— Я полагаю, мама, было бы ошибкой… — начал он, но маркиза воскликнула:

— О, пожалуйста, дорогой мой Вернон, не создавай трудностей! Я всем сердцем мечтаю о вашей встрече, и я знаю, ты влюбишься в нее. У вас будет красивая свадьба — я должна буду встать на ноги ради этого дня, — и если мне суждено будет умереть, я умру счастливой!

Маркиз понимал, что не может спорить с матерью сейчас, когда она выглядит такой больной.

Все это означало для нее так много — ведь она говорила это со слезами на глазах.

И опять с трудом он заставил себя спокойно спросить ее:

— И когда планируется их приезд?

— В письме великого герцога сказано, что принцесса Хельга с матерью прибудут ко мне через десять дней. Сначала они побудут здесь, потом я попрошу наших друзей принять их в Лондоне. Ну а затем они отправятся в Лин-хаус.

Маркиз сжал зубы, но сказал только:

— Кажется, вы все уже запланировали и предусмотрели, мама!

Маркиза улыбнулась.

— Твой отец всегда утверждал, будто ты унаследовал свои организаторские способности от меня. Я горжусь тем, как я подобрала пару, достойную тебя, и, конечно же, того положения, которое твоя жена займет в обществе.

Маркиз встал с кровати и подошел к окну.

Он стоял, разглядывая сад, который на какое-то мгновение показался ему преисподней.

Мать захлопывала за его спиной двери темницы.

Вряд ли он сможет избежать этого брака, не вызывая скандала.

Просто отказаться — означало оскорбить малый королевский двор и навлечь на свою голову гнев королевы Виктории.

Следовательно, ему не остается ничего иного, как предложить руку принцессе Хельге почти сразу же после ее приезда сюда.

Не обернувшись, он громко сказал:

— Сначала я понял твои слова так, что договоренность была только между вами и великим герцогом, но если он спрашивал совет у своих государственных советников, значит, все стало уже общеизвестным фактом в герцогстве.

— Нет, нет, безусловно, нет, — уверила его маркиза. — Великий герцог сообщил мне в своем письме (к тому же это он мне обещал еще до своего отъезда), что он обсудил этот вопрос со своим кабинетом только в общих чертах.

Маркиз все еще не двигался, и она продолжила:

— Убеждена, он не называл никаких имен, а только обсудил с ними возможность брака принцессы Хельги с английским аристократом, находящимся на второй ступени после королевского рода, учитывая факт женитьбы ее брата на женщине некоролевской крови.

Видимо, мать и правда верила, что все так и происходило.

Оставалось только надеяться на совпадение ее версии с действительностью.

Но именно в этом он и не мог быть уверен.

Глядя в окно невидящим взором, он думал, что попал в капкан.

Никто, кроме его матери, не мог бы организовать все столь ловко и умело.

— Я предполагала, что тебя может огорчить мое вмешательство, дорогой мой, — произнесла маркиза после долгого молчания, — но я не могу считать ни одну девушку достаточно хорошей для тебя, если она не принадлежит при, этом к королевскому роду, и я знаю, твой отец чувствовал бы то же самое.

— Лично я никогда не страдал подобным самомнением, — : едко заметил маркиз.

Затем, опасаясь причинить матери боль, поправился.

— Я уверен, вы хотели для меня самого лучшего, — сказал он. — Но для меня это удар, ведь вы знаете — я не имею никакого желания жениться на ком бы то ни было!

— Я знаю, любимый, — ответила маркиза, — но леди Максвелл наносит слишком много вреда твоей репутации, и это делает меня совсем несчастной.

— Наносит вред? — переспросил маркиз. — Что вы имеете в виду?

— О, мой дорогой, ведь она открыто говорит о ваших отношениях, а твоя тетушка сообщила мне, будто она всем рассказывает, как отчаянно и страстно тебя любит.

Голос маркизы стал резким, когда она продолжила:

— Ни одна женщина с хорошим происхождением, обладающая хоть каким-то чувством собственного достоинства, не говорила бы подобные вещи, и я не могу выносить этого, раз затронуто твое имя.

Она помолчала немного и добавила:

— Я не могу допустить, чтобы твою репутацию порочила столь надоедливая и болтливая женщина. Когда я была девушкой, считалось недопустимым обсуждать подобным образом любовные истории.

— Сейчас тоже! — согласился маркиз, подумав при этом, что вся эта история с леди Максвелл определенно была ошибкой.

Эта мысль пришла ему в голову еще вчера ночью.

Он понимал теперь, что должен был расстаться с ней давным-давно, когда она только начинала афишировать их отношения на публике.

Маркиз, однако, слишком привык к обожающим взглядам женщин.

Он и правда был обманут красотой леди Максвелл и думал, она будет вести себя так, как предполагалось, должна себя вести любая светская женщина в подобной ситуации.

С той самой минуты, когда она стала нарушать так называемые приличия, ему следовало отойти в сторону.

Вместо этого он начал увещевать ее.

И не смог сопротивляться, когда она выказала ему свое обожание со всей страстью, в которой нельзя было усомниться.

— Я люблю вас, я люблю вас. Вернон! — повторяла она много раз. — Как можете вы быть таким чудным, умным, со столь блестящими способностями и при этом оставаться простым смертным?

Невозможно было не поверить в ее искренность, столько чувства заключалось в ее словах.

А какой прекрасной она выглядела в этот момент!

И вместо того чтобы предупреждать ее об осторожности и осмотрительности, он лишь поцеловал ее.

А теперь, когда он меньше всего ожидал этого, подобное поведение леди Максвелл побуждает его мать предпринимать столь поспешные и опрометчивые шаги.

— Видишь ли, дорогой мой, — говорила маркиза своим нежным голосом, — с тех пор как ты возмужал, женщины то и дело влюблялись в тебя, но никогда раньше не случалось по-настоящему скандальной истории, а с леди Максвелл подобное, вероятно, произойдет.

— Ерунда! — возразил маркиз.

— Скандал неизбежен, раз она столько болтает, — настаивала его мать. — Твоя тетушка полагает, что слухи непременно дойдут до королевы Виктории, и это уже только вопрос времени. Ее величество скорее всего будет чрезвычайно рассержена, особенно учитывая то положение, которое лорд Максвелл занимает при дворе.

С этим доводом маркиз не мог не согласиться.

И он мысленно снова проклинал самого себя, позволив всему зайти так далеко.

Он подумал, а сможет ли мать забыть свой замысел о его бракосочетании с принцессой Хельгой, если он даст обещание немедленно прекратить всякие отношения с леди Максвелл.

Но решил, что подобный разговор сейчас только расстроит ее. Едва ли она могла бы написать принцессе и ее матери об отмене визита, раз уж приглашение было послано заранее.

Как будто прочитав его мысли, маркиза сказала:

— Ты увидишь, дорогой мой сын, все обернется как нельзя лучше. Я хочу, чтобы ты женился на девушке равного с нами происхождения, которая по заслугам удостоится чести стать хозяйкой замка Лин и занять то положение, какое так долго занимала я сама.

— Вы действительно были его достойны, мама, — машинально произнес маркиз.

— Твой отец очень гордился мной, и скорее река потекла бы вспять, нежели я стала бы причиной скандала, который мог расстроить его!

— Мет, конечно, нет, — согласился маркиз. — Вы были идеальной женой, точно так же, как вы всегда были безупречной матерью по отношению ко мне.

— О, мой дорогой мальчик, именно это я и хотела от тебя услышать! — воскликнула маркиза. — Когда ты был ребенком, я часто говорила тебе: «Мама знает лучше», и ты должен верить мне, когда я и теперь говорю тебе: именно я знаю, как поступить лучше.

Маркиз не отвечал.

Он просто вернулся к ее кровати и сел там, где сидел прежде.

— Вы, бесспорно, дали мне повод для серьезного размышления, мама, — сказал он, — но сейчас я хочу, чтобы вы подумали о себе. Вы должны неукоснительно слушаться сэра Вильяма, и я попрошу его сообщать мне о результатах его осмотров. Я буду очень сердит на вас, если вы начнете делать слишком много, или станете излишне уставать.