Вена уже успокоилась, ритм вернулся в привычное движение. А я все лежал, касаясь ее шеи. Она все так же обнимала меня за плечи. Волк, поджав лапы, тихо устроился внутри меня, слегка приподняв морду и наблюдая за ней.

Ее рука скользнула по моим волосам, опустилась на шею. Провела по плечу, снова поднялась вверх, спутав волосы. А я лежал и ловил новые для себя ощущения. Неизвестное до сих пор желание просыпалось во мне, заставляло нервно сглатывать комок в горле и робко, несмело касаться рукой ее шеи. Я приподнял голову. Она порозовела, лежала, улыбаясь, не выпуская руки из моих волос.

- Я хочу…

Она не дала мне закончить, придвинула мою голову к себе так, что мои губы оказались прямо напротив ее губ. Я закрыл глаза и прикоснулся к ее губам. Волк стыдливо прикрыл глаза лапой. А я сначала осторожно, не выпуская клыков, а потом все смелее пробовал на вкус ее губы, робко исследуя языком ее рот. Но когда она коснулась моих губ своим теплым язычком, у меня сорвало крышу. Я не мог оторваться от ее губ, от ее тела. Если бы она сейчас остановила меня, я бы и слова не сказал. Я бы смог вернуть контроль над собой. Но она крепко держала меня, ее тело говорило красноречивее любых слов.

Наши губы съедали друг друга, руки освобождали тело от одежды. Я улетал куда-то, где никогда не был раньше, но мне было там так хорошо, что хотелось, чтобы это не заканчивалось. Когда она вздрогнула подо мной, приняв меня полностью и окончательно, отрезав все пути назад, я замер. Замер, прислушиваясь к новому себе, к ней, к волку. А потом заполнил ее до отказа, прижав к полу, сжав ее руки своими руками. Волна накрыла ее от кончиков пальцев ног до макушки, словно цунами, зацепив и меня.

- Ты уйдешь со мной?

Я лежал возле нее, обнимая за обнаженные плечи и зарывшись носом в ее волосы. Я только что спросил ее, готова ли она пойти против семьи, против отца, сломать правила и нарушить границы.

- Я уже ушла за тобой.

Она была права. Мы были в ее доме, но фактически она уже была во мне.

- Мы должны сказать твоему отцу.

Я понимал, что это будет за разговор. Но просто украсть ее после всего, что произошло, не мог. Она ничего не ответила, только обняла меня за шею.

Когда мы вышли на улицу, над горизонтом уже робко понималось солнце. Такой редкий гость в Лондоне, в этот день оно обещало быть особенно ярким. Но я не боялся его, я словно начал новую жизнь. Моя сущность не изменилась, но теперь одинокий волк перестал быть одиноким.

Мы одновременно обернулись на визг тормозов. Не веря своим глазам, ее отец выскочил из машины, оторопевшие сыновья вышли следом за ним и замерли. Джо еще крепче вцепилась в мою руку. Мы с охотником смотрели в глаза друг другу. Вдруг он выхватил из-за спины осиновый кол и бросился на меня.

- Нет!

Джо встала передо мной, раскинув руки в стороны.

- Нет, отец. Я сама. Я приняла это решение. Я сделала это по доброй воле.

- Джо… - прохрипел он, качая головой.

- Прости.

Он смотрел на нее, и я впервые увидел блеснувшие в глазах охотника слезы. Мы все замерли, словно время остановилось, словно каждый из нас сейчас пытался понять и принять новую для него действительность. От волнения вена Джо на шее начала снова кровоточить, капельки крови срывались по шее вниз.

Я первым услышал этот звук. Что-то среднее между криком, хрипом и визгом. Дверь фургона охотников резко распахнулась, словно мощная невидимая сила вынесла ее, словно взрывная волна накрыла все вокруг.

POV Джоанна.

Да, я прекрасно понимала, на что шла. Да, я знала, что он не даст мне умереть. А сделать это можно было только одним-единственным способом. Я видела его сомнение в глазах, он боялся сделать мне больно, понимал, что изменит мою жизнь раз и навсегда. Но без него мне моя жизнь уже была не нужна. Вот так все перевернулось с ног на голову всего за один день. Еще утром я не знала о его существовании, а вечером уже не представляла своей жизни без него.

Когда он снова склонился надо мной, и волк погрузил в меня свои клыки, я лишь обняла его за плечи, расслабилась и закрыла глаза. Вот оно какое, оказывается – перерождение… Его кровь, словно он сам, медленно заполняла меня, мое тело, полностью и безоговорочно соединяя меня с ним. Навсегда.

Пути отрезаны. Мосты сожжены. Назад не повернуть. Но я и не хотела. Не хотела вернуться в мир без него, без его глаз, без его рук, без его губ.

- Я хочу…

Дурачок. Пятьсот с лишним лет, а такой дурачок… Я улыбнулась и притянула его к себе. Понял ли он, что был первым в моей жизни? Понял ли, что стал единственным?

Казалось потухшие во мне силы снова возвращались ко мне. Я не жалела ни о чем. Я понимала, что отец может не понять и не принять мой выбор. Но я его уже сделала. И другого не будет.

Когда мы вышли из дома на улицу, я лишь улыбнулась. Над городом рождался новый день. Никто не знал, каким он будет. И я не знала, какой будет моя новая жизнь. Но она будет рядом с ним, и это самое главное.

Гнев отца был ожидаем и предсказуем. Глупо было бы ожидать другой реакции от человека, только что понявшего, что потерял дочь.

- Нет!

Я решительно закрыла Его руками. Отец замер.

- Прости…

Что я еще могла ему сказать? Что любовь накрыла меня, как цунами? Что я не могу теперь без него? Что уже ничего не изменить, он – часть меня, я – часть его. Я взволнованно смотрела на отца, почувствовала, как рана на шее снова закровила, горячая жидкость потекла по шее.

Робкое утреннее солнце, наверное, сразу и не поняло, что произошло. Задняя дверь фургона отца вдруг с треском распахнулась. Словно черный дым вырывался из недр машины. Оцепенев, я смотрела, как он поднимался в небо, заслоняя собой солнце. Резкое, молниеносное движение воздуха, и вот уже, расправив огромные черные крылья, огромный ворон сначала повис в воздухе и вдруг стремительно начал пикировать на меня. Я видела налитые кровью глаза, острый клюв, выпущенные когти. Невольно прикрывшись рукой, я сделала шаг назад.

Когти птицы уже почти коснулись моего лица, как перед глазами вдруг возникла большая лохматая лапа. Резким уверенным движением волк сшиб ворона, откинув в сторону. Потеряв несколько перьев, тот отлетел в стену дома, ударившись о кирпичи. Красно-белые крошки посыпались на асфальт. Ворон тряхнул головой, зашипел, повернулся в направлении источника удара.

Я замерла. Я никогда такого не видела, хоть и слышала от отца. Он не единожды рассказывал мне о… битвах вампиров.

Посреди дня наступила ночь. Словно воронка от торнадо в небо поднялась черная пыль, у самых границ ее напротив друг друга стояли две неподвижные мужские фигуры. А в самом центре вставший в стойку волк и расправивший крылья ворон.

- Черт… а птичка-то его лет на триста постарше будет, - услышала я рядом голос Дреда. – Из древних.

Я посмотрела на отца. Он молчал, не сводя глаз с воронки. Не понимая его нерешительности, я рванула вперед. Не знала, зачем, но не могла просто стоять и смотреть на это.

- Никогда, - отец схватил меня за локоть, - никогда не лезь в драку двух вампиров. Это их битва. И ничьей в ней не будет.

Я повернула голову. Ворон и волк, замерев, смотрели друг на друга. в воздухе повисла тишина, та самая, напряженная, гнетущая, какая бывает перед боем. Мне казалось, я перестала дышать, моргать. Но в какой-то момент ресницы дернулись, сотая, тысячная доля секунды, но именно в этот миг ворон резко сорвался и с закладывающим уши криком бросился на волка. Тот увернулся, лапой ударив птицу в брюхо и зацепив один из когтей. Коготь остался в лапе волка, ворон истошно заорал, кубарем перевернулся несколько раз по земле и, встав на лапы, развернулся в сторону хищника. Оскалив пасть, волк встал в стойку и одновременно с птицей в броске поднялся в воздух. Словно две волны, словно две льдины они встретились в самом центре круга в нескольких метрах над землей. Полетевшие в разные стороны перья, шерсть, раскрытые в пылу борьбы пасти. Всплеск дрожащего воздуха, взрыв света ослепил нас, наблюдавших за ними, заставив отвернуться, прикрывая глаза.