Он молча стал расстегивать верхнюю пуговицу на ее блузке. Раздвинув ткань, он ласково провел указательным пальцем по мягкой, упругой округлости ее груди. Это было так неожиданно, что она не сразу отреагировала.

– Не надо, – почти сурово приказал он, когда Санни подняла руку, чтобы застегнуть пуговицу. – Мне нравится любоваться тобой. – Он уставился на соблазнительную выпуклость под блузкой. – Я от этого завожусь…

Санни сама не совсем понимала почему, но она, как и любая другая женщина на ее месте, просто не смогла противиться его власти.

Коснувшись кружевного края ее белья, Тай спросил:

– Как это называется?

– Комбинация…

Осторожно просунув руку в расстегнутый ворот ее блузки, он положил свою большую ладонь ей на грудь. От его руки исходил нестерпимый жар. Санни охватила волна желания. Но Тай, слегка погладив округлую линию у основания ее груди, убрал руку.

– Ты не носишь лифчик?

– Редко.

– Мне это нравится.

– Спасибо.

Боже, что за чушь! На какой-то миг Санни показалось, что все это только снится.

– Когда я, бывало, стоял на посту, – задумчиво проговорил Тай, – или когда выпадал трудный день, я часто представлял себе женскую грудь.

– Так делают большинство мужчин.

– Порой мои фантазии были чисто сексуальными, но иногда это было что-то совсем иное… даже не знаю, как сказать. Я представлял себе, что снимаю шелковый кружевной покров и вижу прелестную упругую женскую грудь, потом я ее нежно целую и прижимаюсь к ней головой… Да, пожалуй, старику Фрейду пришлось бы повозиться со мной не один час, – закончил он, прикрывая волнение иронией.

От его короткой исповеди у Санни перехватило дыхание.

– Мне кажется, я тебя понимаю. Для тебя женская грудь олицетворяет покой и мир в доме. Наверное, для женщин таким символом являются крепкие мужские плечи… Когда я чувствую себя одиноко, я всегда представляю, что сижу на коленях мужчины, который сильными руками обнимает меня, прижимая мою голову к своему плечу, и в этом нет ничего сексуального.

– Разве? – завораживающим голосом проговорил Тай.

– Не знаю… – смущенно пролепетала она.

Несколько секунд они глядели друг на друга и молчали.

Первым заговорил Тай:

– Какого цвета у тебя комбинация? Здесь так темно, что я не вижу…

– Бледно-розовая.

– Розовая… – нараспев повторил он и улыбнулся.

Его пальцы легонько ласкали ее, и она чувствовала внутри себя хорошо разогретый двигатель, готовый в любую минуту завестись на полную мощность. Она чуть не стонала от блаженства, с трудом сдерживаясь, чтобы не выдать себя. Однако скрыть от него свое возбуждение ей все же не удалось.

Расстегнув еще одну пуговицу на ее блузке, Тай посмотрел на выпиравшие из-под комбинации затвердевшие соски.

– А ведь я к ним даже не прикасался, – улыбнулся он и нежно провел кончиками пальцев по розовым бугоркам. – Какое чудо, просто прелесть…

В ушах у Санни звенело, все тело ныло от сладкого томления.

– Мы пропустим все самое интересное в этом фильме, – едва слышно пролепетала она.

– Кроме нас, его никто не смотрит. Все остальные занимаются любовью.

– Они же почти еще дети, а мы с тобой – взрослые люди.

– Это вовсе не значит, что нам с тобой заниматься этим возбраняется…

Обняв Санни за шею, он мягко притянул ее к себе и стал целовать податливо раскрывшиеся губы, Санни всем телом прильнула к нему, обвивая руками могучую шею и с наслаждением перебирая густые волнистые волосы.

Опустив лицо. Тай уткнулся в ложбинку между ее грудями.

– М-м-м… Какой чудесный запах… Он покрывал ее грудь нежными поцелуями, а Санни, замерев от наслаждения, зарылась пальцами в его густую шевелюру, ожидая, когда же он наконец коснется влажными горячими губами ее сосков.

Вместо этого Тай зажал сосок между пальцами, слегка сжимая его и поглаживая самый кончик подушечкой большого пальца.

– Я хочу взять его в рот, – прошептал он, и Санни застонала, закинув назад голову в ожидании чувственной ласки. – Я хочу ощутить горячую влагу между твоих ног, – страстно шептал он, сжимая рукой ее бедро.

Вся дрожа от желания, она прижалась к Таю, чувствуя, как по его сильному телу волнами пробегает дрожь.

Хрипло застонав, он прижался губами к ее шее и едва слышно прошептал:

– Я едва сдерживаюсь… Каждый раз, когда я оказываюсь рядом с тобой, я так сильно возбуждаюсь… Когда я увидел, как ты ела ту клубнику в шоколаде…

Неожиданно почти яростным движением он приподнял ее голову и стал гладить губы Санни подушечками больших пальцев.

– У тебя прелестные, восхитительные губки. Я сразу это заметил, когда ты обхватила ими клубнику. И мне тогда захотелось, чтобы вместо клубники в твоих губах оказался… – Он замотал головой, словно пытаясь стряхнуть с себя наваждение, и коротко рассмеялся:

– Между прочим, за это я должен был бы арестовать сам себя, потому что в здешних местах это является противозаконным… – Заметив ее испуг, он улыбнулся и сказал:

– Так что будем использовать твой прелестный ротик для других целей…

И наклонил голову, чтобы снова поцеловать ее, но в это время их грубо прервали:

– Шериф! Шериф, вы здесь? Ой, простите, сэр…

Тай резко повернул голову к человеку, пытавшемуся заглянуть в машину через приоткрытое стекло со стороны водительского сиденья. Тот даже слегка отшатнулся от гневного взгляда потревоженного шерифа.

– Шериф, честное слово, мне очень неприятно доставлять вам беспокойство… особенно сейчас…

– Уэйд, я сейчас не на дежурстве!

– Знаю, сэр, и, честное слово, мне очень неловко тревожить вас… да еще при даме и все такое… Миллион извинений, мадам! – сказал Уэйд, низко наклоняясь к окну, чтобы взглянуть на Санни.

Торопливо застегивая пуговицы на блузке, Санни радовалась, что в такой темноте никто не мог бы заметить ее растрепанных волос, раскрасневшихся щек и измятой юбки.

– В чем дело, Уэйд?

– Сэр, я полагаю, тут дело весьма срочное., Если бы не такая неотложная необходимость, то, клянусь всеми святыми, я бы ни за что не стал вас беспокоить, шериф…

– Ближе к делу! – рявкнул Тай.

– Шериф, это все из-за Салли…

Она… она…

– Ну что с ней?

– Она рожает.

– Рожает?! – в один голос воскликнули Тай и Санни.

– Ну да, сэр… Когда я пришел сегодня вечером с работы, она пожаловалась мне, что весь день плохо себя чувствовала. Ну, я подумал, что поездка в кинотеатр хоть как-то ее развеселит, и мы…

Не дослушав взволнованную речь Уэйда, Тай начал действовать. Вынув из-под сиденья красный проблесковый маячок на намагниченной подставке, он закрепил его на крыше своего «датсуна» и, поставив на место звуковую колонку, торопливо крикнул взволнованному парню:

– Встретимся у ворот. Я провожу вас до больницы!

– Вот спасибо, шериф! Вы уж извините, что я вас…

– Бегом к жене! – оборвал его Тай.

Уэйда словно ветром сдуло.

Бормоча под нос проклятия, Тай завел двигатель и направил машину к выезду. Его лихорадочная спешка рассмешила Санни, и она, не сдержавшись, захихикала. Тай недоуменно взглянул на нее.

– Вот идиот! – пробурчал он. – Не знает даже, что жене пора рожать!

– Он из семьи Флори?

– Ага.

– Эта семейка никогда не отличалась особым умом. – Санни давилась от смеха.

– Наверное, они слишком часто женились на кузинах, – усмехнулся Тай, заразившись ее весельем. – Ага, вот и он!

Позади «датсуна» появился обшарпанный старый грузовичок.

– Будем надеяться, эта развалина дотянет до больницы, – пробурчал Тай, выезжая на шоссе и включая сирену, встроенную в его личный «датсун» как раз для подобных ситуаций. Оглушительный рев заставил Санни на миг заткнуть уши. Бивший в лицо ветер трепал ее волосы, а она все хохотала, да так, что даже слезы брызнули из глаз.

Время от времени оглядываясь назад, она видела, что грузовичку каким-то чудом удавалось не отставать от «датсуна». Заслышав полицейскую сирену, автомобили прижимались к обочине, давая дорогу шерифу и следовавшему за ним старому грузовичку.