– Ты только не плачь, – разволновался переполненный сочувствием Гвидонов. – Знаешь, я, пожалуй, могу вернуть тебя на Родину.

– Да как же это? – вспыхнула безумной надеждой Ксюха.

– Не спрашивай как, но я тебе обещаю. Ты не побоялась пожалеть пленника, а я не побоюсь вырвать тебя из гарема Абдурахмана.

– Эх, хлопчик, тебе бы самому отсюда выбраться. – покачала головой женщина.

Яркое солнце сушило крыши после утреннего снегопада, с минаретов неслись крики муэдзинов, а в подвале Абдурахмана москаль и казачка напевали на два голоса: «Нэсэ Галя воду…»

Тучный, заплывший жиром по самую чалму меняла Абдурахман клевал носом над прилавком, услаждающим взоры сиянием разнообразнейших монет. Маленькие путешественницы со всего Востока, выплавленные из металла свидетельницы войн и государственных переворотов, взлетов и падений высокомерных правителей… Современный нумизмат отдал бы полжизни за такую коллекцию!

Заснуть окончательно меняле мешало врожденное чувство ответственности за собственное благосостояние. Прикроешь на секунду глаза – а какой-нибудь ловкач уже вертится возле твоего прилавка! Вот, пожалуйста: до чего подозрительный тип в полосатом бухарском халате приближается со стороны оружейного ряда…

– Мир тебе, почтенный купец! Не тебя ли называют Абдурахманом? – остановился бухарец возле лавки менялы.

– Да сохранит Аллах твою душу во время тяжких скитаний, чужеземец, – тяжело вздохнул меняла. – Ты угадал.

– О! Да будет благословенна наша встреча, премудрый купец, ибо у меня есть одна штука, которая может сделать тебя счастливым.

На лоб менялы легла тяжелая складка задумчивости – что же это, интересно, может принести ему счастье? Так и не найдя ответа на этот сакраментальный вопрос, он с дипломатической хитростью выдавил:

– Ну?

– Эта вещь преумножит твое богатство в десятки, нет – в сотни раз!

– О, – приободрился меняла, и впрямь начиная чувствовать себя счастливым.

– Динары, таньга и алтыны караванами потянутся в твои кладовые…

– Караванами?!

– Стадами! Стаями! Роями! И этими… львиными прайдами!

– Я согласен, – важно кивнул меняла. – Давай свою штуку.

– Подожди, любезный купец. Мы еще не договорились о цене.

– Думаю, этого хватит. – Меняла небрежно зачерпнул горсть медяков.

– Ценю твое остроумие. Двадцать раз по столько, и золотыми.

Абдурахман впился в него буравящими глазками:

– Философский камень?

– За кого ты меня принимаешь! – возмутился Птенчиков, одергивая сбившийся у живота халат.

Сонливость Абдурахмана как рукой сняло. Безошибочным чутьем торговца он понял, что на базар Истанбула залетела крупная птица. Нет смысла описывать последовавший засим торг: на Ивана, целый год бившегося за торжество художественной правды в созданном при колледже XXII века экспериментальном театре, накатил приступ актерского вдохновения. Учитель литературы сражался за каждую монету так, будто от исхода этого поединка и впрямь зависело все его дальнейшее благополучие. Наконец запыхавшиеся противники пришли к консенсусу. Меняла, скрепя сердце, отсчитал требуемую сумму, а Иван выложил на прилавок узелок с молекулярным резонатором.

– Что это? – вытаращился Абдурахман, развернув дрожащими от нетерпения пальцами тряпицу.

– Три-нуль-персператор. Очень нужная штука для знающих людей. – Иван значительно подмигнул покупателю.

– Три… что?! – взревел разъяренный меняла. – Ты, зловонный сын извращенной любви гнусных джиннов! Да присохнут твои внутренности к мостовой перед тем, как туда ступит парадное шествие слонов султана! Как ты посмел предложить мне такое?

– А в чем, собственно, проблема? – растерялся Иван, не усмотревший в своем предложении ничего неприличного.

– Сейчас кликну стражу – сразу поймешь, какие у тебя проблемы! – брызгал слюной меняла, сгребая обратно выторгованные Иваном деньги. – Забери свою штуковину и предложи слабоумным под мостом калек.

Птенчиков едва успел подхватить молекулярный резонатор, пока тот не превратился в пыль под сапогом почтенного купца.

«Провал!» – простонал он по внутренней связи, прикрывая уникальный механизм полой халата. Варвара не успела ответить: из-за угла соседней лавчонки выглянул чрезвычайно взбудораженный человек и призывно замахал мэтру по неразрешимым вопросам.

– Не мельтеши, почтеннейший, – настороженно приблизившись, произнес Иван. – Тебе нужна моя помощь?

– Нет, мне нужен твой три-нуль-перпер… В общем, я могу купить то, что ты продаешь.

Благополучно сплавив неожиданному покупателю ценную запчасть к рогу изобилия под названием «Однорукий бандит», Птенчиков незаметно прицепил к его халату «видеожучка», передающего изображение прямо на монитор машины времени, где несла вахту Варвара Сыроежкина. Чрезвычайно довольный собой, мэтр решил все же последовать за объектом наблюдения лично и сел ему на хвост, стараясь не слишком высовываться из толпы. Слежение с воздуха, которое продолжал вести воробей-биоробот, стало третьей ступенью контроля.

«Странно, что Абдурахман проявил полное непонимание ситуации, – размышлял Птенчиков, для конспирации прикрывая лицо рукавом халата. – Я бы даже сказал, агрессивное непонимание. Неужели мы ошиблись в своих расчетах и во главе преступной организации стоит кто-то другой? Нет, этого не может быть. Казино принадлежит Абдурахману, Егор заточен в подвале его дома… Доказательства очевидны! Значит, он ломал передо мной комедию. Во всеуслышание отказался от покупки нуль-пересператора, чтобы тут же подослать ко мне „шестерку“. Но зачем?»

Иван споткнулся о массивное верблюжье седло и угодил в хитроумную западню из упряжи.

– О, сын греха, да отсохнут… – протяжно начал возмущенный торговец, упирая руки в бока.

«Вот незадача, я же веду наблюдение! Мне никак нельзя привлекать к себе внимание окружающих», – разволновался Иван и поспешно сунул ему в руку серебряную монету.

– Проходи, дорогой! – расцвел хозяин западни. – Для таких ценителей, как ты, у меня еще есть…

Однако Иван уже выпутал ногу из кожаной уздечки и, не слушая продавца, поспешил прочь.

– Подожди, любезный! Седло-то забыл! – завопил торговец во всю силу тренированных легких. – Эй, бухарец, ты куда припустил, будто напоролся мягким местом на рога шайтана? Остановите его, люди, я честный купец и проданный товар оставлять у себя не привык!

Охочие до бесплатных развлечений горожане заулюлюкали, захохотали, стали хватать Птенчикова за халат и тянуть обратно к лавке, где с верблюжьим седлом в руках гордо стоял щепетильный торговец.

– Вот, носи на здоровье. – Он торжественно вручил Ивану седло.

– Спасибо, – пробормотал Птенчиков и… понес.

Оторвавшийся от наблюдения «объект» давно скрылся из виду.

«Не расстраивайтесь, Иван Иванович, он идет прямиком к дому Абдурахмана», – утешила мэтра сидящая у монитора ученица.

«Вот так просто, без затей и отвлекающих маневров? – поразился Птенчиков. – Почему тогда сам Абдурахман разыграл передо мной целый спектакль?»

«Возможно, он хотел обмануть не вас, а конкурентов, – предположила Варвара. – Любители араки, кофе и гашиша тоже не отказались бы завладеть секретом игровых автоматов».

«А ведь ты права», – задумчиво признал мэтр, заставив свою ученицу покраснеть от удовольствия.

Не спеша и уже не пытаясь скрываться, он пошел к дому Абдурахмана. Добросовестная Сыроежкина докладывала ему обстановку со стереокартинки, передаваемой на монитор совместными усилиями воробья и жучка. «Шестерка» с пресператором, зажатым под мышкой, благополучно достиг ворот и постучал. Охрана пропустила его внутрь, он приблизился к дверям дома, и тут…

«ЧА-а-а!!!» – зазвенел в голове Ивана отчаянный крик звезды натурологии: биоробот как раз намеревался прошмыгнуть в приоткрывшуюся дверь, как острые когти пронзили его мягкое тельце. Чудо прогресса, гениальное достижение научной мысли жалобно хрустнуло на зубах банальной помоечной кошки и замолчало навек.