Чудак, с горечью думала Эмили, неужели он мог хоть минуту надеяться, что женщина – любая женщина, не только Орнелла – предпочтет Люку другого мужчину, если у нее есть выбор? И дело не в богатстве, Люк – самый красивый, самый сексуальный, самый мужественный, самый обаятельный мужчина на свете. Разве женщина, находясь в здравом уме, может предпочесть Люку кого-то другого? Только дурак в этом усомнится. Будь она сама на месте Орнеллы, она не раздумывала бы и полсекунды.

Когда Бруно сник, как надувной медведь, из которого выпустили воздух, Эмили стало все ясно: противник Люка признал поражение и смирился с судьбой. Иначе почему бы он перестал спорить? По-видимому, Люк открыто объявил о своем желании жениться на Орнелле, и Бруно понял, что у него нет надежды.

Вместе с горечью Эмили испытала и странное облегчение: теперь, когда Бруно понял, что для него все потеряно, он больше не будет пытаться убить Люка. Люку больше ничто не угрожает, он женится на любимой женщине и будет жить с ней долго и счастливо.

Эмили понурила голову и побрела по дороге. На нее внезапно навалилась свинцовая тяжесть, казалось, ночное небо давит на нее своим весом, а она, как атлант, держит его на своих хрупких плечах.

Нужно как можно быстрее вернуться в Англию, думала она. Меня ждет пустое, безрадостное будущее без Люка, но долгими одинокими вечерами и ночами мне послужит утешением, хотя и слабым, мысль, что Люк обрел свое счастье. Эмили свернула с дороги и стала спускаться по склону. Она рассудила, что сможет сократить путь, если пойдет напрямик и срежет пару витков серпантина, а там и до виллы недалеко. Вскоре голосов не стало слышно, в ночном воздухе раздавалось только стрекотание цикад. Спускаться по крутому склону в туфлях на высоких каблуках оказалось очень неудобно, Эмили разулась, взяла туфли в руки и пошла дальше босиком. Мелкие камешки кололи ступни, бурьян цеплялся за колготки, но Эмили было все равно. До мелочей ли тут, когда вся ее жизнь рушится?

Она брела словно в оцепенении, не разбирая дороги, и только старалась не скатиться кубарем по склону.

Что-то острое больно кольнуло большой палец Эмили. Она вскрикнула, подняла ногу и ощупала больное место. К счастью, ей, по-видимому, всего лишь попался острый камешек, если бы на его месте оказалось битое стекло, было бы гораздо хуже. Эмили пошла было дальше, но через несколько секунд споткнулась о ствол упавшего дерева. Она его не заметила, и это было неудивительно – на небе, еще недавно совершенно ясном, появились облака и скрыли луну.

Эмили остановилась и огляделась, насколько это было возможно в темноте. Когда она начинала спускаться, под ногами были только трава и сухой бурьян, но теперь вокруг нее росли какие-то кусты почти в рост человека. Эмили знала, что дорога находится где-то внизу, но не видела ее. Не хватало еще заблудиться, это будет похуже, чем потеряться в Венеции, с тревогой подумала Эмили.

Решив подождать, пока луна выглянет из-за туч, Эмили села на землю и вытянула ноги. Было тихо, даже цикады почему-то смолкли. Внезапно Эмили услышала какой-то треск, как будто кто-то продирался напролом через кустарник.

Кто это? Зверь? Человек? Еще вопрос, кто страшнее.

Эмили замерла и, затаив дыхание, прислушалась. Определенно человек, теперь она различала тяжелые шаги. Что-то хрустнуло, и до Эмили донеслось приглушенное ругательство. Ее охватила паника. Может, вскочить и броситься бежать? Но куда: вниз или обратно, к Люку?

Темноту прорезал луч карманного фонарика.

– Эмили, ты где? Отзовись!

Паника так быстро сменилась облегчением, что у Эмили от слабости закружилась голова. Она встала и тут же покачнулась, Люк ее заметил и бросился к ней. Оказавшись рядом, он схватил Эмили за плечи и быстро провел ладонями по ее плечам, по рукам, по ребрам, как будто проверял, цела ли она, затем отстранил ее от себя и посмотрел в лицо.

– Господи, Эмили, как же ты меня напугала! Я уже думал Бог знает что: что тебя похитили, что на тебя напал дикий кабан… Ты соображала, что делала? – Он помахал в воздухе каким-то лоскутком светлой ткани. – Когда я это увидел, то решил, что с тобой случилось что-то ужасное.

Эмили взяла лоскуток в руки и узнала обрывок оборки собственного платья, по-видимому, ткань порвалась, когда платье зацепилось за какую-то ветку, при этом боковой шов, который заканчивался разрезом, разошелся почти до талии. Люк тем временем продолжал бушевать:

– Я понятия не имел, где тебя искать! Слава Богу, эта тряпица подсказала мне, что я на верном пути, а если бы я пошел в другую сторону? – Он схватил Эмили за плечи и с силой встряхнул. – Никогда больше так не делай, слышишь, никогда!

Облегчение Эмили уступило место обиде.

– Ты закончил меня отчитывать? Если нет, то остаток монолога можешь опустить, я и так знаю, что я ужасная, что от меня одни неприятности. И нечего меня трясти. Если бы даже я совсем исчезла, что с того? Тебе бы только легче стало. Не понимаю, чем ты вообще недоволен?

– Ах не понимаешь?! – вскричат Люк. – Ты… я…

Отчаявшись найти нужные слова, он махнул рукой и вдруг порывисто привлек Эмили к себе и приник к ее губам. На этот раз в поцелуе Люка не было и намека на нежность, в этом поцелуе Люк дал выход своему гневу, страху за Эмили, это был поцелуй-взрыв, поцелуй-кара.

В первые мгновения Эмили попыталась сопротивляться, она старалась держать губы плотно сжатыми, но куда там – устоять перед натиском Люка было невозможно. Вероятно, Эмили в конце концов как-нибудь сумела бы справиться с Люком, но собственное тело предало ее, а это было еще опаснее. Огонь, охвативший Люка, перекинулся на нее, и она едва ли не вопреки собственной воле обнаружила, что отвечает на поцелуй.

И тут что-то изменилось, губы Люка из жестких и требовательных стали нежными, ласкающими. Одной рукой поддерживая затылок Эмили, вторую он положил ей на грудь. Шелк платья и кружево бюстгальтера не помешали Эмили почувствовать тепло его пальцев. Ее тело мгновенно откликнулось на ласку. А когда Люк, оторвавшись от ее губ, склонился к груди и коснулся губами того места, где только что были его пальцы, Эмили чуть не задохнулась от изысканной остроты ощущений. В ласках через одежду было нечто невероятно эротичное, даже порочное, Эмили чувствовала на своей груди теплое влажное дыхание Люка, ее соски напряглись и проступили через ткань.

– Какая ты отзывчивая… – прошептал Люк.

Эмили не смогла бы произнести ни слова, даже если бы знала, что сказать. Она инстинктивно выгнулась, молчаливо поощряя Люка, и одновременно положила ладонь на его грудь, но не в попытке оттолкнуть, а ответной ласке. Ей нравилось ощущать под своей ладонью твердость его мышц, чувствовать биение его сердца. Она передвинула руку выше. Ее пальцы нырнули под воротничок его рубашки и, скользнув по теплой коже, легли на шею. Эмили с наслаждением погрузила пальцы в его короткие упругие волосы на затылке.

Люк вздрогнул всем телом и стал покрывать поцелуями лицо и шею Эмили. Его рука нащупала край разреза ее платья, проникла под ткань и стала гладить ее бедро. Когда Люк коснулся невероятно чувствительной кожи у самого края ее трусиков, а затем стал ласкать ее лоно через тонкий шелк, Эмили тихонько ахнула и бесстыдно сжала руку Люка своими бедрами в инстинктивном стремлении усилить давление.

Но Люк не спешил дать ей то, чего она жаждала.

– Дай мне посмотреть на тебя, – хрипло прошептал он.

Он освободил руку из плена ее бедер, нащупал «молнию» на ее платье и начал расстегивать. Когда гладкий шелк под действием собственного веса соскользнул по ее телу на землю, Эмили переступила через него. Словно вняв просьбе Люка, из-за туч выглянула луна и залила все вокруг серебристым светом. Люк на мгновение застыл, любуясь холмиками грудей, выступающими из чашечек открытого бюстгальтера, потом щелкнул застежкой и бюстгальтер полетел вслед за платьем. В лунном свете кожа Эмили, казалось, отливала серебром.