Ребята с нетерпением ожидали результатов работы Певца, но дни шли за днями, а в замковой архитектуре им не удалось обнаружить ничего подозрительного. Даже сам Певец начал сомневаться в том, есть ли вообще смысл в его поисках. У них ведь были весьма смутные основания для подозрений. Может, они просто вбили себе в головы совершенно призрачные фантазии? Да и был ли в них какой-то смысл?
Тем временем над Замком магов забил весенний гейзер тепла, солнца и цветов. Камушка, который до недавнего времени был жителем более холодных земель на севере страны, столь раннее наступление теплого времени года застало врасплох. В Змеиных Пригорках в эту пору еще высоко стояла вода, ночи все еще были холодными.
«В садах расцветают пенники, издалека они похожи на пучочки белых перышек, приклеенных к веточкам. На розовых кустах появляются бутоны. На клумбах поднимают розовые головки дикие маргаритки. Я видел и побеги змееусов, которые тут называются „нитками душ“, здешние жители верят, что это воплощенные духи людей, чьи тела были не очищены в огне, а преданы земле, откуда и стремятся выбраться. Эти южане, похоже, все немного свихнутые.
В Замке идет весенняя уборка. Не то чтобы обычно тут было грязно, но сейчас слуги скребут все, что только возможно. Еще немного — и они, кажется, примутся вытаскивать кирпичи из стен и протирать их тряпочками, каждый по отдельности. Повсюду выбивают пыль из ковров и гобеленов, вывешивают для проветривания матрасы. Плащи, теплые блузы и куртки и зимние башмаки отправились в сундуки. Зато им на смену появляются полотняные туники, ажурные чулки и сандалии. Весна в разгаре. Хотя уроки по-прежнему интересны, рвение к науке в нас почему-то ослабевает. Мы снова играем в мяч на лугах Посада, Змеевик то и дело сговаривается с приятелями пойти на рыбалку, а я гораздо чаще, чем раньше (поскольку погода все время благоприятствует), фехтую с Ветром-на-Вершине. Только теперь после занятий уже не хожу с ним в баню, чтобы искупаться. С тех пор как я разобрался в его пред-по-чте-ни-ях (это было сложное для написания слово), я считаю за лучшее при нем не раздеваться. Меня просто несколько беспокоит, что он может обо мне подумать: даже если взгляд у него совершенно невинный, даже когда он совершенно случайно прикасается ко мне — я сразу вспоминаю тот роковой случай в его спальне. Из-за собственной глупости я попал в такое неудобное положение, а тут еще Ночной Певец добавил со своей стороны.
Впрочем, у меня и так сейчас нет времени для размышления на сей предмет, потому что Певцу, в конце концов, удалось найти эту свою тайную библиотеку Черепах, и теперь он просто с ума сходит от возбуждения.
Южная башня. Это похоже на шутку — ведь мы все время видим ее из окна, она постоянно находится у нас буквально под носом.
Большинство полагает, что самое старое строение Замка — это Главная башня, но это не так. На самом деле самая древняя как раз Южная. Зарисовать и обмерить всю ее — это жуткая работа, особенно когда нет доступа во все ее помещения, но с помощью Мышки Певец все-таки справился. Ниже всего располагается уже известный мне зал собраний, на следующем уровне находятся комнаты, которые занимает семья управляющего, еще выше — много различных мастерских. На четвертом этаже — то же самое, а над мастерскими должны были быть чердачные помещения. А вот что сообщил мне Певец: зал собраний имеет в высоту шесть пик, потом идут три этажа по четыре пики от пола до потолка, потом еще один этаж в неполных две пики. Высота башни снаружи, согласно измерениям этого свихнутого землемера, составляет ровно двадцать пять пик, три с половиной шага и два локтя. К этому следует прибавить крышу и какие-то потолочные балки. Что такое балка? Половины его выкладок я не понимаю, я ведь совершенно безнадежен в расчетах. Но самое важное заключается в том, что между наружной и внутренней высотой башни получается разница почти в три пики в пользу наружной высоты, а это совсем не мало, и такое расхождение нельзя списать ни на какие архитектурные отклонения. И означать это может только одно».
— Там есть еще один этаж! — заявил Ночной Певец, обводя собравшихся ребят торжествующим взглядом.
— И за все годы никто этого не сообразил? — удивился Мышка, раскрасневшийся от волнения.
— Башня такая огромная, что эти три пики вообще как-то теряются. Да и кому придет в голову все там измерять? Разве что такому же ненормальному, как я.
Ночной Певец установил в широкой оконной нише треножник с подзорной трубой, через которую все могли тщательно рассмотреть интересующее их строение. Размеры башни были поистине впечатляющие: даже в столице не нашлось бы зданий, которые могли сравниться с ней по высоте, да и Главная башня была выше Южной всего на каких-нибудь две пики, считая и шпиль, увенчавший купол.
«Как бы туда попасть?» — Камушек задал этот основной вопрос, глядя в трубу. Стены башни по большей части были сплошными, и лишь кое-где имелись небольшие оконные отверстия, которые издали больше походили на бойницы, и только если внимательно приглядеться, можно было заметить блеск стекла. Из-за высоты башни и толщины ее стен окон было пробито мало, так что некоторым помещениям пришлось обходиться вообще без них. Как утверждал Певец, и зимой и летом в башнях всегда было одинаково темно и холодно. Покои управляющего, хоть и расположенные в таком почетном месте, совсем не казались такими уж удобными и уютными.
«С чердаков выхода нет. Я уже проверял. Сплошные стены. На внешних — камень, внутренние сложены из кирпичей. Толщина меняется — от шага до двух ладоней. Перекрытия лежат на балках, дубовые доски», — разъяснил ему Певец, одновременно повторив это вслух для своих слышащих товарищей.
«Какие-нибудь скрытые переходы?»
«Нету».
«Точно нету?»
«Если я говорю, что нет — значит, нет. Я Творитель или нет?»
«Творитель. И наилучший архитектор из всех, кого я знаю».
«А многих ты знаешь?»
«Только тебя».
«Может, проделать дыру в перекрытиях купола?» — предложил Камушек, но по его лицу видно было, что он и сам не слишком уверен в своем предложении.
«Как ты думаешь, сколько времени понадобилось бы Черепахам, чтобы заметить эту дыру?» — вопросом на вопрос ответил Певец.
«То есть сверху прохода нет. А как это выглядит снизу?»
«Снизу никак. Там мастерские астрономов, экономов и наверняка еще каких-нибудь гастрономов, автономов и разных прочих „номов“. Если там и есть какая-то лестница наверх, то все равно до нее невозможно будет добраться, потому что в тех помещениях всегда очень много народу работает, и там постоянно кто-нибудь да есть, даже ночью».
«Похоже на то, что пробраться туда смогут только Бродяжники…»
Все сразу посмотрели на Мышку, который беспокойно заерзал:
— Э-э-э… мне надо было бы туда перескочить?
— Ты Бродяжник? — строго спросил Гриф.
— Эээ, ну да, только…
— Тогда о чем мы тут спорим?
Неожиданно маленький Бродяжник взбунтовался:
— Ты хочешь меня выслать туда вслепую? Без всяких расчетов, без координат?
— Да о чем тут говорить, расстояние-то всего ничего…
— Дурак ты! — крикнул Мышка, весь дрожа и заикаясь от волнения. — Сам пп-прыгай, ты… Я ж могу там угодить в какую-нибудь балку, колонну.
Ничего не скажешь, отказать ему в резонности было нельзя.
— Мышь, не будь таким бесчувственным. Честное слово, прям как какой-нибудь… аристократишка. — В разумении Певца уже сам факт принадлежности человека к аристократии делал его порочным. — Я сделаю все, что ты только захочешь. Даже сорбет из белого винограда. Целую миску — и все только для тебя одного. Да что там миску — полную ванну, — соблазнял Творитель. — А что касается колонн или других опор — так ведь я знаю, где они находятся.
Сорбет был изысканным десертом изо льда, фруктов и меда. Лед привозили аж с самых Игольных гор, так что, как легко догадаться, даже в Замке магов это лакомство подавали только по самым большим праздникам.
