Джесси уезжала на пастбище раньше обычного. Чейз поймал себя на том, что постоянно прислушивается, стараясь уловить звук ее голоса, и, если она задерживалась, он волновался. А когда появлялась рано — радовался.

Временами до него доносился голос Рэчел, но она ни разу не зашла к нему и тем самым демонстративно выказывала свое презрение. Однажды он отчетливо услышал, как она требовала у Джесси ответа, когда он наконец уберется отсюда. Должно быть, Рэчел сильно удивилась: дочь сказала, что он уберется тогда, когда захочет. Он и сам очень удивился, что Джесси приняла его сторону. Конечно, она это сделала, чтобы позлить мать. Он это знал. И все-таки…

Через неделю Чейз уже вставал. Рана хорошо затянулась, и он, без сомнения, вполне мог сидеть на лошади. Пришло время покинуть Роки Вэлли. Джесси привезла на ранчо его вещи и крупную сумму денег, которую он выиграл в городе. Грабителю достались лишь карманные деньги. Теперь Чейз обладал достаточной суммой, чтобы вернуться на восток и оттуда отправиться в Испанию. Он так и должен был сделать.

Но совсем не этого ему хотелось. А хотелось ему постоянно видеть Джесси. Он привык к ней за эту неделю и стал лучше понимать девушку. Говорят, устами младенца глаголет истина. Малыш Билли все поставил на свои места, когда сказал, что Джесси специально старается держать себя резко и грубо, потому что считает, что в этом ее единственная защита и она прибегает к ней, чтобы спрятать боль, смущение, страх. Чейз увидел Джесси в новом свете. Он понял, что перед ним неуверенная в себе, испуганная девочка, отчаянно пытающаяся не зависеть ни от кого. У нее не было плеча, на которое она могла опереться. Когда Чейз понял это, ему захотелось обнять ее и не отпускать от себя. Но маленькая упрямая Джесси никогда бы на это не согласилась. Сначала надо проломить броню, в которой она пряталась не один год.