Стол, на котором лежит моя жена, высокий и узкий, и вообще неудобный. Пока я размышляю куда мне унести свою ношу, продолжая ласкать ее соблазнительное тело, слышу мамин голос:

- Дань! Даняяя! Ты дома?

Я правда думал, что меня глюкнуло. Но судя по тому, как Настя вскочила и уставилась на меня безумными глазами, к нам домой реально приехала моя мама. И сейчас стук ее приближающихся каблуков становится с каждым мгновением четче.

У нас пара секунд, чтобы привести себя в порядок. Ну, вы же понимаете, что это из области фантастики. А вот засветить сладкие сиськи моей жены перед родительницей – это вполне реально.

Я не знаю, чем я думал, но скорее всего не думал, а просто нашел выход из ситуации. И пусть он был не так красив, как хотелось бы, но выбора особого не было.

Я стащил Настю со стола и просто запихнул ее под него в том месте, где мы завтракали, и мама не должна спалить Настю. Если, конечно, не захочет похозяйничать на нашей кухне. Слава богу стол без ящиков по всему периметру и Настя, поджав ноги, свободно помещается под ним. Последнее, что я вижу ее возмущенный взгляд, поэтому шепчу:

- Все потом, ведьма! Сиди как мышка! Или похвались своими крохами моей маме.

Я не вижу, что она злится, но по удару в бедро кулаком, понимаю, что мой выход из ситуации ей не особо пришелся по душе.

Я едва успеваю принять равнодушное выражение лица, как на кухне появляется моя мама.

- Ты чего не откликаешься? – спрашивает она.

Как всегда, выглядит безупречно, правда немного бледна, но в последнее время для нее это нормальное состояние. Она оправдывает его скачками давления. Я считаю, что рановато для давления, но я не медик, чтобы ставить диагнозы.

- Мам, привет, - я улыбаюсь, а ногой заталкиваю Настин сарафан поближе к девчонке.

И в который раз радуюсь, что стол здесь больше напоминает барную стойку и мама не видит мои шорты, которые натянуты до предела

- Привет родной, - мама улыбается и тянется ко мне за поцелуем. Я целую ее, и стараюсь отвлечься от мысли, что моя почти обнаженная жена сейчас сидит под столом. – Как дела?

- Все отлично, - стараюсь говорить непринужденно, но в этот момент я чувствую, как Настина теплая ладонь касается моей голени, и я дергаюсь, словно меня током ударило. Для меня ее прикосновение так неожиданно.

- Даань? – мама видит, как меня тряхануло и теперь смотрит, как на душевнобольного.

- Наступил на что-то, - вру, не моргая.

А эта стерва продолжает гладить меня по ноге, медленно поднимаясь вверх.

Для вида накланяюсь вниз, чтобы посмотреть на что наступил, и одновременно показываю кулак своей жене.

- Настя дома?

- Нет, уехала в город на такси, - снова ложь, а по телу мурашки, потому что рука этой бестии добралась до края шорт и теперь царапает острыми ноготками мои бедра. И мне это очень нравится. И я чувствую, как в горле встает ком и вряд ли я смогу вести нормальный диалог. Потому что эти тайные от моего собеседника прикосновения возбуждают невероятно.

- Жаль. Я хотела увидеть и ее.

И я почти готов вытащить свою жену из-под стола, потому что ощущаю ее горячее дыхание около своего члена. И нет, на прикосновения к нему нет и намека, но это тепло. Оно сводит меня с ума. И я не могу сконцентрироваться на разговоре. Я хочу рот Насти Яроцкой на своем члене.

Мама молчит и смотрит куда-то в окно, что с одной стороны радует, а с другой мне не нравится ее отрешенный взгляд.

- Мам, что случилось?

- Сынок, мне надо с тобой поговорить, - так же не поворачиваясь говорит она, - но я забыла телефон в машине. Пойду схожу за ним, а ты сделай, пожалуйста, зеленый чай.

- Хорошо.

Мама встает и идет к выходу. И как только она исчезает из поля зрения, я сажусь на корточки и оказываюсь лицом к лицу со своей женой. Она испуганно озирается по сторонам, но бежать некуда.

- Еще одна такая выходка, и я тебя выебу. Жестко. Так что неделю не сможешь ходить.

На что девушка облизывает губы и пищит:

- Выпусти меня отсюда.

- Не могу. Ты все слышала. Ты в городе. Так что посиди тихо. И без рук, ведьма. Я не шутил.

Настя молча отводит глаза и тянется за сарафаном. Сидя на полу, девушка одевает его, а я как дурак, пялюсь на нее. И готов матом орать, что уже в который раз я не могу закончить то, чего больше всего хочу на свете. По, крайней мере, сейчас.

- Я успею добежать до комнаты, - жалобно просит она, и именно в этот момент в гостиной раздается стук маминых каблуков.

Настя тоже слышит их. Она недовольно поджимает губы и забивается глубже под стол.

- Зеленый чай, - шепчет она.

Я киваю ей с благодарностью, потому что о чем, о чем, а вот о чае я забыл в ту же секунду, как услышал.

Мама застает меня за приготовлением чая, и вроде все нормально, но мне не нравится сложившаяся ситуация. Да и мамино выражение лица не предвещает ничего хорошего. Предчувствие чего-то нехорошего накрывает меня с головой настолько, что я даже забываю, как наслаждался только что телом своей жены.

Чем дольше молчит моя мама, тем сильнее напрягаюсь я. Мне почему-то кажется, что отец снова придумал какое-то испытание для меня и о нем должна рассказать именно мама. Именно сейчас. Ну а что? Я не удивлюсь если мой отец, например, захочет внуков! И его с этой идеей я пошлю куда подальше, а вот мама с ее грустными глазами и скачущим давлением, да и просто потому что она моя мать, не решусь.

- У меня опухоль, – говорит мама, не притрагиваясь к чаю, - в голове.

До меня не сразу доходят ее слова. Я все еще думаю о себе, когда смысл сказанного пробивается в мой мозг. Когда понимаю, что сказала мама, просто не нахожу слов. Да и не знаю, что говорят в таких случаях. Поэтому молча смотрю на нее, и со всей дури сжимаю чашку с чаем.

Мама видит мой ужас в глазах и тепло улыбаясь, протягивает свою руку и накрыв ей мою, не дает мне раздавить довольно плотное стекло.

- Я буду жить, и все будет хорошо, - говорит она.

- Мам, я… - все-таки слова застревают у меня в горле.

- Мне просто нужна твоя помощь.

Моя? Я слов то найти не могу, не то что помочь чем-то. Поэтому просто киваю.

- Давно? - выдавливаю я, кое-как справившись с комом в горле.

- Около года, - мама на удивление спокойна.

Чувствую себя подонком. Мать на волоске от смерти, а я все это время думал только о себе. Эти вечные разборки с отцом. И мама все это терпела и молчала.

- Отец Насти нашел в Германии мне клинику. У него там связи. И через два дня мне нужно быть там.

- Ты согласилась на операцию?

- Да. У меня нет другого выхода.

- Мам, ну это же голова, - я ни хрена не разбираюсь в этом, но для меня сделать операцию на голову – это из области фантастики. И, соответственно, я не вижу хорошего исхода после вмешательства в коробочку с мозгами.

- Сынок, ты у меня такой взрослый. А выдумываешь все как в детстве. Это я не должна верить в успех и сомневаться в результатах, - я вижу в глазах мамы слезы и меня всего наизнанку выворачивает.

- Почему в Германии? – стараюсь, чтобы мой голос не дрожал. Ей нужна моя поддержка, а я и вправду веду себя как ребенок.

- В России тоже делают такие операции. Но отец настаивает на загранице.

- Когда?

- Вылет через два дня.

Я чуть не сругнулся матом при своей матери. Сжав кулаки, смотрю на нее и не верю в происходящее.

- Отец должен был полететь со мной. Но в последний момент ему отказали в вылете. Да и на работе завал. Поэтому я и приехала к тебе. Дань, можешь полететь со мной?

Она еще спрашивает. Я бы это сделал, даже если бы отец смог бы поехать с ней.

- Мам, конечно, я полечу с тобой. И пробуду там столько, сколько нужно.

- Спасибо, сынок, - мама улыбается, но теперь я вижу в ее глазах страх, который она умело все это время скрывала.

Теперь я уже беру ее руки в свои:

- Почему ты раньше не сказала? Мам, я такой идиот. Прости меня, пожалуйста, за все.

Теперь в ее глазах скапливаются слезы, и она моргает, чтобы не заплакать.