— А чем вы меня отблагодарите за союзничество? — спросил он.

— Я могу вам предложить свою дочь. Она будет превосходной супругой вашему сыну.

Пьер пришел в восторг от мысли, что его десятимесячный сын сможет однажды стать королем Арагона и Наварры, и принял это предложение. Жанна могла снова спать спокойно в своей колыбели. У нее был жених!

Приведенные в ярость этим дипломатическим приемом кастильцы объявили войну Арагону, и начались кровавые сражения. Сыновья Кастилии проявили в боях такой воинственный пыл, что королева Бланка в испуге обратилась к французскому королю Филиппу III, своему двоюродному брату, за помощью.

— Арагонцы могут быть скоро разбиты, приходите мне на подмогу.

Но и Филипп III был расчетлив.

— Какую выгоду я буду иметь от этой помощи? — спросил он.

—Я отдам вам свою дочь, — ответила королева, у которой явно не хватало фантазии. — Вы жените на ней своего старшего сына.

Филипп так же, как и Пьер д'Арагон, согласился, и принцесса Жанна в свои пятнадцать месяцев была «влюблена» в третий раз.

Король Франции, удивленный легкостью, с которой королева Бланка предлагала ему свою дочь, потребовал, чтобы невесту привезли к нему немедленно.

— Я буду ее воспитывать вместе со своими детьми в Венсенском дворце, — сказал он.

И Жанну привезли во Францию. Только после этого Филипп направил армию защищать Наваррское королевство вместо Пьера д 'Арагона, разозленного нарушенным словом королевы Бланки.

Несмотря на юный возраст невесты, вскоре стали подумывать о заключении брака. Филипп Смелый не любил принимать поспешные решения. Он попросил папу Григория Х разрешить брак двум кузенам. Этот шаг едва не лишил в третий раз молодую принцессу Жанну жениха, поскольку папа, не желавший присоединения Наварры к Франции, долго колебался. В конце концов он решил эту проблему, разрешив брак, но не Людовику, наследному принцу французского престола, а его младшему брату Филиппу. Папа не мог предвидеть, что через год Людовик умрет и наследным принцем станет Филипп.

В течение двенадцати лет Жанна жила в Венсенском замке, где получила отличное воспитание. Она ежедневно видела своего жениха, который был на четыре года старше ее, и не скрывала своей любви к нему.

— Он самый красивый человек на свете, — говорила она всем, кто ее спрашивал.

В самом деле, у Филиппа были правильные черты лица, величественная осанка, и народ, заметив это, прозвал его Филиппом Красивым. Жанна любила забираться к нему на колени, гладить его длинные рыжие волосы и целовать. Филипп был с ней сдержан, а его холодный взгляд немного пугал девочку. 16 августа 1284 года в Париже состоялась их свадьба. Жениху было шестнадцать лет, невесте — двенадцать.

Мечтавшая о той минуте, когда она окажется наконец в объятиях своего мужа, Жанна была удивлена его радостью. Она видела удовольствие на его лице.

«Он меня любит, — думала она, — и тоже счастлив».

Да, он любил ее. Но его удовлетворение было вызвано другой причиной. Властолюбивый Филипп тайно упивался мыслью о том, что теперь он владеет сразу двумя титулами: короля Наваррского и наместника Шампани и Бри.

В следующем году, 5 октября 1285 года, умер Филипп III, а его сын наследовал трон. Коронование нового короля и королевы Жанны состоялось 6 января 1286 года в Реймсе.

У собора народ тепло приветствовал маленькую королеву, по справедливости считая эту девочку самой грациозной из женщин.

С возрастом красота Жанны становилась все более ослепительной и неотразимой. В восемнадцать лет она своей красотой покоряла всех, кто к ней подходил, и это побудило историка Мезерая написать: «Королева всех очаровывала своими глазами, своим сердцем и была одновременно красива, красноречива и благородна».

Увы! Жанне очень скоро надоела строгость Филиппа. Он оставлял ее в одиночестве на целые вечера, занимаясь государственными делами.

Ей, мечтавшей о бурной и нежной любви, приходилось все чаще и чаще проводить одинокие дни в своей спальне. Иногда среди ночи она встревожено поднималась и смотрела на Сену, протекающую под окнами. С тех пор как королевский двор переехал в Лувр, эта река притягивала ее. По утрам она видела проходивших красивых крепких лодочников, и мечтала о их загорелой коже. Трудно было не мечтать о них, и все, кроме Филиппа, замечали ее грустный вид.

Но наконец ей надоело грустить. К ней вернулся сияющий взгляд, она стала спокойнее, увереннее и скрытнее. Уже никто не видел, чтобы она брала за руки короля и подносила их к своим губам или старалась нежно к нему прижаться. Вид у нее стал таким же важным и строгим, как и у Филиппа.

По Парижу пошла странная молва. Вполголоса рассказывали, что королева Жанна темными ночами тайно Покидает Лувр, переправляется через Сену и заходит в Нельскую башню, что напротив дворца. Говорили, что она втайне привела в порядок большую залу на первом этаже, в которую можно попасть только с помощью приставной лестницы. В залу, по словам осведомленных людей, регулярно завозили вино и съестные припасы. Дважды или трижды в неделю к королеве поднимались студенты или лодочники, направляемые таинственной сводницей. Там предавалась она до зари разврату. Удовлетворив свои потребности, осторожная дама звала стражников, которые помещали изможденных любовников в мешок, привязывали к нему камень и бросали в реку.

Называли имя студента, оставшегося в живых из-за плохо перевязанного мешка и разоблачившего королеву. Слухи дошли до ушей Филиппа. Он притворился, будто ему ничего не известно, и молчал об этом. Что можно сказать спустя века по поводу обвинений, которые, кстати, были повторены двадцатью годами позже по отношению к Маргарите Бургундской и ее сестрам?

Трудно судить. Народ со свойственной ему фантазией всегда немного искажает действительность. Но, вполне возможно, что королева Жанна провела несколько любовных свиданий в зале Нельской башни.

Как говорят, дыма без огня не бывает.

Король не стремился к скандалам. Он не стал начинать дело о беспутстве королевы, ибо оно могло повлечь за собой ее пожизненное заключение. Филипп, несмотря на свою холодность, любил Жанну и не переставал оказывать ей почтение. И чтобы утихомирить сплетников, всегда старался разделять с ней свою славу. После завоевания Фландрии они отбыли в поездку по новым провинциям, присоединенным к королевским владениям.

Там произошло одно интересное событие.

Для достойной встречи своих повелителей жители Гента, Ипра и Брюгге надели самые лучшие наряды, решив блеснуть всей роскошью. Их вид смутил королеву. Увидев в Брюгге роскошно одетых горожанок, в драгоценностях, спесивая и завистливая королева Жанна почувствовала, что ее женское самолюбие задето. Она покраснела от гнева и воскликнула:

— Я думала, что во Франции лишь одна королева, а вижу, здесь их шестьсот.

И добилась от Филиппа увеличения денежных поборов с несчастных жителей Брюгге…

К 1294 году Филипп Красивый испытывал серьезные финансовые затруднения. Было невозможно ударить по народу новыми налогами — феодальные законы были очень строги, и он принял решение вести менее расточительный образ жизни, что очень не понравилось королеве Жанне, привыкшей к изящным платьям, драгоценностям, редкостным тканям и сладким пирожным. Она пожаловалась королю:

— Почему я должна отказывать себе во всем, в то время как все женщины королевства продолжают роскошно одеваться и питаться по своему желанию? Это невыносимо.

Филипп Красивый несколько иронично ей ответил.

— Пример высокопоставленной особы будет весьма показателен, Мадам. Узнав о том, чем вы пожертвовали, уже с завтрашнего дня все женщины будут, как и вы, вести строгий образ жизни, и целая страна станет страной экономов.

— Если у вас такая цель, — сказала королева, — тогда, монсеньер, издайте указ, ибо я знаю женщин и знаю, что они могут повторять за мной мою манеру роскошно одеваться, но никак не мои ограничения. Я же не хочу быть ободранкой. Если трудности с финансами затронули меня, то все королевство должно страдать так же. — И она вернулась в свои апартаменты.