– Пошла ты со своей популярной психологией… Практикуй ее на ком-нибудь другом, а мне она не нужна. Можешь оставить меня в покое!

– Тебе никто не нужен. А уж я и подавно, – сказала Айрис тихо. Она повернулась и пошла наверх.

Джералд почувствовал нестерпимое желание окликнуть ее, позвать, прижать ее к своему сердцу и, глядя в ее нестерпимо глубокие глаза, рассказывать, рассказывать, излить ей все то, что был не в силах забыть. Тротуар, залитый кровью, толпы зевак, сирены полицейских машин… Рассказать о боли и чувстве вины, которые гложут его и никак не хотят отпускать.

Нет, Джералд. Ты ведь одинокий волк. И лучше тебе и впредь идти своей дорогой.

Айрис скрылась из виду, но он знал, что она теперь исчезнет из его жизни окончательно. Она никогда не попросит его больше ни о чем.

Она сделает все то, на что ее обязывает контракт, она еще не давала ему повода сомневаться в своей честности, но, как только жизнь перевернет лист календаря, придет конец их отношениям, если таковые были вообще. Она так же тихо, как сейчас, закроет за собой дверь, чтобы никогда больше не подпустить его к себе.

Конец игре.

Проклиная все на свете, Джералд отправился к себе. Семь часов спустя он проснулся в холодном поту после кошмаров, которые преследовали его всю ночь. В его снах Чесни и Айрис звали его, просили о помощи, а он никак не мог дотянуться до них. Чувствуя себя так, будто его долго били по голове бейсбольной битой, он проковылял в душ, который хоть немного облегчил его состояние. Еще через полчаса он появился в гостиной, одетый в костюм цвета морской волны. Он надеялся, что не выглядит, как умирающий. Но Айрис была не одна. Джек Молби, его протеже и бывший жених Чесни, стоял у окна рядом с Айрис. Айрис смеялась над какими-то шутками Джека, они с симпатией переглядывались, непринужденно и легко общаясь с друг другом, молодые и беззаботные. Джералд спросил резко:

– Джек, а ты что здесь делаешь?

Джек повернулся. На его лице все еще светилась беспечная улыбка.

– Привет, Джералд. Я был в Швейцарии по делам, узнал от твоей секретарши, что и ты здесь. Решил заехать повидаться.

Айрис тоже повернулась к Джералду. На ней были брюки с накладными карманами и белоснежная рубашка. Волосы, заплетенные в косу, делали ее совсем молоденькой.

Она с прохладцей проговорила:

– Доброе утро, Джералд. Мы с Джеком обсуждали возможность покататься на лыжах в горах.

Пытаясь подавить в душе неприятное чувство, которое он наотрез отказался считать ревностью, он посоветовал:

– Посмотрите прогноз погоды на сегодня и избегайте трасс повышенной сложности.

Я рассуждаю, как пожилой дядюшка, с отвращением подумал он. Это он, Джералд, должен был поехать с Айрис на лыжах, именно он, а не этот выскочка Джек.

Но он не мог быть с Айрис сейчас. Во-первых у него много работы. Во-вторых, она просто откажется поехать с ним на лыжах после вчерашнего вечера. Ругаясь в душе, он налил себе кофе и с досады положил больше сахара, чем рассчитывал.

Джек продолжал обсуждать их планы.

– Я обязательно свяжусь с горнолыжной станцией, прежде чем мы тронемся в путь. Мы, пожалуй, отправимся на альпийские луга. Оттуда открываются великолепные виды.

– Прекрасно, – без всякого выражения ответил Джералд.

Они вместе позавтракали. Джералд ел клубнику и дыню, которые на вкус напоминали опилки, а Джек с большим энтузиазмом описывал местные ландшафты. Айрис выглядела невообразимо прекрасной. Гладкая прическа подчеркивала скульптурную красоту ее лица, а четкая линия тонких бровей на открытом лице придавала сходство со средневековыми портретами.

Она ни разу не встретилась с Джералдом глазами. Он произнес негромко:

– Айрис, наши планы несколько переменились. Я бы хотел, чтобы ты завтра сопроводила японскую делегацию в соседний городок. Гости там позавтракают и осмотрят достопримечательности. Машина привезет тебя назад в три часа, а в пять мы уезжаем.

Айрис была спокойна и невозмутима.

– Как скажешь. Джек, я должна объяснить тебе кое-что. Я всю эту неделю играю роль хозяйки на вечерах Джералда, а в начале следующей недели вернусь домой.

– Понятно, – протянул Джек.

Было очевидно, что он никак не может взять в толк, что здесь происходит, но слишком вежлив, чтобы задавать вопросы.

– Завтра я работаю, – продолжала объяснять Айрис, – так что нужно как следует отдохнуть сегодня. – Она подарила Джеку лучезарную улыбку.

Тот, как отметил про себя Джералд, был просто очарован.

– Мне нужно с тобой переговорить после завтрака, Джек, – повелительным тоном сказал Джералд. – Сколько еще ты пробудешь здесь?

– Завтра я уже уезжаю в Нью-Йорк для работы над проектом «Технолэм». Ты ведь о нём хочешь поговорить?

Вовсе нет. Когда через десять минут Джералд ввел Джека в свой кабинет, он сказал голосом, не терпящим возражений.

– Я хотел бы сразу же кое-что прояснить. Ни при каких обстоятельствах ты не должен рассказывать Айрис о Чесни.

Лицо Джека выразило недоумение.

– Я любил Чесни, она была самым важным человеком в моей жизни. И она погибла уже пять лет назад. Почему я не могу рассказать Айрис о ней, если захочу?

– У нас с Айрис – деловое соглашение. Она не может иметь никакого отношения к Чесни, – путано объяснил Джералд.

– Может, тебе бы самому следовало рассказать ей обо всем? – осторожно предложил Джек.

Джералд с трудом подавлял закипающий в нем гнев.

– В этом нет никакой необходимости. Ты же слышал – завтра она уезжает. И моя частная жизнь – это моя жизнь, и ее совершенно не касается. Поэтому я тебя прошу, – хотя его интонации были скорее диктаторскими, чем просительными, – даже, не упоминать имени Чесни.

– Ладно, пусть будет так, – согласился Джек, – хоть я и считаю, что ты не прав.

В лице Джека появилась какая-то новая решительность, которой Джералд прежде у него не замечал.

– Ты изменился в последнее время, – уже спокойным голосом сказал Джералд.

– Да, – улыбнулся Джек. – Наверное, повзрослел. Эти переговоры, которые я вел по твоей просьбе, научили меня многому. Знаешь, как говорят, – либо пан, либо пропал.

Джералд наконец улыбнулся ему в ответ. Ему всегда нравился Джек, и он был рад, что Чесни выбрала именно его. Разговор плавно перешел на производственные темы.

Через двадцать минут, выглянув в окно кабинета, Джералд увидел, как Джек и Айрис упаковали лыжные принадлежности и сели в машину.

Итак, Айрис увлечена Джеком… Ну и какая ему разница? Сам-то он вовсе не собирался в нее влюбляться.

Работа, тебя ждет работа. В мире бизнеса все можно спрогнозировать и рассчитать. Ты в нем – как рыба в воде. Каждому свое.

Айрис от души повеселилась. После резких перепадов настроения Джералда было большим облегчением видеть, как кто-то наслаждается твоей компанией. Кроме того, Джек не задавал никаких бестактных вопросов о ее отношениях с Джералдом, на которые она вряд ли смогла бы ответить. Иногда, правда, она ловила себя на том, что ей хотелось бы, чтобы Джералд, а не Джек, скатывался вместе с ней с крутых заснеженных склонов.

Кто согласился бы променять солнечную безмятежность Джека на высокомерие и душевную холодность Джералда? Да ни одна женщина в здравом уме не согласилась бы на это…

Но когда Джек брал ее за руку, чтобы помочь сесть на подъемник, или стряхивал с нее снег, она не чувствовала ничего. Никакого волнения. Никакого желания. Никакого кипения крови. Тогда как даже легкое прикосновение Джералда вызывало в ее душе бурю страстей…

Если бы она поехала в яхт-клуб с Джеком, она бы нисколько не волновалась. Джек был надежный, практичный и благоразумный. Как и ее жизнь в последние годы.

На следующее утро она вышла из дома, чтобы попрощаться с Джеком. Он радушно поцеловал в щечку, а Айрис взяла с него обещание позвонить ей, когда он будет в Англии.

Она махала рукой, пока его машина не скрылась из виду, а затем повернулась к дому. Еще три дня – и она свободна. А затем она вернется домой, к своей нормальной жизни, работе весь день напролет, к своим обычным тревогам и радостям.