POV Кристиан.

Я люблю Лондон. С его черно-серой зеркальностью дорог во время дождя, с его свинцовыми тучами и сизым туманом, с его уходящими вверх и теряющимися в облаках крышами небоскребов. Я люблю этот город вечного движения, хмурых клерков и чопорных дам. Хотя понятие «люблю» для таких, как я, звучит достаточно забавно. Мне здесь комфортно. Хоть и родился я в другом месте. Под звон колоколов Собора Парижской Богоматери ранним утром пятьсот сорок девять лет назад. Когда все изменилось? Мне было двадцать семь, впрочем, на вид, мне и сейчас столько же. Ведь именно в тот день время для меня остановилось, жизнь сделала крутой поворот, свернув на вечный путь. Я помню все, до мельчайших подробностей, словно это было только вчера. В Париже тогда стоял такой же густой низкий туман, как сейчас в Лондоне. И было жутко холодно. Таких холодов не помнили даже старожилы. Люди умирали семьями. Волки, ничего не боясь, забегали в города и лакомились свежим мясом прямо на улицах. Пожары озаряли Париж с завидной регулярностью. Каким-то чудом мы выживали. Постоянно горел костер в камине, кто-нибудь всегда бодрствовал. Помню, отец послал меня за очередной партией дров. Укутавшись максимально, насколько возможно, чтобы не стать очередным ужином волков и при этом иметь возможность передвигаться, я отправился в лес. Благо он был фактически за углом, несколько шагов пройти, овраг и вот он лес. На улице было безлюдно, без крайней нужды никто носа из домов не высовывал. Я не сразу заметил его. Он сидел, прислонившись к стене, словно примерз к ней. Почему я остановился? Зачем подошел? За все эти годы я так и не нашел другого ответа, кроме одного – сама судьба или Дьявол подвели меня к нему.

- Давай, вставай, а то скоро ужином станешь, - услышав вой волков, бродящих где-то рядом, сказал я ему.

Он поднял на меня глаза, в которых было что-то странное, как мне тогда показалось. Точнее, в них ничего не было. На вид он был очень голоден, и в этом я не ошибся. Хотя природу его голода понял чуть позже. Он встал и, прислонившись к стене, смотрел на меня. А я словно прирос к земле, не в силах сделать ни шага. Он как будто не чувствовал холода, пронизывающего ветра, ворот его расстегнутой рубашки обнажал белую кожу шеи, мраморно белую. Он стоял и смотрел на меня.

Второй вопрос за эти годы, на который я тоже не смог ответить. Почему я позволил ему приблизиться ко мне? Приблизиться так близко, что я почувствовал его в буквальном смысле холодное дыхание на своей щеке. Он замер, посмотрел мне в глаза, словно давая последнюю возможность уйти.

Помню секундную боль в шее, резкую и тут же отпустившую. В тот миг я, наконец, понял, кто он. Но пути назад уже не было. Выпив меня почти наполовину, он отчего-то не бросил меня умирать от холода или от клыков волков. Помню, словно летели над городом, помню пещеру, помню его, вновь склонившегося надо мной. Но в этот раз боли не было, было лишь ощущение, словно мое тело заполняется чем-то новым, что даст мне возможность существовать дальше. Не знаю, равноценен ли был наш обмен? Я дал ему силы, он дал мне новую жизнь. Первое время, лет сто пятьдесят, мы жили вместе. Времена были те еще, к двум молодым мужчинам относились с понятным подозрением. Но наша сущность помогала избегать беды. Когда однажды он сказал, что я готов жить один, я лишь дал ему на прощание то, что он любил больше всего – мою вену под правым ухом. Короткий взгляд, и он исчез в парижском небе.

Странно, чувства нам не свойственны, но без него мне почему-то оставаться там не хотелось. Так я оказался в Лондоне.

Дни складывались в месяца, месяца в года, года в десятилетия. Века пролетали, словно листки календаря. Поначалу непривычно было одному, но потом я освоился и научился за несколько кварталов чувствовать охотников, выбирать, какая кровь сытнее, а какая вкуснее. Иногда эти два понятия не совпадали. Старался выбирать либо крепких здоровых мужчин, они давали больше сил, либо молодых девушек, их кровь была со сладковатыми привкусом, оставляющим приятное долгое послевкусие.

С последними, кстати, меньше всего проблем. Они сами липнут на меня, как пчелы на мед. На внешность никогда не жаловался, за эти годы ничуть не изменился, замерев в своих двадцати семи.

Удивительно, но и парни липнут тоже. Но кровь геев я не очень люблю, она горчит. Но все равно липнут. Иногда отшиваю по-хорошему, иногда, если не понимают… Не люблю этого, но стараюсь не доводить себя до состояния бешенства. Зачем лишний раз рисковать, выпуская на волю свою сущность. Охотники не дремлют, и недооценивать их нельзя. Осторожность в моем случае – краеугольный камень существования.

Наконец, светофор зазеленел. Ночь была непростая, хочется скорее домой, упасть на кровать и замереть до вечера. Я давно научился жить среди людей, сразу и не найдешь разницы. Могу есть их пищу, спокойно передвигаться днем. Я уже в том «возрасте», когда солнцем меня не возьмешь, только выбить можно на мгновенье. Но я быстро восстанавливаюсь. У меня есть их паспорт, работа, квартира в доме на окраине. К чему я так и не привык, так это к шуму и суете. Поэтому предпочитаю жить ночью, когда город спит, а днем отсыпаться. Работа на заправке меня вполне устраивает. Владелец не поверил своему счастью, когда узнал, что я готов постоянно работать в ночную смену. Я бы обошелся и без этого, и без их этих бумажек, что они называют деньгами. Но если уж живу среди них, не стоит выбиваться. Опять же, из-за охотников.

Преодолев переход, нырнул в метро. Душный переполненный вагон. Все раздражаются, толкаются, злятся друг на друга. Я стою около двери, прислонившись к углу вагона и прикрыв глаза. Мне не надо видеть, достаточно чувствовать. Его я почувствовал еще на переходе, да что там на переходе, уже на кассе супермаркета. Всю мою дорогу его запах сопровождал меня. Спасибо, пока я сыт. Запах то бил в нос, то растворялся среди других.

Я лениво приоткрыл глаза. Он стоял у двери напротив и откровенно смотрел на меня. Ууу, все понятно. Равнодушно смерил его взглядом, увидел и прерывисто поднимающуюся грудь, и взмокшие от желания руки, и распирающие джинсы хозяйство. Поняв, что я его заметил во всех смыслах, пару остановок он ждал инициативы от меня. Нет, парниша, не со мной. В крайнем случае сошел бы за перекус, но опять же, горчить потом будет. Видимо, парня торкнуло конкретно, через три остановки он сделал вид, что собирается выходить и подошел поближе ко мне. Я равнодушно не отводил взгляд. Даже забавно… На повороте поезд сильно занесло.

- Простите, я нечаянно… - уткнувшись своим хозяйством в меня, проблеял он.

Ну да, как же… Мальчонка, не серди меня… Осторожно попытался отодвинуть его, давая последний шанс свалить. Но парень отлипать не хотел. Я начинал чувствовать, как во мне просыпается моя сущность. Грудь распирало, внутренний волк уже скалил клыки. Только этого не хватало на людях. Ладно, парниша. Хочешь объятий и поцелуев? Вон как губы дрожат, словно ломка у тебя. Да, я знаю, что хорош… Эк тебя торкнуло. На очередном повороте, когда многоликую начинку вагона в который раз тряхнуло, я резко повернул его, вжав в угол. В глазах его тут же радостно блеснуло ожидание кайфа. Ну, это как сказать… Словно кролик под моим взглядом он безропотно стоял, пока я наклонялся к нему. Я не видел, почувствовал, как он вскрикнул, когда все понял. Черт, и правда, горчит… За настырность наказал, выпил всего до капли.

Выйдя из вагона, спиной услышал крики и визги, не оборачиваясь, не обращая внимания, быстрыми шагами прошел на эскалатор. Волк внутри недовольно рыкнул. Переел…

Три квартала от метро до дома шел спокойно, не спеша. Я никогда не пользуюсь наземным транспортом, люблю ходить. Усталость мне не свойственна. Навстречу, истошно вереща сиреной, пронеслась машина спасателей. Сам виноват, парниша…

Тело вдруг остановилось, почувствовав человека. Нового человека. Каждый человек имеет свой запах, и к тем, кто живет рядом со мной, я давно уже привык, принюхался, так сказать. А этот запах мне не знаком. Терпкий, сильный, с привкусом мандарина и кедра. Какафония, раздражающая нюх. Осторожно подойдя к дому, издалека увидел машину. Этакий дом на колесах. Рядом скучал водитель-африканец. Вообще, африканцев здесь много, но я их не люблю. У их крови особый вкус, на любителя. К тому же, среди них полно колдунов и прочей каннибальской нечисти. Подобные мне предпочитают существовать с ними в параллельных мирах.