— Понятно, — словно эхо, повторил я.

— Завтра уезжаешь в Самарканд. Поезд уходит днем. В Самарканде тебя встретят. Возьми конверт — в нем лежит письмо и деньги на дорогу. Там же — паспорт. Обошелся он недешево, но сейчас возвращения долга не требую — вычту из заработка…

— Но я ведь работаю…

— Твои проблемы. Возьми за свой счет или в счет очередного отпуска. Мы — не благотворительная организация, придется тебе покрутиться, поработать умишком. Но получишь солидно…

Последнее замечание смело все мои возражения. Если Тихон говорит «солидно», это означает, что сумма, которую я получу, будет как минимум в два раза больше обычного вознаграждения за поездки по области. Ради нее можно и за свой счет взять недельки две. Начальник не должен отказать, после сдачи девятиэтажной башни наступил период недолгого затишья.

— Что я должен везти? Если наркотики — отказываюсь. Снова подставляться не хочу.

— Не волнуйся, Коля, не транжирь дефицитные нервы. Наркотиками мы не занимаемся. И опасно, и накладно. Тот случай — единственный. За него я намылил Владьке шею — до сих пор болит…

Владька покаянно склонил голову. Но мне показалось, что сделал он это не от сознания допущенного промаха, а для того, чтобы скрыть от меня насмешливую улыбку.

— Что будет упаковано в посылке, знать тебе не обязательно. Даже опасно… Скажем, пакет с письмами интимного характера.

— В прошлый раз вы тоже говорили: успокойся, не выдумывай. А в портфеле оказался наркотик, — жалобно вымолвил я, будто выпрашивал у палача, поднявшего свой топор, пощаду, которой не будет.

— Сказано, не замусоривай себе мозги! — зло прикрикнул Тихон. — Может быть, менты подсунули наркоту, может быть, завалялся с прошлой передачи, а Владька не заметил… Все может быть. Мы не всегда были святыми, как сейчас, и наркотиками баловались… Теперь завязали… Прекрати трястись, будто лист на ветру.

Я приободрился. Если в портфеле не наркотик — бояться него. Хотя… Тихон может передать своим дружкам что-нибудь и страшней…

— Взрывчатка? — выдохнул я.

— Штаны стирать не придется? Нет там никакой взрывчатки, самая безобидная посылка из всех, какие перевозит железная дорога… Еще вопросы имеются?

— Не лучше ли отправить почтой?

— Говори, да не заговаривайся. Я плачу, ты делаешь. Значит, мне лучше знать, с какой оказией посылать пакеты!

Никакой я не инженер — обычная мышь с прищемленным хвостом. И сколько бы я ни крутился, ни вертелся, пытаясь освободиться — хвоста не вытащить из мышеловки, не удрать.

Поэтому я покорно склонил голову. Все сделаю, что поручите, только не отдавайте на съедение коту, пожалейте.

— И еще хочу предупредить. Твой паспорт мы вызволили, подписка уничтожена, но ты по-прежнему у милиции на крепком крючке. Одна попытка предать нас, одно лишнее слово, и — за решеткой. Сам знаешь, что грозит человеку, повязанному с наркобизнесом.

Я снова безвольно кивнул и спрятал в карман конверт.

Надо сказать, что в смысле обязательности и щедрости Тихон — вполне порядочный человек. В конверте рядом с пасом и билетами — два лимона «на мелкие расходы». Отдельное купе мягкого вагона международного класса с душем и туалетом. Второе место обязательно окажется свободным — в этом я уверен.

Но где же Владик? Он должен доставить мне «посылку», а до отправления поезда остается всего пятнадцать минут. Неужели опоздает, и я поеду без «багажа»? С одной стороны — хорошо, но как бы не лишиться обещанного вознаграждения? Ведь часть его должен мне вручить получатель в Самарканде… Плакали мои денежки…

Зря волновался. Владик не опоздал. В дверь купе предупредительно постучали.

— Войдите, — разрешил я, думая, что стучит нежеланный сосед, который решил все же составить мне компанию.

— Я тебе доставил пакет и… попутчицу, — весело объявил Владик. — Тихон решил, что путешествовать вдвоем приятней и безопасней.

Вслед за Владиком в купе вошла… Любаша. Небрежно бросила на диван небольшой саквояж, уселась, откинувшись на спинку. Закурила. Окинула меня озорным взглядом.

— Кажется, извозчик недоволен. Могу уйти. Мне эта поездки нужна, как Останкинской башне подпорка.

— Нет… почему же… я доволен. Действительно, веселей будет.

— В точку попал, — снова рассмеялся Владик. Что-то он сегодня излишне веселый, как бы не загрустить… — А ты не зубоскаль, — повернулся он к Любаше. — И не особо кокетничай с Колькой, а то я… Сама знаешь, что с тобой сделаю.

— А ты мне кем приходишься? Муж, свекор, любовник? Наплевала на твои угрозы и предупреждения… Выполнил задание, сопроводил меня — и исчезни.

— Кем я тебе прихожусь — решит Тихон…

Второй раз за время недолгого знакомства с девушкой я увидел ее разгневанной. Опять остро блеснули глаза, угрожающе засверкали безупречные зубки.

— Заткнись, подонок!

Владька рассмеялся, но я заметил, что он подался в сторону двери. Не намного — на полшага.

— Его боишься? — показал он на меня. — Зря. Колька ничего не понимает и никогда не поймет. Он же — робот, Ванька-извозчик, подай — отнеси. Пусть попробует вякнуть, сявка, я ему…

Я вскочил, чтобы дать наглецу достойный ответ, но Люба повелительным жестом вернула меня на прежнее место. I

— Ты меня бойся! И не торопи… свою смерть, она и без того стоит у тебя за плечами.

Владик вытащил руки из карманов и угрожающе шагнул к девушке. Я сжал кулаки. Любаша не шевельнулась — с насмешливой улыбкой глядела на происходящее.

— Ладно, — неожиданно успокоился Владик и снова сунул руки в карманы. — За мной не заржавеет, сочтемся, — повернулся ко мне. — Полюбовался, извозчик, своей паспортиной? |

— А чего любоваться — паспорт как паспорт.

— Все же погляди да моргалы пошире открой…

Я достал из конверта паспорт, раскрыл его и обомлел… Никаноров Николай Иванович… Вот тебе и обязательный человек Тихон — перепутал… А до отправления — считанные минуты.

— Вот так, — загримасничал Владька. — Едет с тобой супруга, Никанорова Любовь Семеновна… Понял, супруга? Но гляди, Колька, не вздумай праздновать с ней первую брачную — убью.

Пристрелю, зарежу! Учти… Благополучного путешествия, господа Никаноровы, и такого же благополучного возвращения.

Он спрыгнул с подножки, показал нам в окно кулак и исчез.

Я тупо смотрел на свой — и не свой! — паспорт. Что же делать… Фотография — моя, печать отчетливо просматривается, Документ изготовлен профессионально…

— Ну и муженька же раздобыл мне Тишка! Закрой рот, извозчик, язык вывалится. И спрячь портфель, ненароком кто поинтересуется, откуда у модного парня затрапезный бумагоноситель…

На пухлых губах играет насмешливая улыбочка, в глазах — таинственное свечение.

Я не ответил — думал уже не о подложном паспорте, а о содержимом «немодного» портфеля. Судя по его толщине, напихано туда изрядно. Вдруг наркотики! Тихону можно верить только на одну треть, его напарнику и того меньше. Вдруг таможенники извлекут из доверенного моим заботам портфеля пакет с белым порошком. Оправдываться будет поздно, да и не поверят досматривающие моим куцым оправданиям.

Не обращая внимания на насмешки «супруги», я принялся изучать «багаж», попытался вскрыть его. Ничего не получилось — заперт на оба замка, ключа, естественно, не приложено… Разве взломать? Сделать это проще простого, но как оправдаться перед получателем в Самарканде?

— И не думай! — строго запретила Любаша, расшифровав мои намерения. — Жить надоело? Тишка мигом спровадит на тот свет…

Она решительно отобрала портфель и небрежно закинула его на багажную полку. Я не сопротивлялся. События последних месяцев лишили меня последних остатков воли, хотелось забиться в угол и завыть волком, попавшим в западню. Я и прежде не отличался мужской твердостью. Ольга частенько издевалась надо мной, именуя «хламидой», требовала стать, наконец, мужиком… Может быть, она была права…

— Ну-ка, встряхнись! — с неженской силой стукнула меня по плечу девушка. — Все — о'кей! Скатаем в Самарканд, передадим посылочку, получим башли — и гуляй душа!… И как только подобного неврастеника жена выпускает за порог? Был бы моим — держала в пуховом мешке, выводила бы гулять по вечерам на поводке. Как болонку!